В это время Саори лежала в спальне, уткнувшись лицом в подушку. Ее плечи тряслись…

Она предвкушала, как сейчас начнет с сонным видом выспрашивать мужа «А где ты бы-ы-ыл? А что ты де-е-елал?» и смотреть, как этот… будет выкручиваться…

Вот уже несколько лет это было ее любимым развлечением. Правда, были и минусы — надо было как-то задушить хохот… вот как сейчас — уткнувшись в подушку.

Точимару-сан предпочитал спать у Сигурэ. А еще черный котенок каким-то мистическим образом всегда мог найти неуловимую Мастерицу Оружия, если только она была на территории Редзинпаку.

Это было данностью и девушки с ней были вынуждены мириться. Все равно ничего не помогало: ни запертые двери, ни тисканья, ни ути-пуси, ни мисочка с едой (впрочем, к утру она всегда оказывалась пуста). А утром Косака Сигурэ приносила котенка в комнату Миу или Мисаки — зависело от того, чья была очередь вставать раньше для готовки завтрака.

Вот и сейчас…

Вначале на спящую Миу был уложен уже довольно увесистый котенок, а потом лицо стали щекотать длинные усы под мерное урчание…

— М-м-м… Точимару-ня… ну, еще чуточку-ня… — Сонно пробормотала девушка и открыла один глаз, чтобы посмотреть на цифры на часах.

И встретилась с внимательными глазами Сигурэ.

— Телефон… аж дрожит.

Миу ойкнула и ринулась к столику, по которому «ездил» телефон, переведенный после вчерашних волнений в беззвучный режим. Точимару ловко приземлился на все четыре лапы и приступил к методичному обыску помещения — строго против часовой стрелки.

— Ой, это же Кенчи! — Девушка торопливо нажала на «прием». — Привет, Кенчик!

— Привет, котик! Если вдруг ты еще не посмотрела на часы, то сообщаю, что сейчас — четыре часа утра… без два-а-адцати, — Кенчи на том конце провода так сладко и заразительно зевнул, что Миу едва не повторила. — Без двадцати четыре. Буди Ренку и Мисаки, я буду у ворот ровно в четыре ноль-ноль… извиняться. И — можете не сильно прихорашиваться — вы у меня и так красивые. К тому же у вас будет примерно два-три часа, чтобы привести себя в порядок. А, особо удачливые и умные, не будем показывать на меня пальцем, даже смогут поспать пару часиков.

— А почему так рано?

— Ну, ты же сама говорила: действовать надо решительно и быстро… только в этом случае, возможно, останусь в живых. — Рассмеялся Сирахама. — Ах, да! Доброе утро, Миу!

— Доброе утро, Кенчи! И — я очень внимательно слушаю подробности…

— Сейчас прольется чья-то кровь! Сейчас-сейча-а-ас… — Ренка в тренировочном костюме — сверхоткрытая маечка, суперкороткие шортики, меховые наушники и меховые таби — разминалась у ворот, разогреваясь на утреннем зимнем холодке…

Сейчас она покажет этому…! Это ж надо, так нервы на кулак намотать вчера! А эта дурацкая эсэмэска… «Пусть начнется смертельная битва!»… Дурак! Бака! Мисаки вся в слезах из-за него была! Дракошка уже столько слез из-за него пролила! Она, Ренка, конечно, тоже хороша — волну подняла и суету устроила, но — ей-то можно, она же беспокоится! Она, в конец концов, невеста!

На веранде главного додзё (там было ощутимо теплее), с нетерпением посматривая одним глазком в сторону ворот, делали утреннюю зарядку Миу и Мисаки. Чуть дальше, у гостевого здания, обливались водой позевывающие мастера и делали вид, что им совсем неинтересно…

Свет фар приближающейся машины осветил уже открытые ворота ровно в четыре — ноль одну, но въезжать внутрь машина не стала.

Перед воротами застыл огромный белый «Мерс» в исполнении «лимузин». Тот самый пресловутый «представительский класс»… и что-то не был он похож на обшарпанные и обвешенные дешевыми висюльками машины, что можно за смешные деньги нанять для «погонять» по вечернему Токио. Старомодный, конечно, но… это была серьезная дорогая машина. И в этой «старомодности» было что-то солидное, респектабельное, веское.

Водитель — огромный негр в костюме и фуражке — выскочил из машины, обежал машину, распахнул дверь и, сорвав фуражку, согнулся в подобострастном поклоне.

Ну, держись, Сирахама! Ренка ринулась вперед, намереваясь приступить к воспитательному процессу сразу, но невольно затормозила… Из машины величественно выплыл…

Джентльмен.

Вот так они, наверно, и выглядят на самом деле. Никакого сходства с тем мажористым дерьмом, что «плавает» на тусовках и «пати». И дело не в дорогом костюме, и даже не в дорогой и красивой машине… и даже не в согнувшемся в три погибели холуе — «свите, играющей короля»…

Осанка, спокойный снисходительный взгляд, манера двигаться, пластика жестов, невероятная и непрошибаемая уверенность. Аура, которая подавляла окружающих.

— Ма-сан, вы, как всегда, прекрасны и обворожительны! — Учтиво похвалил джентльмен. — Вот эти меховые сапожки подчеркивают красоту ваших стройных ножек, а этот топик… Позвольте выразить свое восхищение!

Ошеломленная Ренка вдруг обнаружила, что ее рукой уже завладели и прикладываются губами к запястью. Лишь по знакомому ощущению она догадалась, что ЭТО — Кенчи! И — страшно подумать! — она только что собиралась влепить ему с ноги!

— Ренка-сан. — Сирахама смотрел серьезно и все так же держал, накрыв второй ладонью, руку, которую Ренка даже не пыталась вырвать. — А ведь я пришел извиниться. Понимаю, что сразу простить меня не получится. Но я приложу все силы к тому, чтобы вы сменили гнев на милость.

И Ренка вдруг почувствовала, что краснеет! Более того — не в силах отвести взгляд от глаз Кенчи!

— Аники, это было круто! — Оценили из машины громким шепотом. — Она уже готовая! Затаскивай ее, пока она тепленькая!

Вопреки тому, что Сирахама сказал по телефону — двух с половиной часов на «собраться» у них не было. И девушки (во всяком случае, Мисаки и Ренка) были в тихой панике.

Кенчи пояснил, что приводить себя в порядок можно не только в Редзинпаку. И настоятельно попросил не портить самим себе сюрприз. Клятвенно заверив, что у них будет и время, и возможность «в очередной раз сделать маленькое чудо и стать еще краше и привлекательнее, чем сейчас»… Нет, конечно, он может подождать и в машине, пока его красавицы свершат эту маленькую «бытовую магию»… более того, он согласен ждать столько, сколько потребуется, но…

Нет, он по-прежнему не считает себя готовым переступить порог славного додзе Редзинпаку. Нет. Потом. Позже. Может быть. И он смиренно подождет в машине… Чем он будет заниматься все это время?

— Если чё, в «Мортал Комбат» срежемся, аники! — Предложили из машины. — Я и для тебя консоль взяла! Спорим, я тебя сделаю!

Сирахама почтительно поклонился Апачаю, сидевшему, подобно огромному филину, на заборе. Апачай радостно помахал в ответ и исчез столь же беззвучно, как и появился.

— Я рискну. — Миу, легко поцеловав Сирахаму в щеку, юркнула в салон.

Мисаки и Ренка переглянулись и молча полезли следом… у них было большое-большое подозрение, что Миу знает гораздо больше, чем они.

Ренка забилась в дальний конец салона и постаралась сделать максимально независимый вид.

Мисаки пристроилась где-то между ней и Сирахамой, с интересом рассматривая салон. Разумеется, сейчас дракошка и не подумала бы как тогда, в такси, запрыгивать на коленочки к этому… денди.

К тому же тут была сестра этого… молодого человека, статус которого она так и не смогла для себя определить… То ли двоюродный брат, то ли жених, то ли… непонятно кто! А он еще и не делал никаких шагов, чтобы сделать свой статус по отношению к ней более определенным! Гад!

Честно говоря, «двоюродный брат» ее бы устроил более чем. Но и против «жениха» она бы сейчас не очень-то и возражала, узнав получше Кенчи и остальных… претенденток. Мать и тетя ей, конечно, рассказывали про то, что их всем «детским садом» — Кенчи, Кин и Мисаки — купали в одной ванне, но ничего такого, «братского», она по отношению к Сирахаме не чувствовала.