— Слушаюсь, Ниидзима-сама! — Дайя обозначила поклон… Ниидзима мученически вздохнул, видимо, устал уже бороться с этим показным подобострастием «настоящей женщины Асамия»… Или они поссорились (между ними пробежал Акисамэ?) и теперь Дайя выказывает свое неодобрение? — Кличка Дикарь. Камбоджиец. Восемнадцать-двадцать лет. Старший ученик Агаард Джум Сая, «Старшего Демона Подземного Мира»…

— … Понятия не имею, что последнее означает — тебе виднее, Сирахама. — Перебил Ниидзима. — Судя по твоей живучести, в Подземном Мире у тебя есть связи, но вряд ли в этот раз тебе это поможет — у твоего оппонента не менее мохнатая лапа… Сам догадаешься, какой стиль, или что?

— Муай-тай…

— А вот хре… дудки! — После укоризненного взгляда девушки поправился Ниидзима. — Муай Боран!

Вот так, карапузики. Кто-то собирался снять защиту, чтобы был стимул нарабатывать «железную рубашку»? И что теперь?

— Сирахама-сан… вы мне не нравитесь!

— Передать не могу, как я рад этому факту, Асамия-сан! Потому что я предпочитаю нравиться девушкам! А вы, уж простите, не в моем вкусе!

— Рад, что мы достигли взаимопонимания! И когда же?

— Странно, а я думал, что в вашей среде наивный оптимизм не встречается. Это я про взаимопонимание, если вы вдруг не поняли… А вопрос о времени… да хоть сейчас!

Рююто покачал головой:

— Я подожду, когда вы оденете что-нибудь защитное. И шлем. И перчатки. Как вы обычно это делаете. Чтобы моя будущая супруга не расстраивалась раньше времени из-за смерти еще одного никчемного существа…

— Хо-о-о… кто-то все-таки совершил акт самопожертвования и все-таки согласился выйти за вас замуж. Хорошо, я буду сдерживаться и постараюсь вас не убить… в этот раз.

Мисаки и Миу шушукались о чем-то своем в стороне, не обращая на нашу с Рююто ритуальную перепалку никакого внимания. Это интриговало окружающих еще сильнее — обе девушки «оккупировали» меня все остальное время между лекциям, неодобрительно относясь к приближению ко мне особей женского пола… А сейчас демонстрировали наплевательское отношение к происходящему, будто вызов от парня, которого Миу раньше регулярно избивала, их не касается!

На столе лежал конверт с размашистой надписью «Вызов». Как и положено вызову, он был до этого небрежно брошен на стол передо мной. Студенты с любопытством следили за происходящим.

Как и предсказывала Мисаки, Асамия изменили свое решение и планировали вот таким вот способом «подтянуть» меня, чтобы спасти себя от «этой ужасной Фуриндзи». Следовало признать, что тогда Миу нашла гениальное решение! Во всяком случае, оно сработало!

А в аудитории уже мелькала коротко стриженая голова председателя клуба каратэ Цукубы Сайдзо. На перекинутой через шею веревке болталась небольшая картонная коробка с прорезью, а в руках он держал планшет с листком.

«Один к пяти!», «Два к семи!», «Один к трем!» — доносились азартные шепотки студентов, крутящихся с купюрами в руках вокруг Цукубы.

Я вспомнил разговор с Мисаки в кафе… Жизнь, определенно, налаживалась!

— Побольше жидкостей с быстрым мочегонным эффектом. — Предложил я. — Думаю, за три часа алкоголь из крови выйдет… Ну и, разумеется, сейчас, не откладывая, cходить в туалет и — пальчики в рот.

— Принимается. А ты…? Ты же не бросишь девушку тут одну, пока она приводит себя в порядок в дамской комнате? — Подозрительно прищурилась Мисаки, поднявшись. — А то тут мно-о-ого подлинных ценителей прекрасного… И соответствующие заведения — прямо под боком.

— Иди, ящерка. Я тебе пока зеленый чай закажу.

— Ненавижу зеленый чай…

— Ящерка, ты же настоящая японская женщина! Как ты можешь ненавидеть самый популярный национальный напиток?

— Ну… я с недавнего времени чуть-чуть модернизированная японская женщина…

— Ты рассерженную Сигурэ когда-нибудь видела?

— А ты?

— Нет. И не хочу. И тебе не советую… Так что… дракошки плакали, давились, но продолжали пить зеленый чай. Понятно?

Мисаки вздохнула и направилась туда, где находился туалет. Немногочисленные поздние посетители кафе проводили озадаченными взглядами изящную фигурку девушки, затянутую в серый рабочий комбинезон… Одежда явно не для посещения кафе!

А я, пока Мисаки «приводила себя в порядок», думал…

Способности «новой Охаяси» по сбору информации впечатляли. И беспокойства, кстати, у меня не вызывали: всю информацию выложила, свои выводы добавила, на провокацию не клюнула и задобрить меня сексом не пыталась. А ведь могла — тем более, что, судя по всему, нравился я обеим… как бы самонадеянно это ни звучало.

И не пыталась как-то использовать тот факт, что поймала меня, «гуляющего» на стороне! Отложит на потом? Соберет больше информации? Сомневаюсь. Похоже, ее слова о нормальном к этому отношении — правда.

Может, дело в том, что, в отличие от первого раза (в той филиппинской деревушке), во втором случае личность-гость оказалась «обрезанной» — без определенных воспоминаний?

Интересно, а каким было бы взаимодействие Старика и Малыша, если бы личность Старика оказалась полной?

«Задавил бы, разумеется! И теперь бы горя не знал с твоим постоянным спермотоксикозом и озверином!»

Судя по замечаниям «новой Мисаки», там у Старика были какие-то «скелеты в шкафу» — совсем, оказывается, не обывателем он был. Совсем. Кто-то под прикрытием? И личность-легенда вышла здесь на первый план, заменив собой настоящую? Может, я там каким-нибудь шпионом был, а Мисаки-два меня там ловила? Хм… тянет на отдельный роман! Вот только попадись мне его автор…

«Старик, а ведь ты в допросах шаришь… Я вот только банальные иголки под ногти знаю. Но для этого гада явно будет маловато!»

— Я не понимаю поведения Драконов. — Признался я, когда Мисаки вернулась. — С какого перепугу ему заказывать меня? Если у него на старости лет разрегулировался механизм защиты потомства, то логичнее было б удавить всю семью Сирахама. Или вообще не трогать… по принципу «не трожь — оно и вонять не будет».

— Ну, понимать дедушку — это было бы для нас крутовато, Кенчи. — Мисаки осторожно понюхала содержимое чашки с зеленым чаем, скривилась, но все-таки сделала глоток. — Нет! Без сладкого я эту дрянь пить отказываюсь!

— Сахар способствует быстрому всасыванию в стенки кишечника, кстати… Так что мысль верная. — Одобрил я, вызывая на столешнице меню. — Только не мороженное, ящерка — после разговора с «фаянсовым другом» это будет опрометчиво. Что-нибудь с кремом… вот это… и вот это… и вот это…

— Пару вещей можно сказать точно. — Продолжала Мисаки, одобрив выбор сладостей. — Во-первых, он не глупец, не самодур, не зашоренный и оторвавшийся от земной поверхности олигарх. С этим согласен?

— Я с ним особо не сталкивался. Но с этим спорить глупо — во главе такого большого хозяйства находится явно не дурак. Рост и успехи семьи Рю в последние годы это доказывают.

— Во-о-от… — Покивала Мисаки. — Во-вторых, то самое «большое хозяйство»… Ты ж не думаешь, что я — волшебница или какой-нибудь псайкер, и достала всю нужную информацию телепатически напрямую из голов окружающих? Я спрашивала, читала, внимательно смотрела… У Семьи тоже есть и разведка и аналитические службы — следовательно…?

— … то, что Шакти могла меня убить, но не убила — прекрасно им известно. — Предположил я.

— Ну, может, без пикантных подробностей… Но — факт остается фактом… И этот факт наблюдают все, кого это интересует: ты жив, твой отец жив, твоя сестра жива. До сих пор. Но я не это хотела сказать. — Мисаки посмотрела в сторону официантки и постучала пальчиком по опустевшему чайнику. Наклонилась ко мне, желая акцентировать мое внимание на своих словах. — Кенчи, я слишком легко получила эту информацию! Слишком легко! Ну, представь себе — дедуля хочет замочить собственного внучка, и об этом осведомлены если не все в Семье, то уж Старшие и Совет — наверняка! Вот что удивительно!

Мы некоторое время молчали… Ну, я-то молчал, а Мисаки трудилась над уничтожением чая и сладостей.