Не знаю, цел ли еще подарок Кости, который появился в мое отсутствие. Помню, стоило войти в холл, как навстречу бросился Гарик в прекрасно сшитом костюме-тройке.

— Как прошла последняя примерка? — полюбопытствовал я. — Надеюсь, мастеру нос не перекроил?

— Он первый лез, — отрезал Гарик, и я сразу убедился, насколько был прав, удвоив гонорар портного.

— Папочка, — ласково продолжил сынок, — ты «Твикс» хочешь?

Гарик с нежностью смотрел на меня, изображая пальцами рекламный жест, имитирующий работу ножниц.

Вот тут я попался, не обратил внимание на чрезмерно ласковое поведение сына, вдобавок расслабился немного при виде такого прекрасного костюма.

— Ладно, давай, — согласился я на «сладкую парочку».

Гарик резко поднял вверх средний палец и заорал:

— На тебе полтвикса. Сладкая палочка!

Я тут же вспомнил: сладкое вредит здоровью, и отвесил Гарику затрещину, чтобы лишний раз убедиться: левая функционирует, как положено. Вдобавок тут же примчавшаяся на вопль наследника жена могла увидеть собственными глазами — ее благоверный по-прежнему уделяет внимание ребенку.

Войдя в кабинет, я мгновенно понял, что радости семейной жизни продолжают растягивать нервные клетки до бесконечности. На письменном столе нагло разлеглась рыжая тварь и смотрела при этом на меня с таким видом, словно сделала большое одолжение своим появлением в доме.

— Сабина! — заорал я, будто увидел в кабинете не персидского кота, а изготовившегося к прыжку саблезубого тигра.

На мой вопль жена появилась куда с меньшей прытью, чем на крик Гарика.

— Что это такое? — тыкнул я в сторону нагло потягивающегося животного.

— Костя принес. Правда, настоящий красавец? Ты его погладь — стресс как рукой снимет, — поведала Сабина о целебных свойствах кота.

Еще один целитель, воняет, правда, меньше, чем от того босого деятеля, но стрессы я давно привык снимать по-другому. Вот дал Гарику затрещину — и все в порядке, на кой мне этот кот сдался. Стану я всех подряд молотить; сын, понятное дело, мужской ласки от отца требует, но еще и кота лупить — я свои руки на помойке не нашел.

— Спасибо, Сабиночка, — ласково процедил я, чтобы жена не начала своей традиционной мастурбации по поводу моего поведения в отношении Гарика, посторонних женщин и ее самой. Видимо, почувствовала что-то Сабина, безмолвно вылетела из кабинете, а наглый котяра с не пример не взял. Я уже хотел было прихватить этого перса за загривок, но дверь за спиной скрипнула, отвлекла от благого намерения заняться уборкой кабинета.

— Папуля, — выл Гарик, вытирая руки о новенький костюм, — я больше не суду.

— Иди отсюда, — принял я извинения. — И гадость эту с собой забери.

— Правда, красивый котик? Знаешь, как его зовут? — по-видимому, Гарику очень хотелось, чтобы я забыл о его бестактной выходке.

— Если его Костя притаскал, значит его зовут не иначе, чем Армагеддон, — говорю в знак почти полного примирения. — Наверняка такая же пакостливая тварь, как ты со своим приятелем.

Глаза Гарика увлажнились еще раз, но теперь явно от счастья, что я сделал такое сравнение. Не знаю, как кот, но Костя для него явный пример для подражания.

— Никакой он не Магедон, — выпалил Гарик. — Его зовут Педрило. И он никакая не пакость.

— Может, и ты не пакость? — въедливо спросил я и тут же убедился: в своем развитии Гарик зашел еще дальше, чем можно было предполагать.

— А я маленькая пакость, а я маленькая гнусь, — оказывается Гарик хорошо знает слова некогда популярного шлягера, но на этом его ария не завершилась. Сынок положил руку на дверную ручку и скороговоркой добавил:

— А кот Педрило. Такое же Педрило, как и ты…

Я не успел броситься к двери только потому, что она захлопнулась с одновременным воплем Гарика, мчавшегося вниз по лестнице. Опоздал, теперь он наверняка уже попросил политического убежища у Сабины, так что в очередной раз снять стресс можно только с помощью Костиного подарка. Развернувшись к коту, тут же убеждаюсь — Педрило достойно вписался в нашу милую семью. Пока я беседовал с Гариком, кот перебрался на факс и обгадил его. На приплюснутой морде Педрилы лежала печать ленивого блаженства.

Мне очень захотелось прихватить кота и вытереть им факс, однако я предпочел найти с животным общий язык. Поэтому сделал вид, что то добавление к «Панасонику», которое сделало это персидское счастье, мне вполне по душе. Для того, чтобы быстрее понять друг друга, люди давным-давно занимаются исключительно откупориванием бутылок. Можно подумать, этот кот хуже наших синяков — валяется, где ни попадя, и гадит от души. Придется ему налить, решил я, стянул из аптечки флакон валерьяновых капель и преподнес своему новому домочадцу.

Педрило вылакал валерьянку с таким ожесточением, словно не был котом персидского происхождения, а гомо сапиенсом отечественного производства, приученным жрать, что видит, и пить, что течет.

После этого я посчитал, что мировую мы с ним уже распили, а потому зашвырнул Педрилу в спальню Сабины, надеясь — кот наведет там образцовый порядок.

В том, что Педрило оправдал эту надежду, я убедился минут через десять после того, как избавил факс от кошачьего автографа. Дверь кабинета широко распахнулась, на пороге появилась Сабина с растрепанными чувствами и прической. Жена посмотрела на меня таким добрым взглядом, что будь у меня нервы слабее, впору в окно выскакивать.

Однако прыгал я в противоположную от окна сторону, потому что, гнусно визжа, в меня уже летел Педрило, растопырив свой пушистый хвост и четыре лапы. Сабина захлопнула дверь после того, как мы одновременно с Педрилой приняли вертикальные положения. Да, обнаглела супруга, сам виноват, в следующий раз будет дома сидеть, вместо того, чтобы своими нарядами хвастать на презентации очередных гробов.

В отличие от меня, Педрило стоял на четырех конечностях, но даже такой опоры ему было маловато. Потому что кота шатало и несло в разные стороны, словно его исторической родиной была не Персия, где религия пьянствовать не разрешает, а исключительно южноморский вытрезвитель. Кот пытался даже влезть на портьеру, но из этого доброго намерения ничего не вышло. Представляю, как он Сабине стресс снял, порадовался я за жену, глядя на грозно скачущего боком Педрилу, в воинственном вое которого явно звучал вызов на смертный бой.

Сражаться с котом после дуэли с Чирусом мне не хотелось. Иди знай, вдруг коготь Педрилы еще страшнее кремневого наконечника. Я вовремя вспомнил, что давно хотел доставить кое-кому радость, набросил на кота пиджак и, несмотря на яростное сопротивление, вполне благополучно дотащил его до вольера Трэша. После того, как кот улетел за проволочное заграждение, я распростился с ним на веки вечные, посчитал, что уже все стрессы сняты, и позвонил Константину…

Перед тем, как мы с Вохой пошли в душ, решил проверить, стоит ли сегодня сэкономить на завтраке Трэша. Заглянул в вольер — и чуть дурно не стало: смоляное чудовище Трэш, которое смело бросалось на людей, вооруженных ножами и пистолетами, забился в угол вольера, подняв шерсть на загривке, поджав хвост и глухо рыча. А по территории, принадлежащей собаке, нагло разгуливал Педрило с перемазанной «Гри Палом» мордой. При этом котяра вел себя так, словно весь мир обязан забросить свои дела и предоставить ему возможность опохмелиться.

Мне почему-то очень захотелось придать этому животному чистый вид, однако брать его с собой в душ я не рискнул. Если он с Трэшем справился, которого даже я опасаюсь, нужен мне этот кот в чистом виде, как же. Хотя желание засунуть Педрилу в стиральную машину возникло как раз в тот момент, когда я увидел Костю. Только начальник отдела снабжения больше напоминал поджавшего хвост Трэша, нежели лекарство против стресса, нахлебавшееся валерьянки.

— Здравствуйте, доктор, — ласково пропел я, с отвращением наблюдая за потугами чиновника для особых поручений состроить донельзя виноватую рожицу. — Какие еще новые медицинские изобретения вами разработаны, чтобы приблизить конец света?