Выяснив формальные данные, майор прямо задал вопрос:

— Ты знаком с девушкой Соней Венковой?

Поярков сдвинул к переносице светлые, выжженные солнцем брови и ответил охотно, не догадываясь, видимо, к чему клонит майор:

— Знаком. Только недолго мы встречались. Если, конечно, вы говорите о работнице артели.

— Сколько времени?

— Месяца три.

— Когда последний раз ее видели?

— Примерно неделю назад. Она собиралась в отпуск, но я не мог ее проводить, как раз во вторую смену пошел.

— Какие у вас взаимоотношения?

— Никаких. Встречались несколько раз в выходные дни. Она мне нравится, только на танцы не ходит, даже в кино редко утащить можно.

— Собираешься еще встречаться?

— Конечно. Она в общем-то славная девушка… — Поярков смутился и принялся рассматривать свои руки.

— А где эта Соня сейчас?

Майор впился глазами в парня. Михаил и Ходжаев следили за его малейшими движениями, за выражением лица.

— Не знаю, — сказал Поярков, подняв голову, — наверно, уехала к своим родителям… — он не договорил и побледнел. — Или случилось с ней что? — спросил он, дрогнувшим голосом.

— Пока вопросы буду задавать я, а ты отвечай, — предупредил майор. — Кто еще знает Венкову?

Поярков помедлил. Он снова был спокоен и руки положил на колени.

— Со своими ребятами, с которыми я помещаюсь в комнате, ее знакомил, но они девушку, можно сказать, не знают.

— С кем ты ее видел?

— Один раз видел с какими-то ребятами, Незнакомые. Спросил Соню, она сказала-из артели.

— При встрече узнаешь этих ребят?

— Кто его знает. Может, признаю. Один раз ведь встречался.

Майор начал нервничать, часто постукивал карандашом по стеклу. Окно было закрыто, и в кабинете стояла банная духота. Михаил то и дело вынимал из кармана платок, смахивал с лица пот, досадуя, что майор держит его и Ходжаева без толку в кабинете, заставляет томиться. Мысленно Михаил прикидывал, как он поговорит о данном аресте невинного человека на партийном собрании. «Надо резко поставить вопрос — хватит самовольничанья, довольно самодурства! И в управлении на до поговорить по-настоящему».

— Ты знаком с Анфисой Лебедевой? — вдруг спросил майор.

Поярков смутился, потупился.

— Знаком, — глухо признался он.

Михаил заерзал на стуле. Поворот допроса был неожиданным, а признание парня ошарашивающим. «Неужели ты, хороший парень, связан с этой бабой!? — мысленно воскликнул Михаил. — Черт возьми, как трудно разобраться в людях!»

— Какие у вас взаимоотношения? — теперь уже спокойно, е еле скрываемым торжеством, задал вопрос майор.

Некоторое время Поярков сидел тихо, опустив, голову. Но вот он поднял покрасневшее лицо и прямо взглянул на майора.

— Она недолго работала у нас в цехе разнорабочей, — сказал он. — Ну, потом… вроде влюбилась в меня, хотела заставить жениться. Нахальная женщина и, по-моему, не в своем уме. Проходу мне не давала. Ребята смеялись. Потом, к счастью, — Поярков вздохнул, — из цеха она ушла и, люди говорят, стала побираться в церкви.

— Ты мне чепуху не городи! — разозлился майор. — Сколько раз с ней пьянствовал?

— Что вы! — воскликнул Поярков, еще больше краснея.

— Не финти! — майор стукнул кулаком по столу. — Тут тебе не кладбище. С кем убивал Венкову? С Лебедевой?

— Что!? — закричал парень, вскакивая. Краска мгновенно сошла с его лица.

— Отвечай на вопрос!

— Чтоб я убивал человека!.. Да за такие слова!.,- Поярков задохнулся. Он яростно сжимал кулаки и глядел на майора налитыми кровью глазами, готовый броситься в драку.

— Ну, ты у меня еще поговоришь! — пригрозил майор, тоже вскакивая, и крикнул дежурному:-Уведите его!

Михаил отправился домой. Все происшедшее в этот вечер подействовало на него ошеломляюще. Что же делать с майором? Как его утихомирить? Дальше так продолжаться не должно.

Костя встретил его вопросом:

— Пояркова арестовали?

— Откуда ты знаешь?

— В клубе говорили. За что арестовали?

— Если бы я сам знал, — отмахнулся Михаил и бросился в постель. Ужинать ему не хотелось. На другие вопросы Кости он просто не стал отвечать.

Они лежали на кроватях и смотрели в потолок: Михаил — занятый своими мыслями, Костя- обеспокоенный раздраженными ответами Михаила.

Настольная лампа освещала часть пола, у двери сгустился полумрак. Из соседней квартиры еле доносилась музыка.

Наконец Михаил повернул голову и улыбка тронула его губы. Чуб у Кости торчал метелочкой, руки он скрестил на пруди.

Только теперь Михаил заметил, что в комнате стало как-то необыкновенно чисто и даже уютно. Вещи на столе были аккуратно прибраны. На окне появилась тюлевая занавеска. Он приподнялся на локте и спросил:

— Это ты покупал тюль?

Костя не пошевелился, ответил вопросом:

— Разве плохо? Уют.

— Неплохо, — Михаил сел. — Вот уж не думал, что у тебя проявятся способности к домоводству. Или кто тебе посоветовал?

Костя молчал и не шевелился. Губы его вздрагивали: он сдерживал улыбку.

Михаил осмотрел чистый пол, блестящую этажерку и нахмурился. «Не соседка ли тут командует? — предположил он. — Еще не хватало!» Но тут же решил, что соседка на это не способна, она давно живет рядом и, кроме чая, ничего не предлагала. Он видел: она и у себя-то в комнате редко убирает.

Так и не догадавшись, кто посоветовал Косте купить тюлевую занавеску, Михаил потушил свет.

В отделение явилась делегация: пятеро молодых рабочих и один пожилой. Среди парней были и те двое, которые играли с Поярковым в карты. Пришли они прямо с ночной смены, не выспавшиеся, в запыленных костюмах, в которых ходили на завод. Они не обратились к дежурному, прошли в. приемную начальника отделения и потребовали от женщины, сидящей за пишущей машинкой, чтобы она доложила о них.

— А по какому вопросу? — спросила женщина.

— Это мы скажем начальнику, — сухо отрезал пожилой рабочий.

— Идите сначала к дежурному, — посоветовала женщина и отвернулась было к машинке, но пожилой рабочий шагнул к двери кабинета и предупредил:

— Не доложите, сами зайдем. Не велика беда.

Женщина пожала плечами, но пошла в кабинет начальника.

Майор делегацию принял. Оказавшийся около приемной Михаил вошел в кабинет вместе с рабочими. Он догадался: люди пришли не зря.

Майор хмуро посмотрел на вошедших и вежливо пригласил садиться. Сели все, кроме высокого и нескладного парня, с приятным краснощеким лицом. Он отрекомендовался комсоргом цеха и, видимо, по армейской привычке, опустив руки по швам, спросил:

— Разрешите, товарищ майор, задать вопрос?

— Пожалуйста, — майор качнул головой.

— Нашего комсомольца Володю Пояркова вы арестовали?

— А в чем дело?!

— Мы хотим знать, где наш товарищ, — не обратив внимания на грозный тон начальника отделения, заявил комсорг. Проявляя уважение к майору, он в то же время не терял собственного достоинства. Михаил смотрел на парня с нескрываемым восхищением.

Майор вскинул брови и сказал более спокойно:

— Пожалуйста: задержан по уголовному делу.

— По какому?

— Не ваше дело. Когда надо будет, я вас вызову. Комсорг оказался не только не трусливым, ко и несговорчивым и продолжал невозмутимо настаивать:

— Почему не наше дело? Володя наш товарищ, и мы о нем должны заботиться. Тем более, он не имеет родных. Мы его знаем давно и можем объяснить…

— Мне сейчас объяснения не нужны. — Майор прихлопнул ладонью по столу. — Если у вас есть сведения о ненормальном поведении Пояркова, то прошу изложить.

— Поведение Володи, наоборот, очень хорошее.

— Тогда нам разговаривать не о чем. Мы как-нибудь сами разберемся, — майор встал и взял телефонную трубку. Но тут поднялся пожилой рабочий и назвал свою фамилию.

Михаил слышал фамилию Додонова, но никак не мог вспомнить, откуда она ему известна. Только через минуту пришла на память Вера Додонова. Костя как-то говорил, что отец ее работает формовщиком.