Правда, некоторые из макивар-манекенов все еще находились во вполне рабочем состоянии. А если еще с безвозвратно утраченных снять целые непострадавшие детали, то из двух сломанных вполне получится собрать одну исправную… Так что не все так плохо.

Ну и подмести тут, конечно, нужно. И прибраться. И сделать так, чтобы никто о произошедшем не узнал. Или не придал значения. И сделать так, чтобы бухгалтерия института списала еще несколько «снарядов спортивных для рукопашного боя „Манекен напольный“»… Опять хлопоты!

А также — узнать, кто и зачем это натворил и… нет, не «жестоко покарать», а — «взять на заметку» и «запомнить».

Но что за легкомысленность — не убраться за собой!

Если я скажу, что не волновался, то, конечно, совру. Еще как волновался! Вначале. А потом — еще раз ответил себе на вопрос «А для чего же я во все это ввязался?» — и волнение, как рукой сняло. Даже мандража не осталось. На фоне того, что мне еще нужно сделать, какие-то там соревнования-«смотрины» — тьфу!

«Малыш, неужели мы настолько втрескались, влюбились и втюрились, что даже риск нарушить закон, получить увечья, даже погибнуть, отходит на второй план? Вот уж не ожидал от себя на старости-то лет… И ведь даже на гормоны твои не спихнешь — слишком уж осознанно мы к этому идем!»

С распечатанной на принтере картой, я уже в половину десятого стоял у входа в институт Таши. Таблички с указателем «Чемпионат Токи Санами» от самого парадного входа института привели меня в раздевалку спортзала.

В коридоре рядом с дверью в мужскую раздевалку был установлен стол, за которым сидели две девушки и рядом стояла еще одна. Те, что сидели, испытывали настороженно-восторженные эмоции, а третья… ей было ску-у-учно… На столе был раскрыт ноутбук, рядом со столом на треножнике горела едва заметным зеленым огоньком видеокамера.

— Добро пожаловать! — С равнодушно-дежурной улыбкой поклонилась та, что стояла у стола. — Позвольте узнать ваш номер?

Миловидная девушка лет двадцати в черном деловом брючном костюме. Черные волосы в простой прическе с «хвостиком». Невысокая. На бейджике написано одно-единственное слово «Организатор». Судя по напряженному состоянию девушек, что мышками сидели за столом, это кто-то из начальства… или особо приближенная. Любовница, например. По возрасту ей до начальства еще пыхтеть и пыхтеть.

Вот — тоже вопрос. Как только речь заходит о Миу (и в меньшей степени — о Ренке) — во мне просыпается какой-то дремучий и лохматый уничтожитель мамонтов, готовый от избытка чувств забраться на какую-нибудь скалу повыше и барабанить себя кулаками в грудь. Что это? Может быть какая-то особая генетическая совместимость? Или та самая — духовная? Которая является основой для этой непонятной инстинктивной тяги к моим девушкам.

Но эта мифическая совместимость, если она даже есть, не мешает мне вот сейчас «общупать» фигуру другой девушки со всем тщанием и удовольствием — отметить красивое лицо, невысокую подтянутую фигуру, горделивую осанку.

Правда, зрение также отмечает совсем неконкурентный размер груди и чуть узковатые бедра… Но и грамотный подбор костюма, чтобы все это скрыть и не выпячивать. Девушка явно не лишена вкуса и не следует слепо моде.

К тому же, мозг отмечает, что ножки в брючках — отнюдь не «веточки», шейка сильная, а повадки — хищные. «Миловидная девушка» не чужда боевых искусств!

Так что — в итоге — очень даже! Очень!

— Ох, простите, залюбовался, Организатор-сан! — Иногда честность обезоруживает почище лести. — Сто шесть.

Девушки за столом не прыснули и даже не улыбнулись. Они даже осуждающе на меня посмотрели. Понятно, значит, вот эта девица при желании может устроить им (или мне?) неприятности.

— Взнос для участия в соревнованиях — четыре тысячи иен! — Судя по ее эмоциям — совсем не тот случай, когда можно очаровать простыми словами.

Я протянул девушке купюры… было б странно, если б здесь приняли мою кредитную карточку.

— Спасибо, участник-сан! — Девушка поставила какую-то галочку в «планшетнике», девушки за столом тут же застучали клавишами. — Вы ознакомлены с правилами участия?

— В общих чертах. — Я открыто ею любовался. — С удовольствием послушаю еще раз из прелестных уст такой красавицы.

Девушка спокойно кивнула. В эмоциях… ну, конечно, не полнейшее равнодушие к комплиментам и нормальным мужским реакциями на свою внешность, но где-то близко. В том смысле, что даже мне, такому неотразимому, ловить тут нечего. И — скука. Я у нее, наверно, двадцатый, если не сороковой.

— Соревнования проводятся по правилам федерации Боевых Искусств Японии. На данный момент, с текущим количеством участников, планируется, что каждый боец будет участвовать в шести поединках, по результатам побед в которых будет рассчитано его место в рейтинге. Время каждого поединка — четыре минуты…

Правила Федерации Боевых Искусств Японии (БИЯ) — это такая огромная уступка, которую решили в угоду зрелищности сделать за счет здравого смысла, соображений безопасности и сохранения здоровья. Если сильно упростить, то бойцы одеваются в амуницию и превращаются в ходячие боксерские мешки, по которым разрешено наносить любые, даже самые опасные, удары. В том числе и в голову. В том числе и ногой. Без ограничений на силу и пронос.

«Варварство», — Сказал бы Акисамэ-сэнсэй.

Я в этом не разбираюсь (пока), но на первый взгляд — самая удобная система для выявления кандидатур для боев без правил… К тому же, такие правила проведения очень мягко и ненавязчиво отсеивают борцов самбо, джиу-джитсу и других видов борьбы, склонных возиться в партере — в защитной амуниции и перчатках борцовские захваты отрабатывать очень несподручно.

Поединок ведется все четыре минуты «до упора»… или до невозможности одной из сторон продолжать схватку. Никаких «иппонов» и «вадзаари». Только судьи решают — кто выиграл, а кто проиграл.

Людей собралось… средне. Человек пятьдесят участников, двадцать тех, кого можно было точно причислить к организаторам и три с лишним десятка «зрителей»… Вот интересно, кто они, эти зрители? Что не простые болельщики — понятно. А кто тогда? Агенты бойцов? Но Ниидзима сюда не пришел, утверждая, что результат он и так узнает. Или это — самые отмороженные агенты, которые не боятся засветиться? Или это «купцы»? Или как их там называют?

Ну и, конечно же, здесь просто обязаны быть «безопасники» устроителя шоу. Которые будут проверять участников на предмет их благонадежности… Специалисты фейс-контроля, хе-хе…

А вот, кстати — судя по словам Ниидзимы, подпольные «бои без правил» вполне мирно сосуществуют с официальной властью. Не «в обнимку», конечно, но и без непримиримой борьбы, как с распространителями наркотиков, например. Да и чего официальной власти дергаться? Угрозы для безопасности нации нет… Разве что для здоровья и жизни отдельных балбесов, которым хватило мозгов выйти на ринг… Ну, так это их, сугубо личная проблема! У нас же — свобода личности, верно? Правда, деньги мимо казны идут. Но эти деньги вполне удачно могут направляться в карманы иных чиновников, которые «бизнес» прикроют.

И как скоро информация о том, куда я сунул голову, дойдет до моих мастеров? А она до них дойдет рано или поздно — у них наверняка должны быть самые обширные связи в этой сфере. И по «канону» и… по логике вещей.

Правда, по этому поводу я не беспокоился совершенно! У меня железный аргумент — слова Старейшего: «если ты решил до конца следовать по пути боевых искусств, то рано или поздно условности и традиции станут тебе мешать»… Это, конечно, не прямое разрешение плюнуть на «условности и традиции», но — из уст такого человека, как Хаято Фуриндзи — очень-очень близко. С этим «толстым намеком» я могу наворотить дел… при условии, что буду «до конца следовать по пути боевых искусств». А «путь боевых искусств» — это трактуется оч-ч-чень широко. И при должном словоблудии и демагогии — легко увязывается с делами сердечными.