— К чему ты это…? — Не совсем уверенно начал я.

— К тому, — Спокойно и твердо глядя в глаза, сказала Миу. — Что если я с кем-то и готова делить своего мужчину, то только с Ренкой! А Ренка — со мной! В конце концов, в детстве у нас все игрушки были общими! А теперь — за такую замечательную меня — а-а-а… О! Смотри-ка! Ты всю кашку съел, Кенчи! Какой молодец! Хочешь добавочки?

«Малыш! К черту снайперку! Я украду гранатомет и расхреначу всех наследников Асамия! Эти две женщины будут моими! Правда, получается, что с Сигурэ мы пролетаем, да?»

— Переодевайся к ужину, Кенчи. Твоя порция давно тебя стоит-дожидается. Ну-ну… не торопись, пожалуйста. Дай мне прежде выйти, чтоб не ввергать скромную девушку в краску видом голого мужчины… И не забудь позвонить маме!

«Не забудь позвонить маме» — это постоянное напоминание Миу на протяжении всего времени, что я живу в Редзинпаку… И тема для отдельного сопливого размышления о том, что, дескать, девушка покинута родителями, испытывает грусть-печаль-бла-бла-бла… На самом деле, думаю, что такие размышления девушку скорее оскорбят — «Не смей меня жалеть, Кенчи!» — это была вполне осознанная жизненная позиция. Никакой жалости к себе, никакой жалости к другим… Во всяком случае, она старается, чтобы это было так.

— О! Кенчи! — Сакаки поднял бутылку. — Будешь?

— Он… несовершеннолетний. — Возразила Сигурэ, подливая вино в пиалу Апачая, и внимательно посмотрела на меня. — Встречаться… тайно… от твоих… пистолеты… чистить… Рома-а-антика…

Мастера, действительно, устроились в обеденном зале главного здания. Посиделки к одиннадцати часам вечера перевалили за свою условную половину, когда на столе уже нет ни одной нераспечатанной бутылки, но еще остается чувство, что «вот только-только сели». Обычно это заканчивается посылкой «самого молодого» за «добавкой»… Надо бы побыстрее схомячить свою порцию и отправиться досыпать.

Порозовевшие щеки, покрасневшие лица, легкая испарина и чья-то слегка разлохмаченная борода — объясняли причину, по которой убрали перегородки на улицу, превратив обеденный зал в одну большую веранду, хотя на улице было довольно холодно. Разогрелись.

Ренка молнией металась между мастерами, разливая вино и поднося закуски.

Разве что Акисамэ оставался «не охваченный» ее вниманием — Нандзё Кисара, заботливо укутанная в белое с красивой вышивкой хаори Акисамэ, привалилась к боку раскрасневшегося мастера джиу-джитсу и что-то подпевала тихо перебирающему гитарные струны мастеру… видимо, и за наполненностью его пиалы следила тоже она…

— Кенчи! Салют! — Черно-красная молния метнулась ко мне и повисла на шее. — А Миу тебя сказала? Ну, конечно же, сказала! Вон как крепко ты меня к себе прижимаешь! А мне сказали, что ты почти при смерти и я уже почти вдова. А ты — вон какой бодренький и вполне себе живой! А я сегодня без трусиков, потому что на тебя их не напасешься! А уж какие у тебя ручки-то сегодня бодренькие, вау! Ну, не при всех же, аната!

Ренка сегодня была в длинном черно-красном ципао с накинутым на плечи теплым красным платком. Как она в этом умудрялась с посудой управляться? Да еще и на такой скорости…

— Я таки не давал своего благословения! — Сфокусировал на нас расплывающийся взгляд Кэнсэй.

Вспомнив эти глаза, когда мастер Ма демонстрировал стиль «пьяного кулака», я сделал первую попытку отцепить от себя Ренку. Сзади веселилась Миу.

— Ну, па-а-а! — Возмутилась Ренка, одной рукой обивая меня за шею, а другой, размахивая в такт словам. — Что за трухлявые замашки! На дворе уже двадцать первый век! Молодежь вправе сама определять свое будущее! Не оглядываясь на замшелые взгляды ретроградов! Только так возможен прогресс и движение вперед! Только так, отринув бессмысленные и глупые традиции, человечество перешагнет на новый уровень развития!

Мастера зааплодировали.

— Браво! — Кричала Кисара.

— Хо-хо-хо! Какая бойкая молодежь у нас растет!

— Налей мне того же. — Шепнул я в маленькое розовое ушко Ренки.

— В очередь, Ренка! — Покачал пальцем Кэнсэй. — Присаживайтесь, гражданин хороший…

— Хай, Ма-сэнсэй!

Я наконец-то смог осторожно отлепить от себя девушку, которая тут же метнулась к Миу и куда-то ее потащила. При этом Миу с легкостью включилась в скоростной обмен информацией. Девушки что-то рассказывали друг другу, делая большие глаза, показывая что-то руками и прижимая руки к груди. Присев на свое место, как раз напротив мастера Ма, подивился скудости своей порции.

— Сейчас не стоит нагружать свой пищеварительный тракт, Кенчи. Мы неплохо их отходили во время допро… э-э-э поединка… Поэтому ужин и кажется таким… диетическим.

— Итадакимасс!

Мастер покивал и дождался, когда я ополовиню свою порцию. Выглядел мастер Ма торжественно, окидывая стол орлиным взглядом…

— Условия Ордена Феникса просты, Кенчи. Научишься себя контролировать, чтобы тебя не пришлось втроем утихомиривать — дам разрешение. А до этого момента ты — опасен. В том числе и для женщины, которая будет находиться рядом. Не говоря уж про совместное ночное времяпрепровождение. Понимаешь, Кенчи?

— Да, Ма-сэнсэй!

Следовало признать, что в словах Ма-сэнсэя был смысл. От боли или от сильных эмоций меня теперь «накрывает», а от оргазма во время секса меня ведь тоже «накрыть» может. Так что первая брачная ночь вполне может оказаться последней для моей избранницы! Или для меня, если избранница окажется мастером.

— Контролируешь ты себя пока… — Кэнсэй вздохнул. — Никак не контролируешь. Только с подручными средствами. А это не дело, батенька! Хорошо, конечно, что ты вообще «раскрываться» начал…

«Складывается впечатление, Малыш, что Редзинпаку „кинуло болт“ на интересы Драконов. Девочки же ясно сказали — ни с кем другим делить меня не собираются!»

Мастер Ма будто прочел мои мысли:

— И, разумеется, ты сам должен решить все вопросы с Драконами. Заодно докажешь, что уже взрослый и ответственный человек.

«Старик! Кажется, против Драконов нам потребуется десяток ПЗРК, так? Сколько там они на черном рынке стоят?»

— Хо-хо-хо! Кен-чан обязательно что-нибудь придумает!

— Это… водка? — Я подозрительно понюхал содержимое прозрачного классического граненого стакана, который держал в руках Сакаки.

— Ученик! — Укоризненно протянул «сотый дан». — Ты меня совсем не уважаешь! Как я могу предлагать своему ученику водку?! — Сакаки был искренне возмущен. — Это — чистый медицинский спирт!

Мастера в полном составе сидели рядочком на энгава главного здания, свесив ноги вниз и «лечились» каким-то травяным настоем. Если учесть, что сейчас уже вторая половина дня, можно предположить, что после вчерашнего «детишкам уже пора баиньки… в СВОИ кроватки… хо-хо-хо» мастера засиделись до утра и где-то даже разжились «добавкой»… или «заначка» была. Да хотя бы те же многочисленные настойки (включая вовсе уж экзотические и страхолюдные с заспиртованными змеями и ящерицами) в огромном сейфе у Кэнсэя… Должен же он был отметить столь молниеносную помолвку своей дочери? Или медицинский спирт — у Акисамэ.

— Сакаки-сэнсэй… Вы, верно, шутите? Я — несовершеннолетний…

— Кен-чан, — Неожиданно включился в разговор Старейший, болтая ногами — Ты можешь прятаться за условности и традиции — это нормально для любого здравомыслящего человека. Но если ты решил до конца следовать по пути боевых искусств, то рано или поздно условности и традиции станут тебе мешать. Называя себя несовершеннолетним, ты ведь тем самым утверждаешь, что и жениться тебе рановато… — Старейший помолчал и неожиданно добавил, искоса посматривая на меня. — Как там…? «Либо крестик сними, либо трусы натяни»? Хо-хо-хо…

— Я понял, Старейший! Сакаки-сэнсэй… а закуска?

— Какая закуска? — Удивился Сакаки.

— Ну, традиционная — огурчик там соленый, помидорчик маринованный… Или салатик… квашенная капустка… — Я даже увлекся неожиданно для себя. — Или вот с грибочками тоже неплохо было бы…