Холден, не отрывая взгляда, смотрел фильм, жадно впитывая каждую деталь. Элла была воплощением надежды и веры в то, что однажды Господь подарит им чудо, и настоящий Холден вернется. Тогда он снова будет петь, смеяться и держать подругу за руку.

Ну что ж, довольно. Трейси тихо встала и прошла в спальню. Аутизм приводит к странным последствиям: Холден никак не реагировал на происходящее, если не считать невнятного ворчания, вскриков и тихого пения без слов. Обычно дети-аутисты изобретают свой язык общения. Только не Холден. Он до сих пор ничего не изобрел. У него были лишь карточки КСОК. Но если Трейси перестанет с ним разговаривать, это будет означать, что она сдалась. А она никогда не сдастся.

Прохладное утро сменилось жарким влажным днем. Она переоделась в футболку, шорты и вьетнамки. Переодеваясь, Трейси посмотрела на себя в зеркало. Она забрала длинные темные волосы в хвост. Лицо казалось вытянутым и осунувшимся. До того как Холдену поставили диагноз, ей не раз говорили, что она похожа на Кортни Кокс. Давненько она не слышала подобных комплиментов. У нее грустное, усталое лицо. И выглядит она куда старше своих тридцати девяти лет.

«Ну что же ты, Трейси? Улыбнись!» Она приподняла уголки губ, но выражение глаз не изменилось. Она тихо вернулась в кухню, чтобы не мешать Холдену и Кейт смотреть фильм, и села за кухонный стол. С Холденом она будет заниматься с половины пятого до шести, как обычно. Кейт возьмет свою книжку, и они вместе почитают. В остальном их дни с Холденом протекали по заведенному порядку. Даже летом, во время школьных каникул, она с сыном целый день делала упражнения. Они возвращались домой, перекусывали, смотрели кино и еще немного занимались вечером.

Всегда одно и то же.

Трейси страшно устала от рутины. Она выглянула из окна кухни. К сожалению, из него мало что видно: панораму загораживал вход в соседний дом. Но когда она поднимала глаза, то видела кусочек голубого неба, словно Бог напоминал ей: «Я здесь, дочь Моя. Я наблюдаю за тобой».

«Господи... я так устала. Ничего не меняется. Иногда я чувствую, что у меня больше нет сил».

«Дитя Мое, хватит бороться. Имей терпение. Подожди, пока Я все устрою. Предоставь сражаться Мне».

Трейси закрыла глаза и подняла подбородок. Ответ налетел на нее, словно осенний ветерок. Она спокойно, глубоко вздохнула. Господь cражается за нее. «...Не ваша война, а Божия», — говорится во Второй книге Паралипоменон. Трейси наткнулась на эту фразу на прошлой неделе. Она радовалась, когда Бог отвечал на ее мысли. Она немного приободрилась и расправила плечи.

Из соседней комнаты доносится голосок трехлетнего Холдена. Он распевал свою любимую песенку: «Иисус меня любит... Иисус меня любит... Иисус меня любит... так сказано людям!»

Тогда Холден любил петь. Поэтому она не возражала, чтобы он каждый день смотрел этот фильм, даже радовалась, что он так часто это делает. Она верила, что в душе ее сына живет музыка, и фильм не дает ей умолкнуть.

Вдруг до нее донеслись новые звуки. Малышка Кейт тоже пела. У нее был чистый ангельский голосок. Трейси встала и прошла в гостиную. Увидев, что Кейт взяла Холдена под локоть, женщина чуть не заплакала. Девочка пела и раскачивалась в такт музыке. Но это еще не все! Трейси тихо ахнула.

Холден не смотрел на сестру, не пел и не улыбался. Но он тоже покачивался вместе с Кейт.

Он не возражал, когда она дотрагивалась до него. Он вместе с ней наслаждался музыкой. Раньше такого не бывало. Трейси прикрыла рот рукой. «Это Ты придумал, Господи? Неужели Кейт поможет открыть дверцу в таинственный мир Холдена?» Раньше это не приходило ей в голову. На ее глазах происходило нечто необычное.

Она молчала, потому что боялась разрушить таинство момента. По телу разлилось небывалое спокойствие. Сколько бы они ни смотрели этот фильм, сколько бы времени — месяцев или лет — они ни потратили на лечение, она никогда не отступит. Холден никуда не делся, он где-то рядом. Они искали ключ, который откроет тюремную дверь. Трейси не сомневалась, что этим ключом будет музыка.

Но, похоже, без Кейт им не обойтись.

С запада быстро надвинулись мрачные тучи, их разрывала безжалостная молния. Началась ужасная буря, вокруг судна бушевали волны. Дэн Харрис старался приободриться. Он быстро поднимал на борт сеть, которая провисала под тяжестью креветок. Он был поглощен работой, но не мог прогнать из головы две пугающие мысли. Во-первых, их судно находилось в сорока милях от берега — слишком далеко, чтобы рассчитывать на помощь другого корабля. Во-вторых, капитан Чарли явно беспокоился.

— Поднимайте сети! Привязывайте все к палубе! — Капитан двумя руками держал штурвал. Он решительно вел судно к берегу и даже не обернулся, чтобы проверить, расслышала ли его команда из-за рева ветра. Он паниковал, и обстановка на судне сразу изменилась.

Дэн и другие члены команды сами догадались, что нужно делать. Решетки, кабели, корзины и бочки — все, что могло слететь с палубы, — было убрано или привязано к полу. Дэн вместе с другим матросом вытаскивал из воды две последние сети.

— Вот это улов! — Дэн с трудом удержался на ногах, когда волна ударила судно и накатила на палубу.

— Отпускай! — Из-за рева ветра он едва слышал, что кричит товарищ. — Да ну ее, эту сеть!

— Нельзя! — Дэн ощущал тяжесть сети мускулами рук, плеч и спины. В последнее время улов был никудышным, а сегодня они поймали больше креветок, чем за все время, пока находились в море. — Тяни сильнее!

Еще одна волна ударила судно, и оно сильно накренилось влево. Дэн и его товарищ не могли противостоять такой силище, они покатились по палубе и ударились о другой борт.

— Вставай! — крикнул Дэн матросу. — Давай обратно!

Матрос выругался и пополз к люку по залитой водой палубе. Теперь судно накренилось вправо. Когда вода схлынула с палубы, парень юркнул вниз. Если бы судно перевернулось (в прошлом году в ледяных водах Аляски перевернулись тридцать судов), — люди внизу были бы обречены.

Но большинство моряков гибли не потому, что корабли переворачивались. Главную опасность представляли злые, бешеные пенистые волны, вроде тех, что сейчас швыряли судно в разные стороны. Если бы Дэн не успел вцепиться в какую-то балку, волна смыла бы его, и никто бы этого не заметил. Даже в сентябре вода была такой холодной, что человек умирал почти мгновенно. Если он не тонул в мутных глубинах, то вскоре погибал от переохлаждения.

Дэн вытер с глаз соленую воду и, прищурившись, осмотрел палубу. Обе сети на месте. Их еще можно достать. Если он это сделает, они неплохо заработают. Если нет, то через пару минут сети порвутся и исчезнут в глубине жадного моря. Ремонт порванной сети стоит столько, сколько они зарабатывают за месяц. Эти деньги вычтут из прибыли, а значит, каждый матрос получит меньше денег. Цепляясь за доски палубы, Дэн пополз к сетям, чтобы привязать их и спрятаться в укрытие.

Дэн тяжело дышал. Дул бешеный ветер, и дышать было невозможно. На корабль снова набежала волна. Ожидая, когда она набросится на него сверху, Дэн схватился за два ближайших стальных кольца. Волна ударила с ужасной силой. Он услышал, как рвутся сети. Он хотел вдохнуть, жаждал воздуха, но вода не уходила. «Вот и все», — в панике подумал Дэн. Он оказался под водой. Судно идет ко дну. Он вспомнил Трейси и Холдена. Как они узнают о его смерти? Он больше не мог задерживать воздух. Но в эту секунду вода спала. Он еще жив, еще цепляется за стальные кольца...

«Господи... Ты нас видишь? Мы попали в беду, Господи. Пожалуйста, помоги нам».

Он не услышал громового ответа. Море не стихло. Напротив, ветер заревел еще громче. Дэн представил Иисуса в лодке с апостолами, когда они попали в шторм. Апостолы перепугались и готовились к неминуемой смерти. А Иисус?

Иисус спал.

Дэн стряхнул с лица ледяную воду. Образ исчез. Библейские истории прекрасны, но сейчас им нужно чудо. Корабль скрипел и стонал от ударов волн, а ливень был таким мощным, что невозможно было сделать вдох, не хлебнув воды.