— Я совершила довольно дальнюю прогулку. Я теперь вижу, мистер Гридлей, что у вас очень много работы. Кругом столько орехов, буквально целые горы.

— Правда, работы у меня много, но я имею хорошего помощника — вот этого рыжего, которого зовут Айрон Джонс.

Джонс, услышав свое имя, подошел к ним.

— Здорово, хозяин. Видели, как я его отделал? Здравствуйте, мадам. Самое лучшее воздействие — это кулак. Этих людей можно держать в повиновении только страхом и побоями.

Айрон Джонс, по-видимому, любил щегольнуть отборной руганью.

— Разве туземцы не работают? — перебила его Фелиция.

— Нет, — сердито ответил Айрон. — Туземец работает до тех пор, пока не заработает на цветную набедренную повязку или бутылку рома. Потом он бросает работу и его никак нельзя заставить работать снова.

Мистер Гридлей чувствовал себя неловко.

— Миссис Смит, — вдруг заговорил он, — завтра сюда придет судно, которое направится в Папити и заберет вас туда. Жаль, что ваше пребывание здесь будет столь кратковременно. Это самое интересное место в Таити, частенько его называют Таинственное Моореа.

— Мне бы очень хотелось дольше побыть здесь. Не могли бы вы задержать судно на несколько дней?

Он странно и беспокойно засмеялся.

— Я с удовольствием сделал бы это, но вам очень неудобно оставаться у нас… Видите ли, с возвращением моей жены все будет иначе…

— Что же, в таком случае я должна уехать.

В это время Джонс заговорил с Гридлеем об отправке грузов, и Фелиция направилась к усадьбе.

В ее голове роем кружились всякие мысли. Сравнивая некоторые замечания Гридлея и свои собственные наблюдения с имевшимися у нее описаниями своих плантаций, она пришла к выводу, что попала как раз в свои владения, и что Гридлей был управляющим, которого она прежде никогда не видела.

«Целые суда орехов, — подумала она. — Горы плодов и зерна. Я ежегодно посылала этому негодяю по шесть тысяч долларов, а дохода не получала ни гроша».

За обедом Кальвин Гридлей, казалось, избавился от своего унылого настроения. Он был необычайно любезен и разговорчив, все время поглаживал свою бороду и сквозь желтые очки разглядывал Фелицию.

— Я очень сожалею, что вы оставляете нас так скоро, — со вздохом произнес он.

— Это не от меня зависит. Вы ведь стараетесь избавиться от меня.

— О, далеко не так. Но иногда, знаете ли, обстоятельства…

— Вроде миссис Гридлей.

— Пожалуй, и это. Женщины всегда ревнивы…

— Уверяю вас, что не подам ей никакого повода для ревности. Но все равно, я не собираюсь оставаться здесь. Я бы не осталась здесь даже и в том случае, если бы вы на коленях просили меня об этом. Вы мне противны.

— Почему я вам противен? Что вам не нравится во мне, миссис Смит?

— Ваша борода. Кто знает, что скрывается под ней? Я бы с удовольствием обрезала ее…

Кальвин Гридлей вдруг вздрогнул и испуганно схватился за бороду, как бы желая защитить ее.

— Вы не посмели бы!

— Будь я вашей женой, то, безусловно, так и сделала бы.

— Вы опасная женщина, и я рад, что вы отсюда уедете.

Фелиция закончила обед, не разговаривая больше с Гридлеем.

Он бесконечно раздражал ее своей грубостью, и она с нетерпением думала о скором возвращении в Папити. По временам, правда, у нее являлось желание открыть ему свое настоящее имя, но в конце концов она решила не делать этого, чтобы не осложнять свое пребывание на острове, и ждать приезда в Папити, откуда она могла бы распорядиться о его увольнении и назначении на его место Джека Муна.

Тут она вспомнила о скитальце, которого не видела в течение всего дня. Он, должно быть, спал после бессонной ночи. Ей стало жаль его, но все же она чувствовала себя в безопасности в его присутствии.,

За ужином Кальвин Гридлей был чрезвычайно весел и возбужден. От Фелиции не укрылось, что это настроение было создано искусственно. Стол был роскошно сервирован, с цветами и хрусталем. Она не могла удержаться, чтобы не выразить своего удивления тем, что и в примитивной обстановке тропиков можно устроиться не хуже, чем в любом цивилизованном месте.

— Да, — сказал он, — и здесь можно жить комфортабельно — надо только знать, как устроиться.

— Почему вы не построите дом на холме, вдали от этого болотистого, полного крабов места?

— Когда-нибудь построю, — задумчиво ответил он.

— А почему вы не построили паровой мельницы для помолки своего зерна?

— И это будет когда-нибудь, — рассеянно заметил он.

Вдруг он наклонился к ней. Он был возбужден, его голос охрип.

— Миссис Смит, я повторяю вам, что вы опасная женщина.

— Не говорите глупостей, мистер Гридлей.

— Вы затуманили мне голову и заставляете сказать то, чего я не должен был бы говорить.

— Вот как! Это забавно. Я вас слушаю.

— Миссис Смит, хотелось бы вам стать хозяйкой всего этого?

Он обвел вокруг рукой.

— Вы подразумеваете здешние горы, звезды и моря? Или же всю Полинезию?

— Нет, я подразумеваю это имение, со всеми здешними плантациями.

— Не понимаю…

— Я могу сделать вас полноправной хозяйкой.

— Но… ведь вы же здесь не хозяин!

— Я стану хозяином, и притом в самом недалеком будущем. Я собрал крупную сумму денег и поведу дело так, что владельцы сами откажутся от здешних владений. Они живут на Востоке и ничего не смыслят в этих делах. Скоро я стану здесь хозяином, и все будет принадлежать мне.

— Теперь мне все понятно. Но при чем тут я?

— Вы будете хозяйкой вместе со мной. Как миссис Кальвин Гридлей.

— Но… ведь одна уже есть?

Он еще больше наклонился к ней. В глазах его сверкал сладострастный огонек.

— Нет! Нет! Мы… не венчались. Я в любую минуту выгоню ее вон — достаточно лишь одного вашего слова. Потом мы можем с вами повенчаться — это я вам обещаю.

— Вы… вы поразили меня.

— Разве? Вы согласны?

Она удивленно глядела на него. Он ничего не пил, а вместе с тем совершенно потерял власть над собой. Внезапный страх при мысли о том, что он сумасшедший, заставил ее встать. Тут ее страх еще больше усилился, так как Гридлей схватил ее за руку.

— Я дурак, — воскликнул он. — Я сказал чересчур много. И все из-за этого проклятого…

Он замолчал, его движения стали угрожающими.

— Слушайте. Вы в моей власти. Я владыка острова и могу сделать все, что захочу. Я могу отправить вас в горы, где никто никогда не найдет вас. Теперь представьте себе, что вы заставили меня это сделать. Допустим, что вы исчезли. Допустим…

Вдруг он умолк и выпустил ее руку. Он глядел на дверь, откуда раздался спокойный голос:

— Допустим, что ты познакомишь меня с нашей гостьей.

На пороге стояла высокая полная женщина. У нее было продолговатое уродливое лицо; в глазах светился злой огонек сатира, а на губах играла отвратительная улыбка. Она курила папиросу.

— Вы, кажется, обнимались, — сухо заметила она.

— Нет!.. Ха-ха!.. Я лишь пожелал миссис Смит спокойной ночи. Она все еще не пришла в себя после ужасной аварии и собиралась пойти отдохнуть.

— Миссис Смит, я ужаснулась, когда узнала о вашем несчастье. Мне рассказал об этом по дороге французский жандарм, который прибыл сюда арестовать какого-то американца бродягу.

Фелиция удивилась. Неужели это погоня за Джеком Муном? Невольно подумала она о том, что услышала миссис Гридлей из ее разговора с Кальвином Гридлеем.

— Итак, миссис Смит, если вы действительно устали, мы не будем задерживать вас, — произнес Кальвин Гридлей.

— Конечно, лучше отдохните, — добавила миссис Гридлей. — Мы увидимся с вами утром. Судно прибудет в восемь часов, а потому вам придется встать рано.

Фелиция направилась в свою комнату. До нее донесся громкий голос миссис Гридлей, гневно говорившей по-французски.

— Она чересчур привлекательна!

— Я же говорю тебе, что она уезжает. Я велел ей убираться отсюда.