— Сынок, что-то ты задумался… — Подперев голову рукой, напомнила о себе мать… Вторая рука как бы нечаянно опустилась на рукав мужа.
«Млеет!» — С завистью расшифровали мы эмоции отца.
— … Если ты вдруг не понял, то уже можно говорить. Без опаски.
Я постарался собраться.
— Мастера считают, что я уже сейчас способен пройти Лабиринт.
— Вот как… — Кивнула мать. — Интересно. То, что ты попросил о полной конфиденциальности беседы, говорит о том, что этот факт ты не хочешь доносить до посторонних… Драконов?
— Да, мам.
— А почему-у-у? — Она в этот момент так напоминала Сигурэ с ее «А почему ты не спи-и-ишь?», что я даже вздрогнул, заставив родителей недоуменно переглянуться.
Но в эмоциях оба спокойны. Значит, знали? Значит, Старейшина все-таки довел до них эту информацию? Но ведь он обещал… Но если они до сих пор не подняли вопрос о прохождении Лабиринта, значит, сами этого не очень-то хотят. Что ж, в этом есть логика: чем позже я попаду в Лабиринт, тем надежнее его пройду, тем меньше опасность быть покалеченными или даже погибнуть. Интересно, сказал ли им Фуриндзи о Миу? Под каким-то же соусом должен он был это сообщить, но при этом дать мне обещанную фору в восемь месяцев? Возможно, он имел ввиду, что о моей готовности будет сообщено вначале лета ОФИЦИАЛЬНО, с доведением информации до ВСЕХ заинтересованных сторон?
— Ма, как в клане Дракона отнесутся к тому, что на момент прохождения Лабиринта я буду женат?
Эмоции в этот момент я разобрать не успел, потому что ответ последовал мгновенно:
— Отрицательно. Поворчат, но — проглотят. — Мать усмехнулась. — Дела в клане идут хорошо, и нет нужды трястись над каждым… «пробудившимся»…
Вот как… Значит, и про пробуждение «старшей крови» они знают. И удивления нет. Следовательно, про Миу они тоже знают, раз сообщение о возможной женитьбе восприняли спокойно.
— … Кроме того, последние годы Драконы все чаще отходят от строжайшего правила не отдавать своих дочерей в «гаремы» — младшие таки дожали старших… Так что, Кенчи, — Мать улыбнулась. — Если тебе не нравятся конкретно «драконихи» — попытка отказаться от невесты из Драконов не пройдет!
«Да плевать! Если с Миу все получится, то любая „дракониха“ сбежит, поджав хвост, рассказывая в родном клане, какая жуткая Первая Жена в гареме Сирахамы!»
«Губки закатай, Малец! Нам только накласть в душу Драконам не хватало! Ты себе хотя бы представляешь, каким это будет для них унижением?»
— Спасибо, ма. Можно отключать. Я просто хотел, чтобы вы знали.
Спрашивать про отношение родителей к своему выбору я не стал — для себя я все равно уже все решил.
* * *
Стук в дверь. Хм, что это отцу понадобилось? Вроде бы возражений от него не было.
— Кенчи! — В комнату осторожно заглянул отец. — Не занят? Я захожу! Хм… Сынок! Ты стал совсем взрослым! Я тобой горжусь! И… ну… короче… На! Надеюсь, тебе это понадобится в самое ближайшее время! Потому что не надо торопиться взваливать на себя ответственность, сынок! Не торопись жить! Постарайся оттянуть момент! Понимаешь, сынок?
На стол была аккуратно положена пачка презервативов… Ай, да отец! А какого он обо мне высокого мнения — двадцать штук в упаковке!
— А что так мало, па? В додзе я остаюсь на месяц, а тут всего двадцать штук!
Отец поперхнулся.
— Ну, знаешь ли, Кенчи! — Обиделся он. — Если тебе такого количества мало, то, действительно, проще жениться!
— Спасибо, па… — Растрогался я.
Все-таки отец у Сирахамы Кенчи — мировой мужик и свой в доску парень… По-крайней мере, искренне пытается им стать.
— Кенчи! Ты, главное, не сдавайся! И всегда оставляй силы на ночь — я читал, что современные девушки такие требовательные — совсем не то, что было во времена моей молодости! Эх, хорошо быть молодым! И раз уж двадцати тебе не хватит, обязательно зайди в аптеку — там есть автоматы по продаже ЭТОГО. Докупи недостающее!
Дверь за моим протрясающим отцом затворилась.
Вот так…
* * *
«А что мы теперь будем с этими резинками делать, Старик?»
«Возьмем, разумеется!»
«Э-э-э… зачем?»
«Ты — как маленький! Вдруг пригодятся!»
«Нам же оторвут…»
«Во-первых, помнишь, что сказал Старейший: „Хороший вкусный чай стоит мелких неприятностей“… Надо слушать, что говорят тебе старые мудрые люди, раз уж меня не слушаешь! Лично я согласен со Старейшим и ТОЖЕ считаю, что ночь с Миу стоит некоторого риска! А уж ночь с такой женщиной, как Сигурэ-э-э…»
«Но он же имел в виду именно чай!»
«И это мне говорит носитель культуры страны Восходящего Солнца! Вы что, в школе чайную церемонию не проходили? Записывай: беседы во время чайной церемонии наполнены символизмом и содержат вторые и третьи смыслы…»
«Ты как-то неправильно понял второй и третий смысл этой фразы про чай…»
«Как мне нужно, так и понял!»
«Ловко! А во-вторых?»
«А во-вторых… у тебя, Малыш, как с арифметикой…?»
«Восемьдесят шесть балов, Старый!»
«О! Хорошо! Ну, тогда, ботан, посчитай разницу между „восемь месяцев“ и „полгода“…»
«Ух, ты!»
«То-то ж! Так что презервативы, которые нам подсунул наш замечательный папаша, берем с собой! Пригодятся! А не пригодятся — наполним водой и будем с балкона кидать!»
* * *
Главное здание поместья горело. Отсветы пламени отражались в аккуратных лужах декоративных озер. Кажется, даже рыба, запущенная в них, стала плескать чаще. Приняла светопреставление за начало дня?
Плач детей… Он раздавался с площадки перед воротами. Мужчины и женщины. Они собрались кружочком, прижавшись к стене. Торопливо собранная баррикада, выставленное наружу оружие. Женщины и подростки держали алебарды и копья, уперев их концы в землю за спиной. А мужчины — их было всего пятеро — прильнули к прицелам винтовок («Тип 99. Калибр — семь и семь Арисака, магазин — пять, прицельная дальность — …, принцип работы — …, скорострельность — …»), направленных в сторону закрытых деревянных ворот. К ногам женщин жались хныкающие дети.
Заполошный звук пожарного гонга.
Размытая тень мелькнула у стены. Спустя секунду — совсем в другом месте. Исчезла. Снова появилась.
Тень сейчас не испытывал никаких определенных однозначных эмоций. Но был опьянен невероятной легкостью и эйфорией — будто тэнгу, он летел над землей, едва касаясь ее мягкими подошвами таби. В руках — короткие черные клинки… Тень был заляпан чужой кровью с головы до пят… что, впрочем, было незаметно на темной одежде.
Кинув взгляд на группу защитников, Тень привычно выделил организатора обороны — одного из мужчин — продумал сценарий его дистанционного устранения, но — оборвал себя — смысла в этом убийстве не было: защищающиеся были ослеплены пламенем, к тому же — не могли бросить детей — так что никакой опасности не представляли. И — самое главное — оборона была организована крайне бездарно.
А у него была Цель. И это — тоже пьянило.
Вот — нужное здание. Нужная комната… где? Где? Вот! Живой человек притаился за деревянной перегородкой… Наивный глупец! Разве он не знает, кто пришел по его душу? Впрочем, откуда ж человечку это знать!
Хруст, стон, хрип воздуха, вырывающегося из горла и из мгновенно освобожденной раны. Мягкий звук падения на циновки. Тень подобралась поближе, заглянула за перегородку. Так просто? Царапая ногтями циновки, Цель — крепкий седовласый старик — пытался дотянуться до «Намбу» («Тип 14. Калибр, магазин, принцип работы, прицельная дальность, скорострельность…»), выпавшего от неожиданного удара из внезапно ослабевших пальцев. А ведь убийцу, несмотря на весь свой боевой опыт, он даже не почувствовал!
— Кто? — Прохрипел старик, кося взглядом на темную фигуру, с головы до пять закутанную в бесформенный черный балахон.
Спокойные черные глаза Тени внимательно изучали уже устраненную Цель.
Тень понял вопрос правильно, он осторожно наклонился к уху умирающего, прошептал имя и клан нанимателя, а так же — свое имя и свой клан — это было в контракте и… так было принято — убийца всегда называл себя, отдавая дань уважения Цели, превращая банальное устранение в высокое искусство.
