— Не нужно, спасибо! — На лбу у него выступил пот. — Сам доберусь. Я живу недалеко.

— Точно? — разочарованно протянула Лашанте. — Для нас это пара пустяков.

На светофоре загорелся зеленый свет, и Майкл стал крутить педали.

— Все нормально! — Он кивнул девушкам и поехал вперед.

Лашанте нажала на кнопку, чтобы поднять стекло — на улице было прохладно.

— Что ж, наше дело — предложить. — Она задрожала и обхватила себя руками: — Как они меня раздражают! — Девушка всплеснула руками. — Почему они так себя ведут? Зачем всех задирают?

— Они болваны. Ты же сама знаешь,— ответила Элла.

У нее было тяжело на сердце. Должно быть, Майкл ужасно себя чувствует. Она подумывала остановиться и настоять на том, чтобы парень сел в машину. Но если Джейк будет проезжать мимо, в понедельник утром Майклу не поздоровится. Ведь его подбросила до дома девчонка!

Лашанте продолжала кипятиться:

— Где Джейк живет? Может, подождем его? — Она поморщилась, возмущенно вспоминая сцену, разыгравшуюся у школы. — Я бы дала ему по роже. Пусть почувствует, каково это, когда тебя унижают!

Но потом она передумала, и Элла отвезла ее домой. Лашанте перекинула хвост из тоненьких косичек за плечо и ткнула пальцем в темноту:

— Раз ты дружишь с Холденом, я могу подружиться с Майклом! — Она покачала головой и с отвращением добавила: — Забудь об этих придурках из спортзала! Они того не стоят.

— Ты права.

— А еще... знаешь, мне нравится, когда играют на флейте! — Она улыбнулась. — Может, Майкл как-нибудь сыграет для меня?

Элла с одобрением отнеслась к этой идее. Когда она отъезжала от дома подруги, то с улыбкой представляла, как Лашанте подружится с Майклом Шварцем. Может, он даже научит ее играть на флейте. Было бы здорово! Они с Холденом пели бы вместе на сцене, а Лашанте и Майкл играли бы в школьном оркестре. Но приятные мысли рассеялись, когда она с негодованием вспомнила о Джейке. Как он смеет издеваться над Майклом! Да, вспомнила она, Джейк поспорил, что переспит с ней еще до выпускного! Она вздрогнула, подумав об этом. В Фултонской школе давно пора что-то менять, и они с Лашанте к этому готовы.

События сегодняшнего вечера поставили их обеих перед выбором.

Майкл, задыхаясь, подъехал к своему дому.

Он совсем выбился из сил. На душе было тоскливо. Мальчик вошел внутрь. Мать сидела за кухонным столом, положив голову на руки. Перед ней стоял бокал с дешевым вином.

— Что-то ты припозднился. — Мама подняла на него усталый взгляд. У нее всегда был изможденный вид. — Ты говорил, что репетиция закончится в восемь.

— Пришлось задержаться. — Майкл держал под мышкой футляр с флейтой. Мать не разрешала оставлять инструмент в школе. Спорить было бесполезно. — На следующей неделе рождественский концерт. Ты помнишь?

— О! — Мать посмотрела на стопку конвертов и перебрала те, что лежали сверху. Затем дрожащей рукой взяла бокал и отхлебнула от него. — Я и забыла. — Она исподлобья посмотрела на сына: — Ты подумал о том, что я сказала?

— Про барабаны? — Майкл посмотрел на ногу: пятка теннисной туфли протерлась до дыр, похоже, он натер мозоль.

— Да, — терпеливо ответила она. — Твой отец играл на барабанах. Он обрадуется, когда увидит, что ты тоже научился. — Ее голос немного потеплел.

— У него новая семья. — Майкл прошел на кухню и налил себе стакан воды. Он не любил, когда мама заговаривала о барабанах или об отце. Это невыносимо. — К тому же, — он одним глотком опорожнил полстакана, — я не люблю ударные. Предпочитаю играть на флейте.

— Но ты мог бы хотя бы раз... — Она нерешительно замолчала, потом вздохнула и взглянула на конверты. — Впрочем, не важно. Флейта — тоже здорово. Играй на чем хочешь.

— Хорошо. — Майкл допил воду и поставил стакан. Он долго смотрел на мать. Раньше, когда они жили с отцом, ее считали красавицей. Казалось, у них была дружная семья. Но три года назад отец признался, что изменял матери. В другой части города у него подрастали двое детей. Теперь он переехал к ним и изредка звонил Майклу, чтобы узнать, как они поживают.

Мальчик вспомнил, как впервые увидел барабанную установку. Тогда он ходил в подготовительный класс. Отец посадил его на стульчик и дал в руки барабанные палочки:

— Когда вырастешь, тоже будешь играть на ударных, как я.

Улыбка отца до сих пор стояла у него перед глазами. Он и сейчас слышал его голос, в котором звучала надежда.

Уходя, отец почти ничего с собой не взял. Только самое ценное: ударную установку и мамину красоту. Все, что у нее было. Майкл жалел ее, а она переживала из-за того, что у них мало денег, чтобы заплатить по счетам, и не могла ничего изменить. Бедная мама. Она пожертвовала собой ради него. Если бы не он, Майкл, мама могла бы начать все сначала: новый брак, новая семья. Она могла бы поступить так же, как отец.

Мальчик подошел к матери, положил руку ей на плечо и поцеловал в щеку:

— Тебе помочь?

Она вздрогнула от удивления, услышав его вопрос, и подняла усталое лицо:

— Я справлюсь. — Она улыбнулась, но глаза оставались грустными. Мама не успела снять больничную униформу. Она работала санитаркой: меняла постельное белье, выполняла мелкие поручения. — Завтра двойная смена. Так что меня не жди, буду поздно.

— Понятно. — Он немного помолчал. — Ты слишком много работаешь.

— Такова жизнь. — Она слабо улыбнулась и, прищурившись, взглянула на сына: — А у тебя все хорошо? Ты как-то странно себя ведешь.

— Все отлично! — Он широко, но фальшиво улыбнулся. Майкл не любил и не умел лгать. — Мама, — он нежно дотронулся до ее плеча, — я тебя люблю.

— Я тебя тоже. — Она отвернулась от конвертов со счетами. Жить на ее зарплату и платить по счетам — нелегкая задача, почти высшая математика. Особенно в последнее время. Отца уволили, и он больше не мог посылать им деньги.

Майкл прошел по коридору, с отвращением глядя на вытертый ковер и обшарпанные стены. Они переехали сюда с матерью после развода. С тех пор владелец квартиры ни разу не делал ремонт. Мальчик вошел в комнату и закрыл за собой дверь. Может, попрыгать со скакалкой? Он часто так делал, когда на душе кошки скребли. Порой он так злился, что ему хотелось разбить окно или ударить кулаком в стену. Тогда он брал скакалку и прыгал, полчаса или больше — пока боль не утихала.

Скакалка висела на дверце шкафа, словно поджидал его. Что ж, это его немного успокоит.

А может, поиграть на флейте? Футляр был холодным после долгой поездки. Он положил его на край кровати и открыл.

Майкл долго разглядывал инструмент.

«Учись играть на барабанах», — услышал он слова матери. Нет, ни за что. Он вынул флейту и коснулся губами холодного металла. Майкл решил сыграть любимую песню из программы рождественского концерта — «Святая ночь». Он достал листок с нотами, раскрыл его и пробежал глазами, впитывая значение слов. Майкл никогда не испытывал ничего подобного. Удивительное чувство. Святая ночь. Он играл негромко, но красивая мелодия наполнила всю комнату, Мама наверняка ее слышит. Может, ей понравится, и она придет в его комнату и побудет с ним немного? Захочет послушать, как он играет? Она целый год не слышала его — с прошлого рождественского концерта. Он занимался в школе и дома, пока она была на работе.

Он не хотел думать о том, что она сидит в другой комнате и мечтает, чтобы он играл на барабанах.

Майкл играл на флейте, а в голове звучали прекрасные слова: «Тихая ночь, святая ночь... Ныне родился Христос, мир и спасение всем Он принес... Свыше нас Свет посетил». Музыка увлекла его за собой и избавила от боли, которая еще минуту назад впивалась в него и раздирала когтями на части, словно огромный медведь-гризли. Эта боль чуть не сожрала его. «Бог нам Спасителя дал...»