— Аники. — Хонока пихнула меня локтем. — Ты им веришь? — И шепотом добавила. — Ты — добрый, а я — типа злой.

— До-о-оченька! — Протянула мать.

— А какая у меня альтернатива? — Ответил я сестре вопросом.

— Хм… Кенчи! — Отец укоризненно посмотрел на меня.

Мой вопрос ненадолго поставил Хоноку в тупик. Но — ненадолго. Она стала загибать пальчики:

— На стенах пулевые отверстия, следы дроби и следы от гранат. Осколочно-наступательные! На полу — гильзы. Пистолетные и от дробовика.

— Да-а-а… — Отец мечтательно прикрыл глаза. — Моя ящерка много стреляла! А они — отстреливались! А я лежал вон там. — Отец показал пальцем. — А потом вон там!

— У них были дробовики «Гадж» и пистолеты «Зиг-Зауэр»… Ну… — Мать покосилась на отца. — Так себе выбор. А у меня — мои «Глоки»!

— И ни одной лужи крови… — Нанесла подготовительный удар Хонока.

Родители застыли…

— Ну… — Нашелся, наконец, отец. — Мы быстренько пол вытерли, чтобы тебя не смущать!

— А гильзы потом на чистый пол насыпали? Чтобы не смущать? — Довольно улыбнулась Хонока.

— Она очень метко стреляла! — Не сдавался отец. — Оружие из рук агрессоров выбивала пулями только так! Снайперский огонь! С двух рук! Великолепно! Один-два раненых! В двух местах вытерли — и все! Остальные — оглушенные.

— Вот, аники! — Снова пихнули меня в бок. — Ну, разве ж это алиби?! Да им даже провинциальный инспектор не поверит! Вот ты им веришь? Вот я им ни капельки не верю!

— А какая у тебя альтернатива?

Хонока возмущенно засопела:

— Братан, ты мне всю малину портишь! — Она опасно прищурилась. — Или… Мне кажется, ты что-то скрываешь от следствия! И тебе есть, что сказать любимой сестренке!

— Точно! — Воодушевился отец, незаметно пихнув локтем мать. — Пусть Кенчи тебе все объяснит! А мы, наверно, пойдем! Потому что мы с матерью сами ничего не понимаем! И потому что мы так устали, пока вас… ждали.

— В конце концов, сынок, какая у вас альтернатива, нэ? — Добавила мать, ласково улыбаясь нам с сестрой. И скомандовала. — Аната! Неси!

«Четко подставили! Учись, Малыш!»

Сейчас отец не считал нужным скрывать свои способности — спустя мгновение он с матерью на руках был уже в дверях.

— Дети! — Вспомнила мать. — На кухне поднимите холодильник — там, наверняка, что-то должно было остаться вкусненького! Дорогой! Я надеюсь, мое любимое вино, которое ты так неосмотрительно пообещал мне двадцать первого января сего года, уже в спальне? Потому что если его там нет, кто-то ляжет спать голодным!

Мгновение — и они оба беззвучно растворились в темноте коридоров и комнат дома. Хотя, почему же «комнат» — в своей спальне они сейчас… На сто процентов уверен, что любимое мамино вино — «Токай» — уже там, в ведерке со льдом. И, с вероятностью семьдесят процентов, это не «Асу», а «Эссенция»! Очень уж красноречивая улыбка была у отца, приправленная эмоциями, как у человека, который готовит сногсшибательный сюрприз.

Хонока тем временем шустро переместилась на освобожденный диван и направила свет лампы мне в лицо:

— Мы давненько за вами наблюдаем, мистер Сирахама! — Гнусавым голосом затянула она, выуживая откуда-то солнцезащитные очки и водружая их на нос. — Вы совершили ошибку, связавшись не с теми людьми! Которые подставили вас, как только запахло жаренным! Мы готовы закрыть глаза на ваши мелкие прегрешения и предлагаем вам заключить сделку со следствием! В частности, мы обсудим увеличение моих карманных денег… и — мотокомбинезон… — По мере того, как она говорила, надменно-каменное выражение на лице сменялось возбужденно-лихорадочным. — Модельку я тебе завтра покажу. Очень миленький беленький комбинезончик, аники! Но его заказывать надо, потому что моего размера нет! А вот тут — синенькие вставочки! А вот тут — оранжевенькие! И циферки «ноль-ноль» вот тут! Как у «богини»! А как он мою попку будет обтягивать! И там еще подкладочки есть, чтобы все, как у настоящей женщины! А я еще волосы в синий цвет покрашу! И шлем! Потому что без шлема — это нарушение пэ-дэ-дэ!

— Разговаривать и вести себя ты тоже будешь, как Аянами Рей? — Стараясь сдержать хохот, задал я провокационный вопрос.

Сестра не на шутку задумалась: требование соответствовать роли молчаливой и меланхоличной «богини» вошло в жесткий конфликт с натурой начинающего реактивного папарацци.

— Есть-то будешь? — Спросил я, поднимаясь.

— После твоего baran shashlyk? Ни-ни-ни! Мне фигуру блудить надо!

Я все-таки не выдержал, и расхохотался.

Шакти в некоторой задумчивости обозревала разгром, учиненный в ее номере. Да-а-а, ЭТО влетит Араин в копеечку! Хотя, нет, не Араин, а ей: потому что не надо мешать личное и общественное! И — на фоне остального — деньги, которые надо будет заплатить за ремонт — ерунда!

— И? Прямо сейчас отдавать? — Спросила она неприязненно у «кошки». — «Пять — одиннадцать», если не ошибаюсь?

Что поделать: перспектива расстаться с любимым оружием, которое уже давно стало частью ее самой — благодушия не добавляло. И ей пока мало помогали многочисленные техники самоуспокоения.

Сигурэ, легко сохраняя равновесия, стояла на ножке опрокинутого стула. Хвост костюма кошки многозначительно дернулся… Шакти в который раз подивилась — как мастер оружия Редзинпаку умудряется ТАК делать?!

— Можно… договориться…

— Предлагаешь мне нарушить мое слово, голубушка?! — Прошипела возмущенная Шакти.

— Тебе… понравится… подруга.

Шакти была ошарашена — Сигурэ… подмигнула. Подмигнула!

— Великая Мать! Неужели твой ученик научил тебя пользоваться мимикой?!

— Ну… дык… лапочка ж… Хватай… и беги!

Рано утром, после пробежки, я поймал отца на лестнице.

— Отец, нужно пять тысяч иен ежемесячно!

Отец осторожно поставил поднос с кофе, который нес с кухни в спальню, на подоконник. Недоуменно воззрился на меня:

— У тебя же такие… карманные деньги! На их фоне какие-то пять тысяч…

— Не мне. Мне пока удалось отвертеться от рассказа Хоноке о причинах вчерашнего разгрома… Цена вопроса — увеличение ежемесячных денег. С тебя — пять тысяч иен…

— О! — Покивал отец. — Ты неплохо сбил цену! Хоночка обычно ныла о десяти тысячах! Дескать, на караоке ей не хватает. Отлично! В тебе все-таки есть купеческая жилка!

— Вот как раз сбить эти «десять тысяч» я и не смог! Пополам.

— Тц! — Отец осуждающе покачал головой. — Ошибся я! Нет у тебя купеческой жилки!

— Без проблем! Хочешь, можешь сам с ней поговорить!

— Ни-ни-ни! Я согласен! Пять так пять!

— Хорошо, что ты понимаешь, па. Тогда — вторая часть «цены вопроса». Мотокомбинезон. С тебя еще сто тысяч. Заметь — тоже пополам!

— Кхм! Я ошибся еще раз, сын: все-таки купеческая жилка в тебе есть!

Поход в крупнейший мотосалон Токио возле станции Икебокуро был осуществлен на следующий день, когда мы освободились после лекций.

И — вот это был по-настоящему подлый удар — Хонока растрепала о походе моим. Так что Мисаки и Миу с непреклонным видом «упали на хвост».

А потом в мотосалон влетела Ренка-Аска в своем новеньком красном комбинезоне, произведя маленький фурор и заставив некоторых покупателей и продавцов схватиться за мобильники, чтобы сделать фото, а затем — позвонить знакомым. После раздачи автографов и короткой стихийной фотосессии поп-идол «скромно» присосалась ко мне, повиснув на шее, заставив присутствующих открыть в изумлении рты… еще шире. И еще активнее заработать фотоаппаратами и камерами на мобильниках. Я кое-как загородился от них целующейся Ренкой. А потом — надвинул на глаза кепку и поднял воротник куртки… И постарался стать очень-очень незаметным.

«Черт! Малыш! А ведь как-то мы и подзабыли о ее известности, да? Ведь придется еще и ее поклонникам политику партии объяснять… А самым неадекватным — еще и ногами!»

— Змейка, — Шепнул я в маленькое ушко. — Тебе очень идет этот костюм… Я даже немного тебя ревную к твоим поклонникам!