Покоя уголок.
Эльвина там красавица таилась,- В ней зрела мать подпору дряхлых дней,
И только об одном молилась:
"Все блага жизни ей".
Как лилия, была чиста душою, И пламенел румянец на щеках -
Так разливается весною
Денница в облаках.
Всех юношей Эльвина восхищала; Для всех подруг красой была страшна,
И, чудо прелестей, не знала
Об них одна она.
Пришел Эдвин. Без всякого искусства Эдвинова пленяла красота:
В очах веселых пламень чувства,
А в сердце простота.
И заключен святой союз сердцами: Душе легко в родной душе читать;
Легко, что сказано очами,
Устами досказать.
О! сладко жить, когда душа в покое И с тем, кто мил, начав, кончаешь день;
Вдвоем и радости все вдвое…
Но ах! они как тень.
Лишь золото любил отец Эдвина; Для жалости он сердца не имел;
Эльвине же дала судьбина
Одну красу в удел.
С холодностью смотрел старик суровый На их любовь - на счастье двух сердец.
"Расстаньтесь!" - роковое слово
Сказал он наконец.
Увы, Эдвин! В какой борьбе в нем страсти! И ни одной нет силы победить…
Как не признать отцовской власти?
Но как же не любить?
Прелестный вид, пленительные речи, Восторг любви - все было только сон;
Он розно с ней; он с ней и встречи
Бояться осужден.
Лишь по утрам, чтоб видеть след Эльвины, Он из кустов смотрел, когда она
Шла по излучине долины,
Печальна и одна;
Или, когда являя месяц роги Туманный свет на рощи наводил,
Он, грустен, вдоль большой дороги
До полночи бродил.
Задумчивый, он часто по кладбищу При склоне дня ходил среди крестов:
Его тоске давало пищу
Спокойствие гробов.
Знать, гроб ему предчувствие сулило! Уже ланит румяный цвет пропал;
Их горе бледностью покрыло…
Несчастный увядал.
И не спасут его младые леты; Вотще в слезах над ним его отец;
Вотще и вопли и обеты!..
Всему, всему конец.
И молит он: "Друзья, из сожаленья!.. Хотя бы раз мне на нее взглянуть!..
Ах! дайте, дайте от мученья
При ней мне отдохнуть".
Она пришла; но взор любви всесильный Уже тебя, Эдвин, ке воскресит:
Уже готов покров могильный,
И гроб уже открыт.
Смотри, смотри, несчастная Эльвина, Как изменил его последний час:
Ни тени прежнего Эдвина;
Лик бледный, слабый глас.
В знак верности он подает ей руку И на нее взор томный устремил:
Как сильно вечную разлуку
Сей взор изобразил!
И в тьме ночной, покинувши Эдвина, Домой одна вблизи кладбища шла,
Души не чувствуя, Эльвина;
Кругом густела мгла.
От севера подъемлясь, ветер хладный Качал, свистя во мраке, дерева;
И выла на стене оградной
Полночная сова.
И вся душа в Эльвине замирала; И взор ее во всем его встречал;
Казалось - тень его летала;
Казалось - он стонал.
Но… вот и въявь уж слышится Эльвине: Вдали провыл уныло тяжкий звон;
Как смерти голос, по долине
Промчавшись, стихнул он.
И к матери без памяти вбежала - Бледна, и свет в очах ее темнел.
"Прости, все кончилось! (сказала) -
Мой ангел улетел!
Благослови… зовут… иду к Эдвину… Но для тебя мне жаль покинуть свет".
Умолкла… мать зовет Эльвину…
Эльвины больше нет.
АХИЛЛ [1]
Отуманилася Ида;
Омрачился Илион; Спит во мраке стан Атрида;
На равнине битвы сон. Тихо все… курясь, сверкает
Пламень гаснущих костров, И протяжно окликает
Стражу стража близ шатров.
Над Эгейских вод равниной
Светел всходит рог луны; Звезды спящею пучиной
И брега отражены; Виден в поле опустелом
С колесницею Приам [2]:
Он за Гекторовым телом
От шатров идет к стенам.
И на бреге близ кургана
Зрится сумрачный Ахилл; Он один, далек от стана;
Он главу на длань склонил. Смотрит вдаль - там с колесницей
На пути Приама зрит: Отирает багряницей
Слезы бедный царь с ланит.
Лиру взял; ударил в струны;
Тих его печальный глас: "Старец, пал твой Гектор юный;
Свет души твоей угас; И Гекуба, Андромаха
Ждут тебя у градских врат С ношей милого им праха…
Жизнь и смерть им твой возврат.
И с денницею печальной
Воскурится фимиам, Огласятся погребальной
Песнью каждый дом и храм; Мать, отец, вдова с мольбою
Пепел в урну соберут, И молитвы их герою
Мир в стране теней дадут.
О Приам, ты пред Ахиллом
Здесь во прах главу склонял; Здесь молил о сыне милом,
Здесь, несчастный, ты лобзал Руку, слез твоих причину…
Ах! не сетуй; глас небес Нам одну изрек судьбину:
И меня постиг Зевес.
Близок час мой; роковая
Приготовлена стрела; Парка, жребию внимая,
Дни мои уж отвила; И скрыпят врата Аида [3];
И вещает грозный глас: Все свершилось для Пелида;
Факел дней его угас.
Верный друг мой взят могилой;
Брата бой меня лишил - Вслед за ним с земли унылой
Удалится и Ахилл. Так судил мне рок жестокий;
Я паду в весне моей На чужом брегу, дале ко
От Пелеевых очей.
Ах! и сердце запрещает
Доле жить в земном краю, Где уж друг не услаждает
Душу сирую мою. Гектор пал - его паденьем
Тень Патрокла я смирил; Но себе за друга мщеньем
Путь к Тенару проложил.
Ты не жди, Менетий, сына [4];
Не придет он в отчий дом… Здесь Эгейская пучина
Пред его шумит холмом; Спит он… смерть сковала длани,
Позабыл ко славе путь; И призывный голос брани
Не вздымает хладну грудь.
И Ахилл не возвратится;
В доме отчем пустота Скоро, скоро водворится…
О Пелей, ты сирота. Пронесется буря брани -
Ты Ахилла будешь ждать И чертог свой в новы ткани
Для приема убирать;
Будешь с берега уныло
Ты смотреть - в пустой дали Не белеет ли ветрило,
Не плывут ли корабли? Корабли придут от Трои -
А меня ни на одном; Там, где билися герои,
Буду спать - и вечным сном.
Тщетно, смертною борьбою
Мучим, будешь сына звать И хладеющей рукою
Вкруг себя его искать - С милым светом разлученья
Глас его не усладит; И на брег воды забвенья
Зов отца не долетит.
Край отчизны, светлы воды,
Очарованны места, Мирт, олив и лавров своды,
Пышных долов красота, Расцветайте, убирайтесь,
Как и прежде, красотой; Как и прежде, оглашайтесь,
Кликом радости одной;
Но Патрокла и Ахилла
Никогда вам не видать! Воды Сперхия, сулила
Вам рука моя отдать Волоса с моей от брани
Уцелевшей головы… Все Патроклу в дар, и дани
Уж моей не ждите вы.
Кони быстрые, из боя
(Тайный рок вас удержал) Вы не вынесли героя -
И на щит он мертвый пал; Кони бодрые, ретивы,
Что ж теперь так мрачны вы? По земле влачатся гривы;
Наклонилися главы;
Позабыта пища вами;
Груди мощные дрожат; Слышу стон ваш, и слезами
Очи гордые блестят. Знать, Ахиллов пред собою
Зрите вы последний час; Знать, внушен был вам судьбою
Мне конец вещавший глас…
Скоро!.. лук свой напрягает
Неизбежный Аполлон, И пришельца ожидает
К Стиксу черному Харон. И Патрокл с брегов забвенья
В полуночной тишине Легкой тенью сновиденья
Прилетал уже ко мне.
Как зефирово дыханье,
Он провеял надо мной; Мне послышалось призванье,
Сладкий глас души родной; В нежном взоре скорбь разлуки
И следы минувших слез… Я простер ко брату руки…
Он во мгле пустой исчез.
От Скироса вдаль влекомый,
Поплывет Неоптолем [5]; Брег увидит незнакомый
И зеленый холм на нем; Кормщик юноше укажет,
Полный думы, на курган - "Вот Ахиллов гроб (он скажет);
Там вблизи был греков стан.
Там, ужасный, на ограде
Нам явился он в ночи - Нестерпимый блеск во взгляде,
С шлема грозные лучи - И трикраты звучным криком
