— Почему она не могла сказать мне об этом?

— А ты дал ей такую возможность?

— Господи, я ничем не лучше своего отца. Не знаю, как я смогу посмотреть ей в лицо после всего, что сказал.

Лахлан не замечал, что Сирена подошла и стоит рядом с ним, пока не почувствовал, как ее теплая ладонь легла ему на спину.

— Поверь мне, ты совсем не такой, как Аруон. — Сирена прильнула к нему, ее слезы смочили ему рубашку, и Лахлан, повернувшись, обнял ее. — О, Лахлан, он был таким грубым. Мне становится плохо, когда я думаю о том, какие страдания она вытерпела ради меня.

Подумав о том, что Аруон, возможно, сделал с Эванджелиной, Лахлан проглотил горький комок, оцарапавший ему горло, и, поцеловав Сирену в макушку, отошел от нее.

— Я должен вернуться.

— Заставь ее поговорить с тобой. Не позволяй ей отгородиться от тебя.

— Прежде чем я смогу это сделать, мне нужно найти способ попросить у нее прощения. Но ей-богу, я его не заслуживаю.

— Эванджелина поверила тебе, а она не делает это просто так. Ты ей очень нравишься.

— Если ты хочешь, чтобы мне было еще хуже, чем уже есть, то тебе это прекрасно удается.

— Прости, я этого не хотела, — Сирена обняла его. — И если бы она не нравилась тебе так же сильно, ты не чувствовал бы себя так плохо. Я люблю вас обоих и хочу, чтобы вы были счастливы. Ты нужен ей, Лахлан, так же, как она нужна тебе.

— Я чему-то помешал?

Брат Лахлана вошел в комнату и остановил на жене пристальный взгляд.

— Нет. Я должен возвращаться домой.

Лахлана удивило, что он назвал Королевство Фэй домом, удивило гораздо больше, чем он мог бы ожидать.

— С тобой все в порядке, Лан? — спросил его брат.

— Да. Нет. Я все испортил с Эви и не уверен, что на этот раз смогу исправить.

— Нет, сможешь. — Подойдя, Сирена стала рядом с мужем, и Эйдан обнял ее. — Ведь пока ты все не исправишь, ни один из вас не будет счастлив.

Лахлан не знал, способен ли он быть по-настоящему счастливым, хотя в последнее время ему стало казаться, что с Эванджелиной у него был шанс. Но Сирена права, если кто и заслужил счастье, то это Эванджелина.

Заунывная мелодия ветвей, скользящих по оконному стеклу, погрузила Эванджелину в еще более глубокое отчаяние. Лицо Лахлана в тот момент, когда он узнал о ней правду, навсегда останется с ней. Его жестокие слова, осуждающие ее поступки, снова и снова повторялись в голове Эванджелины. Лахлан чувствовал к ней такое же отвращение, как и она сама.

Эванджелина знала, что у нее не было иного выбора, но от этого знания ей не становилось легче жить с этим, она чувствовала себя шлюхой, как и назвал ее Лахлан. Эванджелина использовала свое тело, чтобы рассеять подозрения Аруона и обеспечить себе место рядом с Сиреной. Она терпела, когда он снова и снова грубо овладевал ею, пока ему не надоела ее неспособность удовлетворить его и он не нашел себе новую жертву.

Глупо было думать, что Лахлан смог бы простить ее, если сама Эванджелина не могла себя простить.

У Эванджелины не осталось ничего; она лишилась того, что было для нее важнее всего на свете — Лахлана и своей магии.

Не в силах смириться с мыслью, что в глазах Лахлана она увидит только отвращение, Эванджелина выбралась из постели, твердо решив еще до возвращения Лахлана быть как можно дальше от его дворца. Бросив последний взгляд на комнату, еще хранившую следы присутствия мужчины, которому Эванджелина собиралась отдать свое сердце, она вышла из его покоев и закрыла дверь к несбыточным надеждам и мечтам.

Когда Эванджелина проходила мимо двух слуг, полировавших позолоченные поручни, они, оторвавшись от своей работы, взглянули на нее, и ей вдогонку полетел их полный осуждения шепот. Но она, надев привычную маску презрения, расправила плечи и высоко подняла голову.

Если бы только восстановить стены вокруг ее сердца можно было бы так же легко. Своим дружелюбием и нежностью Лахлан подорвал ее защиту.

— Эванджелина! — окликнула ее Фэллин и, отдав приказ королевским стражникам, толпившимся у конюшен на уже не греющем предвечернем солнце, подошла к ней. — Куда ты собралась? Тебе нужно отдыхать.

— Я ухожу. Я возвращаюсь ко двору Роуэна.

— Это пройдет, Эванджелина. — Фэллин в упор посмотрела ей в лицо. — Я отправляюсь вместе с королевской стражей, чтобы удостовериться, что Эруин покинул Острова и больше не представляет угрозы ни для тебя, ни для Лахлана.

— Свое дело он уже сделал.

Эванджелина обхватила себя руками за талию, стараясь не показать свое горе и удержать слезы, обжигавшие ей глаза.

— Ты ему нравишься. Дай ему время, и, я уверена, он это преодолеет.

— Бродерик любит тебя, и ты думаешь, он смог бы простить, если бы узнал, что ты спала с его отцом? — с горькой усмешкой спросила Эванджелина.

— Перестань. Я достаточно слышала об Аруоне, чтобы все понять. Поэтому возвращайся и подожди, пока к Лахлану вернется разум. А если это не произойдет само по себе, мы с сестрами позаботимся об этом.

— Спасибо тебе, — Эванджелина благодарно стиснула руку Фэллин и отвела взгляд, чтобы та не увидела, как тронула ее поддержка, — но я не могу здесь оставаться.

— Ты, как всегда, слишком упряма, Эванджелина. Если я не могу заставить тебя передумать, то хотя бы позволь мне перенести тебя во дворец Роуэна. Подожди минутку, — попросила Фэллин, когда Эванджелина кивнула в знак согласия, — я скажу мужчинам, чтобы они дождались моего возвращения.

Когда Фэллин отошла к ожидавшим стражникам, во вспышке света появились Иский и Аврора. Иский взглянул вниз на маленькую волшебницу, которую держал за руку, а потом поднял взгляд на Эванджелину.

— У Авроры было видение. Лахлан в опасности.

— Нет, этого не может быть. Он в Королевстве Смертных. Никто…

Охваченная тревогой за Лахлана, Эванджелина не замечала, что Аврора подошла к ней, пока не почувствовала, как маленькая ручка скользнула ей в руку.

Эванджелина попыталась освободить руку, но Аврора крепче сжала ее и заговорила внушающим ужас голосом старой женщины:

— Время настало. Пророчество сбудется. Только ты одна можешь спасти его. Теперь иди к нему. Он в Юиге скачет по берегу на своем коне.

Аврора отпустила ее руку, и, когда посмотрела вверх на Эванджелину, ее глаза были голубыми и полными грусти. Эванджелине не хотелось думать, что Аврора знает, почему он убежал.

— Иский, я не знаю, как помочь ему. Без своей магии…

— Твоя магия вернется, — уверенно сказала Аврора.

Утверждение девочки немного успокоило Эванджелину, но если опасность грозит Лахлану сейчас, она не знала, как сможет помочь ему.

— Нам лучше отправиться к нему, Эванджелина. — Иский помахал рукой возвращавшейся к ним Фэллин. — Ты можешь вместо меня присмотреть за Авророй, пока я перенесу Эванджелину в Королевство Смертных? Я не задержусь надолго.

— Конечно. Мне сообщили, что прежде чем мы уедем, Эруин хочет урегулировать какие-то последние дела. Я рада, что ты снова мыслишь здраво, — обратилась она к Эванджелине.

— У Авроры было видение, она говорит, что Лахлан в опасности.

Предсказание девочки в отношении Йена сбылось, так что у Эванджелины не было причин не верить ей. Эванджелина будет защищать Лахлана изо всех сил, а до тех пор, когда ее магия вернется, как обещала Аврора, она по крайней мере сможет научить Лахлана использовать ее энергию самым выгодным образом. Эванджелина просто должна убедить его, что ему необходима ее помощь.

Пройдя через стоящие камни Калланиша на Льюисе, в Королевстве Смертных, Иский нахмурился и, окинув взглядом вершину холма, на котором они остановились, положил руку на локоть Эванджелины.

— Ты почувствовала?

Ее эмоции были в смятении.

— Что это было, по-твоему? — проследив за взглядом Иския, спросила она.

— Магия. Я почувствовал ее вибрацию.

— Возможно, это был Лахлан.