— Что?

Эванджелина не могла скрыть резкие нотки в голосе. Она не только измучилась в борьбе с двухгодовалыми проказницами, но была мокрой, грязной и растрепанной. Оливия и Ава прыгнули в ванну после того, как Алекс и Джейми при появлении Эванджелины с визгом выбежали из комнаты.

Рори и Эйдан разинули рты, когда она повернулась к ним, чтобы поздороваться.

— О Господи, Эви, — пробормотал Лахлан и, схватив с соседнего кресла плед, подошел и укутал ее плечи ярко-красной шерстяной тканью. — Твоя рубашка почти ничего не оставляет для домысливания.

Эванджелина глянула вниз на себя: мокрая белая материя прилипла к ее груди.

— О-о, — пробормотала она, покраснев.

— Эванджелина, хочешь чего-нибудь выпить? — предложил Рори.

— Нет, спасибо. Лахлан поделится со мной.

Она подбородком указала на кружку с элем, которую Лахлан держал на бедре.

— Нет, не поделится. После того раза — нет.

Сирена вошла в солар и с усталым вздохом закрыла за собой дверь.

— Они наконец-то уснули. — Посмотрев на Эванджелину и Лахлана, который, положив руку на шею жены, ласково поглаживал большим пальцем ей кожу у ключицы, она просияла, как гордая мать. — Я же знала, что вы поладите.

— Сирена, Лан привез нам неприятные новости.

Эйдан протянул к жене руку, приглашая ее сесть, и она опустилась в соседнее с ним кресло.

— Что такое?

— Ламон и Урсула на Гебридах. — Рука Лахлана, лежавшая на шее Эванджелины, едва ощутимо напряглась. — Старая карга сказала, что с ними ребенок, и заявила, что ребенок мой.

— О, Лахлан! — Сирена тяжело вздохнула и взяла мужа за руку. — Что ты теперь собираешься делать?

Эванджелина обратила внимание, что подруга не усомнилась в справедливости заявления старухи. Сирена, должно быть, знала все подробности мучений Лахлана, и это неудивительно. Лахлана связывали с невесткой крепкие связи. Будучи детьми, они мысленно общались друг с другом — Сирена из Королевства Фэй, Лахлан из Королевства Смертных.

— Я собираюсь найти их.

— Это будет нелегко. Есть много мест, где они могут спрятаться, и найдутся желающие помочь им укрыться, — сказал Эйдан и перевел пронизывающий взгляд с брата на Эванджелину.

Эванджелина потупилась, понимая, что он увидит ее негодование.

Эйдан провел обеими руками по лицу, а потом снова посмотрел на Эванджелину.

— Догадываюсь, что мой брат рассказал тебе о случившемся с Ламонами, и могу понять твое возмущение мной, Эванджелина. Признаюсь, я неправильно повел себя, но не сомневайся в моей любви к брату.

— Тебе не за что извиняться, Эйдан. Я знаю, что в то время со мной трудно было иметь дело. Моя жена стремится сверх меры оберегать меня, вот и все. Должно быть, моя красота и обаяние…

Эванджелина остановила его, насмешливо фыркнув, а Эйдан улыбнулся, него серые глаза потеплели.

— А что касается твоего замечания о прячущихся Ламоне и Урсуле, то я думаю, они не откажутся от своих привычек, и скоро пойдут разговоры о происходящих странностях, — сказал Лахлан.

— О каких-то определенных странностях?

Рори, нахмурив брови, вертел свою кружку.

— Ты что-то слышал? — спросил Лахлан.

— Возможно, это ерунда, но Аласдэр недавно рассказывал мальчикам небылицу.

— Ты имеешь в виду ту, о водяной лошади? — уточнил Эйдан.

— Да. Он и с тобой тоже говорил об этом?

— Он успел только немного рассказать мне, прежде чем Алекс и Джейми утащили его отсюда после своего купания, чтобы услышать продолжение.

— Когда захочешь поделиться со мной этой историей, я в любое время с удовольствием выслушаю ее, — сухо сказал Лахлан, и Рори покачал головой.

— В озере было замечено чудовище. Несколько жителей деревни видели животное и теперь не хотят там рыбачить. Говорят, оно похоже на дракона или, как сказал Аласдэр, на водяную лошадь. Аласдэр и его люди несколько дней ходили туда на лодке, но ничего не увидели.

— Это вблизи Армадейла?

— Да, в Лох-Нессе, ниже Армадейла.

Услышав, где видели чудовище, Эванджелина почувствовала слабость оттого, что ее сердце тяжело и быстро застучало у нее в груди, и сжала пальцами виски, чтобы избавиться от громкого гудения в голове.

— Что с тобой, Эванджелина? — словно откуда-то издалека долетел до нее голос Сирены.

— Эви, расскажи мне, в чем дело?

Нагнувшись, Лахлан поднял Эванджелину к себе на колени и крепко обнял.

— Над Лох-Нессом находится еще одна дверь в преисподнюю, — немного успокоившись в его объятиях, ответила Эванджелина, глядя вверх на Лахлана.

— Ты уверена?

Он с тревогой встретился с ней взглядом.

— Да, — кивнула она, проглотив подступивший к горлу комок. — Это та самая дверь, которую двадцать шесть лет назад открыла моя мать, чтобы выпустить темные силы.

Глава 27

Ветер завывал и громко стучал в окно их спальни, до предела натягивая уже и так натянутые нервы Эванджелины, и она вцепилась пальцами в матрац, стараясь не думать о том, с чем ей предстоит встретиться на следующий день.

Присев на корточки у ног Эванджелины, чтобы стянуть с нее сапоги из оленьей кожи, Лахлан внимательно наблюдал за ней.

— Ты не поедешь в Армадейл.

— Нет, поеду. Я не позволю тебе одному встретиться с Ламоном и Урсулой.

От мысли, что она окажется близко к тому месту, где ее мать совершила предательство, у Эванджелины забурлило в желудке. Она поклялась никогда не приближаться к Лох-Нессу, боясь, что зло, которое, как клялся ее отец, живет в ней и которое она сама почувствовала в себе в тот день, когда прошла через преграду, утвердится там. Но страх за Лахлана оказался сильнее ее страха за себя.

— Мы даже не знаем, там ли они. А кроме того, я буду не один. Меня будут сопровождать Рори, Эйдан, Фергус и Аласдэр.

— Тебе нужна я. У меня есть…

— Да, нужна, и мне нужно, чтобы с тобой ничего не случилось.

Встав на ноги, Лахлан привлек Эванджелину к себе. Он рисовал круги на ее чувствительном теле, и его дразнящие прикосновения рассеяли страхи Эванджелины, прогнали боязнь того, что может ожидать ее и Лахлана на следующий день. В этот момент для нее имели значение только желание и страсть, которые Лахлан возбудил в ней.

— Подними руки, Эви, — приказал он с мягким чувственным провинциальным акцентом, и от его команды сладостная дрожь пробежала по ее телу.

Он бросил ее рубашку на кровать, и от прохладного воздуха у Эванджелины поднялись соски. Откинувшись назад, Лахлан посмотрел на ее грудь, и в его золотых глазах зажегся огонь.

— У меня есть еще один указ, которому ты должна повиноваться. — Он ухмыльнулся, заметив брошенный на него недовольный взгляд. — Отныне я запрещаю тебе применять магию, чтобы раздеться. Я обнаружил, что мне доставляет удовольствие самому выполнять эту задачу.

Он гладил ее грудь, и Эванджелина решила, что это единственное распоряжение Лахлана, которому она рада повиноваться. Ее соски набухли в ответ на его искусные ласки, и она не смогла сдержать стон удовольствия. Притянув Эванджелину к себе, Лахлан погладил ее по спине своими большими руками, потом опустил их на ягодицы и уперся ей в живот своим мужским естеством. Наслаждаясь крепкими объятиями Лахлана, Эванджелина провела ладонями по его широким плечам и вниз по выпуклым мускулам рук и прильнула плотнее к нему, мечтая ощутить его голое тело.

— Пожалуй, я должна помочь тебе раздеться, мой господин.

С улыбкой глядя в его смеющиеся глаза, она просунула пальцы под ремень его штанов и с удовольствием почувствовала, как его мускулы напряглись в ответ на ее прикосновение.

— Знаешь, Эви, у тебя задатки превосходной жены, — пошутил Лахлан, но под легкостью его тона Эванджелина почувствовала что-то более глубокое, что-то, чего она не могла назвать, но что навело ее на мысль, что его чувства к ней не ограничиваются только желанием и дружбой.

От этой мысли у нее стало легче на сердце, и она с трудом удержала слова, которые теснились у нее в горле.