— Спасибо…
— Пожалуйста… А вот за то, что нарушила мой приказ не появляться в спальне ученика — я тебя, конечно, накажу обязательно!
— Любопытство… кошку… сгубило. — Согласилась Сигурэ.
— Это точно. Хорошо, хоть сама из этого твоего кошачьего любопытства в постель к ним не залезла… или?
Старейший подозрительно прищурился, но Сигурэ по-прежнему равнодушно смотрела на стену. С едва заметным румянцем на щеках.
— М-да… ученик правильно мне подарок на новый год сделал! Только не театр это. Совсем не театр. Это просто цирк какой-то!
— Плеточку… принести? Есть… девятихвостая… с шариками…
Из кабинета Старейшего донеслось веселое «Хо-хо-хо»
* * *
— У вас уже почти получается, сэнсэй! А теперь попробуем чуть-чуть обнажить зубы… Та-а-ак… Смелее-смелее! Тут никого нет, кроме меня. Ой, какие у нас ровные и белые зубки! Нет-нет, это слишком — клыки не надо показывать. Мы же хотим сделать улыбку дружелюбной и милой, как у настоящих японских женщин, а не как у этих американских вульгарных дылд!
— Так… правильно?
— Да, сэнсэй! А теперь — чуть-чуть напрячь щеки, чтобы появились ямочки. Уй, какие у нас очаровательные я-я-ямочки!
— Угу…
— Прекрасно! Прекрасно! А теперь — убираем пальчики от уголков губ. Пробуем без пальчиков… Держим-держим-держим… Еще четыре секунды. Три. Две. Одна! Замечательно, Сигурэ-сэнсэй! Вы такая миленькая, когда улыбаетесь!
— Что… теперь?
Сигурэ кончиками пальцев осторожно разминала чуть затекшие мышцы лица, непривычные к такой нагрузке. Мисаки открыла небольшой чемоданчик-косметичку:
— Теперь, сэнсэй… Теперь самое трудное!
— Знаю… — Сигурэ рассматривала тюбики, кисточки, баночки, зеркальца, «патронташ» губной помады. — Маскировка! Грим.
— Хм… Ну, можно и так сказать. Но я предлагаю использовать другой термин! Он будет отражать саму суть того, что мы собираемся сделать! Боевая раскраска!
— Боевая… раскраска. — Попробовала слова на вкус Сигурэ и кивнула. — Нравится. Полосы… продольные. От глаз — к ушам. Ото рта — к шее… увидят… испугаются. Присутствие духа… потеряно!
— Полностью согласна, Сигурэ-сэнсэй! Но у нас другая цель! Допустим, у нас задание — обратить на себя максимальное внимание противника…!
Сигурэ внимательно слушала, и Мисаки воодушевилась:
— Точно! Чтобы помочь товарищам проникнуть на хорошо охраняемый объект и выполнить задание, необходимо отвлечь охрану оригинальным и нелетальным способом. Для этого мы и используем боевую раскраску, подчеркнув все достоинства, данные нам природой! М-м-м… упрощаем вводную — считаем, что в охране — только мужчины репродуктивного возраста!
— Интересная… концепция…
— Если сэнсэй позволит, я нанесу максимально эффективные штрихи, чтобы ни один «охранник» не смог отвести взгляда! А наши товарищи тем временем…
Сигурэ задумалась, а Мисаки затаила дыхание… Наконец, Сигурэ кивнула:
— Согласна. Но. — Сигурэ ткнула пальцем вверх. — Если сможешь… пальчиками… за потолок… вниз… головой
— Конечно! — Не колеблясь согласилась Мисаки. — Ради такого — готова!
Через сорок минут Мисаки мешком рухнула сверху на специальный мат для прыжков с шестом:
— Готово, Сигурэ-сэнсэй… — Прохрипела она, не в силах оторвать голову от кожи мата. — Вы неотразимы и смертоносны, Сигурэ-сэнсэй! А теперь — разомнемся! Пятьдесят повторений комплекса «Кавайная улыбка». Хаджиме! А я пока «пробегусь» по всем пунктам операции! Итак: вначале выжидаем момент, когда никаких другие раздражители не будут отвлекать аудиторию, я подаю команду…
* * *
Редзинпаку хохотало в общем зале, глядя на огромный экран. Мужчины уже были румяные от выпитого пива. Миу привалилась к боку Кенчи и с интересом следила за происходящим на экране.
— Попрощалась с подчиненным? — Разрисованный красными полосами персонаж в белых одеждах сардонически усмехался.
— Смысл? — Чуть хмурое выражение на хладнокровном лице.
— Так ведь твоя смерть неминуема!
— Если это случится, то уж с ним я точно прощаться не собираюсь!
Кэнсэй утер слезинку из уголка глаза:
— Ну, вылитая моя Соечка! Такая же серьезная и непреклонная! Эх! Помнится, вот так же меня на поединок до смерти вызывала… И взгляд — один-в-один!
Драка в воздухе между персонажами продолжалась. После многочисленных превозмоганий враг был повержен.
— Не вздумай раскрывать моих секретов! И не мешайся под ногами! Сейчас будет самое интересное! — Говорил один персонаж — маленькая хрупкая женщина в белом хаори — другому персонажу — тучному толстощекому великану. Перед ними появился третий персонаж — шрамированный суровый старик с белой короной на голове.
Кэнсэй встрепенулся показывая пальцем на экран с надписью «Продолжение следует»:
— О! Таки вылитый папаша! И, помнится, Соечка ему тоже неплохо наваляла, когда он… ну… не соглашался, в общем… Но он, конечно же, поддавался, да! Потому что счастье молодых — это главное! А какое ж это счастье, если достигнуто без напряжения и усилий, да?
Акисамэ обернулся и потянулся к ноутбуку, подключенному к настенному монитору, чтобы распаролить следующую серию, но… так и застыл с протянутой к клавиатуре рукой.
— Ты чего? — Удивился Сакаки.
Акисамэ не ответил — он, как загипнотизированный, неотрывно смотрел в сторону двери. Сакаки пожал могучими плечами и посмотрела туда же… и тоже застыл изваянием:
— Во имя Луны! — Прошептал он потрясенно.
Через некоторое время в сторону двери смотрели все.
Там стояло Чудо!
Женщина в средней длины черно-золотом китайском ципао, на острых тонких шпильках, с вычурной прической, заткнутой двумя спицами…
А ЕЕ лицо! Лицо! Подведенные глаза, пышные ресницы, росчерки знакомых молний-бровей. Очерченные румянами высокие скулы. И губы… полные манящие лепестки светло-кремового цвета какого-то очень теплого, мягкого оттенка…
Миу впервые ощутила иррациональное желание закрыть ладошкой глаза Кенчи, который находился в том же состоянии, что и остальные присутствующие мужчины. Даже Апачай перестал пережевывать свой кусочек пиццы! Даже Апачай!!!
— Как же… Как же… Как же… — Бормотал Кэнсэй.
Закаленный вуайерист самоотверженно боролся с параличом. Его руки поднимались, но тут же беспомощно падали: поднести фотоаппарат к лицу — значило на мгновение разорвать зрительный контакт!
А потом Чудо… улыбнулось!
Пальцы Кэнсэя безвольно выпустили фотоаппарат, изо рта Апачая (!) выпал недожеванный (!!) кусок пиццы!!! И только Сакаки смог спасти свою банку с пивом, так как быстро поставил ее на пол рядом с собой.
И никто не обратил внимания, как в комнату мышкой прошмыгнула Мисаки.
Прошло ровно полторы минуты гробового молчания, прерванное знакомым голосом:
— Mission… is complete!
Сигурэ сделала шаг назад и растворилась в полумраке коридора.
Через несколько секунд присутствующие зашевелились, приходя в себя.
— Ну, что… — Неуверенно предложил Акисамэ. — Продолжим просмотр… Может быть посмотрим «Пони»? Или «Девочку-волшебницу»? Надо что-то романтичное. Смотреть файтинг после ТАКОГО — кощунство!
— Кхм… — Сакаки неуверенно оглядывался. — А где мое пиво? ТАКОЕ надо запить…
— Я таки не хочу вас прерывать, молодые-красивые! Но таки где мой фотоаппарат?! Не шутите с Главой Ордена Феникса! Ви таки покусились на святое!!!
— Ладно фотоаппарат!! Где ноутбук! Там же мультики!
— Апа-па! Пицца! Куда ты, где ты, пицца? Апа!
— Хо-хо-хо… ну, а у тебя что унесли, внученька? — Участливо поинтересовался Старейший у Миу, растерянно оглядывающейся вокруг.
— Кенчи… он только что сидел вот тут…
— Хо-хо-хо!!!
— Фуриндзи-доно. — Осторожно заметил Акисамэ. — Осмелюсь доложить, что ваша кружка чая, приготовленного Кенчи, тоже пропала… и чайник, заготовленный им впрок…
В следующую секунду не только по Редзинпаку, но и по близлежащему городку Исехара прошла сильнейшая за последние годы волна-цунами жажды крови — внезапно вылечились те, кто страдал запорами или поносами, роженицы вдруг легко разродились… и были зафиксированы два случая явки с повинной закоренелых воришек нижнего женского белья.
