— Нет, со мной все прекрасно, — после короткого замешательства ответила она и покачала перед ним пальцами.

— Хорошо.

Не в силах избавиться от безотчетного желания приласкать ее, Лахлан поспешил отъехать, пока не сказал или не сделал какой-нибудь глупости.

— Вижу, эти женщины, как всегда, в восхищении от тебя, — хмыкнул Гейбриел и, повернув голову, окинул взглядом Лахлана. — Хотя я не мог не заметить, что у тебя с Эванджелиной отношения стали более дружескими.

— Я думал, что меня подводит зрение, но, оказывается, нет. — Бродерик угрюмо посмотрел на Лахлана. — На твоем месте я вел бы себя осторожно. Я никогда раньше не обращал особого внимания на заявления Морфессы, но, став сегодня свидетелем ее мощи… Не знаю, возможно, ее отец…

— Сумасшедший! — грубо перебил его Лахлан. — Причина выдвинутых им злобных обвинений против дочери только в зависти к ее магии и к ее отношениям с моим дядей.

Заметив, как двое мужчин молча обменялись взглядами, он подумал, что не следует так рьяно защищать Эванджелину, и, решив, что лучше всего сменить тему, обратился к Бродерику:

— Удивляюсь, что ты вообще что-то замечаешь, так как с момента своего прибытия на Острова не сводишь глаз с Фэллин.

— Я тоже это заметил, — подтвердил Гейбриел и поинтересовался: — Как идет ухаживание, Бродерик?

— Я не ухаживаю, — заскрипев зубами, ответил Бродерик. — И не собираюсь. Я и раньше не ухаживал за этой женщиной, и сейчас не намерен начинать это делать.

— Нет, ты ухаживал за ней, только у тебя ничего не вышло. Быть может, я смогу дать тебе кое-какие советы, — с тайной мыслью предложил Лахлан.

Если бы ему удалось помочь Бродерику снова завоевать бывшую невесту, три сестры больше не обременял ибы его, а стали бы заботой Бродерика.

— Что ты можешь сказать ему об ухаживании, Маклауд? Женщины буквально бросаются к твоим ногам, умоляя, чтобы ты пустил их в свою постель.

Это была правда, но Лахлан был уверен, что сможет придумать что-нибудь, что избавит его от Фэллин и ее сестер.

— Прежде всего ответь: тебе нужна эта девушка или нет? — оставив без внимания замечание Гейбриела, спросил Лахлан и затаил дыхание.

Несколько секунд Бродерик смотрел прямо перед собой, а потом отрывисто кивнул.

Лахлан выдохнул — слава Богу, он спасен.

— Тогда все в порядке. Нужно воспользоваться преимуществом, которое ты получил. Как я полагаю, у нас уйдет самое большее два дня, чтобы освободить Иския, поэтому тебе нельзя терять ни секунды. Поезжай назад и оставайся рядом с ней.

— Не могу, — покачал головой Бродерик. — Она сказала, что от меня у нее болит голова и что лучше всего, если я буду с тобой, так как тебе нужна любая помощь.

Лахлан оглянулся на Фэллин, оживленно болтавшую с двумя его людьми, и чуть не выругался, когда она засмеялась чему-то, что сказал симпатичный воин слева от нее.

— Я более чем прекрасно справляюсь на поле битвы, и она это отлично знает. Она… — Лахлан замолчал, чтобы не сказать чего-нибудь, что заставило бы Бродерика передумать возвращать Фэллин. — Что, как она говорит, вызвало у нее головную боль?

— Я сказал ей, чего ожидаю от нее, когда мы встретимся с Магнусом, посвятил в сложности военного искусства.

— Господи, Бродерик, она же воительница. И хотя я знаю, что наши взгляды на присутствие женщин на поле боя совпадают, я на твоем месте не был бы таким дураком и не поучал бы Фэллин. Она может уложить большинство присутствующих здесь мужчин.

— Бродерик, Лахлан прав. Ты должен вернуться и извиниться за свои слова, объяснить ей, что говорил так, только заботясь о ее благополучии.

— Да, сделай, как советует Гейбриел. Возможно, стоит даже поделиться с ней планом битвы и сделать вид, что тебе важно ее мнение о нем.

— Нам не нужно ее мнение, план отличный, — заявил Бродерик, воинственно выставив подбородок.

Лахлан взмолился о терпении.

— Бродерик, я сказал «сделать вид». А теперь тащись обратно туда. По мне, так она чересчур наслаждается вниманием воинов.

Король Фэй-Уэлш с проклятием развернул лошадь и поскакал в толпу всадников, а Гейбриел громко расхохотался.

— Я понимаю, ты уверен, что если ему удастся снова завоевать Фэллин, ты отделаешься от всех трех женщин.

Так как Лахлан не стал опровергать его предположение, Гейбриел продолжил:

— Но на твоем месте я бы раньше времени не питал надежды. Бродерик не славится своими способностями очаровывать.

Лахлан хмуро взглянул на друга. Фэллин и ее сестры были бельмом у него на глазу с того дня, как он получил корону. Но их беспрестанное выклянчивание разрешения открыть свою школу сделало их еще несноснее, чем всегда. И он не сомневался, что как только Иский живым и здоровым снова окажется на Островах, они опять начнут донимать его, Лахлана, только на этот раз при поддержке Сирены все будет еще хуже, чем прежде.

— Нет сомнения, он ее любит. Он… — Лахлан быстро обернулся на возмущенное восклицание Бродерика и успел увидеть, что король Фэй-Уэлш набросился на одного из воинов, который оказывал Фэллин знаки внимания. — Проклятие, он собирается все испортить!

Эванджелина прервала на середине разговор с Шейлой, когда взбешенный Лахлан в сопровождении смеющегося короля Гейбриела бросился в середину их небольшого отряда.

— Ох, эти мужчины, — вздохнула Шейла. — Клянусь, нам следовало собрать женщин и самим отправиться за Искием.

— Не знаю. Лахлан, мне кажется, абсолютно уверен в своих способностях освободить Иския. Я думаю, что мы, возможно, недооцениваем его, — решилась заметить Эванджелина, стряхивая с волос снежную пыль.

— Ты заболела? — раскрыв от изумления рот, повернулась к ней Шейла. — Наверное, от затраты такой энергии у тебя в голове все перемешалось.

— Нет, я…

— Она попала под то любовное заклятие, которое он накладывает на всех женщин. Клянусь, этот болван владеет большей магией, чем мы думаем. Я еще не встречала в Волшебных островах женщину, которая не была бы влюблена в него. Разумеется, кроме нас, — поспешно добавила Райана.

— Я не влюблена в него! — возмущенно воскликнула Эванджелина, и Лахлан, который, поучая потерпевшего неудачу Бродерика, возвращался вместе с ним во главу отряда, удивленно взглянул на нее.

— Будем надеяться, что нет, — пробормотала Шейла.

Эванджелина сердито посмотрела на Лахлана. Возможно, он действительно наложил на нее заклятие. Хотя в глубине души Эванджелина посмеялась над своей глупостью, но как еще она могла объяснить, почему позволила Лахлану поцеловать ее или как тот поцелуй и мускулистое мужское тело, прижавшееся к ее телу, могли разжечь желание, которого она никогда прежде не испытывала? Но еще больше, чем желание ощутить его прикосновение, Эванджелину взволновало то, что Лахлан заставил ее почувствовать его защиту и заботу.

Такого с ней не могло произойти, она выше подобного рода отношений. Ей никто не был нужен, и она никого не хотела иметь в своей жизни — а уж тем более Лахлана Маклауда. Он только постоянно отвлекал бы ее от единственной цели в жизни — защищать Королевство Фэй.

Как только Иский будет спасен, она вернется в Совет Роуэна и будет смотреть на Лахлана с безопасного расстояния, решила Эванджелина. Она не кривила душой, сказав, что недооценивала его, но она воздержится от окончательного вывода, пока не увидит, как он поведет себя в Крайнем Севере. А когда она подберет ему подходящую невесту, что ж, он больше не будет требовать ее внимания.

Эванджелина непроизвольно остановила взгляд на его командирской позе. Снег плавно падал с неба, ложился Лахлану на широкие плечи и смачивал его золотистые волосы, придавая им насыщенный медовый цвет. Эванджелина вспомнила ощущение его вздувшихся мускулов у себя под руками и его шелковистых густых волос у себя между пальцами, и непрошеный тоскливый вздох сорвался с ее губ.

Она покачала головой — нужно забыть, что на спасение Иския может уйти день, они должны спасти его через час.