— Это было давно, Элла. — Миссис Харрис не хотела никого обвинять. — Диагноз Холдена стал страшным ударом для всех нас.

— Почему?

Женщина задумалась, словно взвешивая, что она может сказать:

— Твоя мама беспокоилась из-за Холдена... из-за того, как его болезнь отразится на тебе. Мы не знали, почему Холден стал странно себя вести. Твои родители боялись, что ты переймешь его привычки, если он не вылечится...

Значит, мать переживала, что она станет подражать поведению аутиста... Куда меньше ее волновало, что сын подруги тяжело болен.

Миссис Харрис сцепила руки и долго смотрела на них:

— Я... неправильно отвечала на вопросы твоей матери. Я стала раздражаться. — Она дернула плечом. — Постепенно мы отдалились друг от друга.

— Мне жаль. — Все встало на свои места. Элла поняла, что беспокойство ее матери в конце концов привело к тому, что между близкими подругами разверзлась огромная пропасть. А мать Холдена всего лишь защищала своего сына, рискуя показаться озлобленной.

— Я помню, как поняла, что... наша дружба закончилась. Миссис Харрис снова посмотрела на фотографии. — Мы стали реже звонить друг другу, реже встречаться. Весной родители отвезли тебя во Флориду, где проходили тренировки твоего отца. — Она улыбнулась Элле. — Тогда он был лучшим игроком в лиге.

— С тех про много воды утекло.

— Да... в общем, через месяц вы вернулись домой. Но мы не стали звонить друг другу. Проходили недели, месяцы... а потом и годы. — Она помолчала. — Спустя пять лет, на Рождество, я целый час прорыдала над альбомом с фотографиями из колледжа.

Элла растерянно молчала. Она хотела спросить миссис Харрис, почему она сама не позвонила, если так тяжело переживала разлуку, и почему мужчины тоже перестали общаться, когда их жены отдалились друг от друга. Но она не хотела показаться грубой или назойливой. Удивительно, что мать Холдена так откровенно делится с ней своими переживаниями.

— Я всегда надеялась... — Трейси замолчала и заморгала, чтобы прогнать слезы, взгляд стал задумчивым, словно она погрузилась в воспоминания, потом она заговорила снова: — Такой подруги у меня больше не будет.

— Но ведь она... она не поддержала вас, когда Холден заболел. — Это все, что могла сказать Элла.

— Многие люди боятся аутизма. — Миссис Харрис вытерла слезы и посмотрела на сына. Он держал карточки в руках, но смотрел в окно. Миссис Харрис вздохнула. — Аутизм — сложная болезнь.

Сложная? Миссис Харрис очень добрая женщина. Но она зря жалеет ее мать. Настоящая причина слишком отвратительна, чтобы произнести ее вслух. Тем более в присутствии Холдена. Да, миссис Харрис могла позвонить первой. Но ведь это мать Эллы перепугалась, узнав, что ребенок подруги заболел аутизмом! Она могла бы подставить лучшей подруге плечо, помочь ей или хотя бы выслушать. Но нет, она предпочла убежать.

Как грустно! Элла чуть не расплакалась. Она снова посмотрела на фотографию:

— Мне кажется, я плохо знаю свою мать. Она никогда мне о вас не рассказывала, не говорила, что вы дружили.

Должно быть, миссис Харрис было больно это слышать. Она с трудом подбирала слова:

— Наверное, ей неприятно обо мне вспоминать. — Казалось, она обращается к себе самой, а не к Элле. Очевидно, молчание матери Эллы стало для нее сильным ударом. Еще бы! Трейси набрала в грудь воздуха и с усилием изобразила широкую улыбку: — Знаешь, нам с твоей мамой всегда было весело. — Она кивнула, словно убеждая себя в чем-то. — У нее отличное чувство юмора. Мы с ней часто проводили вместе время, влюбились чуть ли не в один день и вышли замуж в один год. Она — весной, а я — летом.

Элла слушала с удивлением. Эта женщина, с которой она недавно познакомилась, рассказывала о матери то, чего девочка никогда не знала. Она была готова просидеть с ней всю ночь напролет, лишь бы она продолжала говорить.

— Спустя несколько лет мы родили малышей. С разницей всего в три месяца.

— А кто старше?

— Холден. — Миссис Харрис с нежностью улыбнулась сыну: — Верно, милый?

Холден молчал, глядя в пространство, но на его лице была написана надежда, что все будет хорошо и правильно. Во всяком случае, так казалось со стороны.

Элла взглянула на настенные часы.

— Миссис Харрис... Мне пора. Надо забрать мамины вещи из химчистки, а она закрывается в четыре часа. — Мама постоянно давала ей разные поручения. — Мне бы хотелось еще как-нибудь с вами поговорить.

— Конечно, — с улыбкой ответила женщина. — Приходи к нам в гости. У меня есть фильм, где вы с Холденом еще совсем маленькие. Мы снимали вас в детстве.

У девочки потеплело на сердце.

— Здорово! Спасибо. — Она встала. Трейси тоже. — Можно спросить?

— Спрашивай. — Миссис Харрис подошла к сыну и нежно положила ему руку на плечо. Наверное, он воспринял этот жест как сигнал, потому что тут же бросил карточки в рюкзак и вскочил с места. Он немного раскачивался, но не размахивал локтями и не выглядел встревоженным.

— Я думаю, Холден хочет играть в спектакле. Вы не против? — Она то и дело возвращалась к этой идее с тех пор, как впервые увидела Холдена стоящим в дверях репетиционного зала. — Если вы не возражаете, я спрошу учителя.

На лице женщины появилось смятение. Она бросила взгляд на Холдена:

— Я думаю, он был бы в восторге. — Радость быстро исчезла, стоило ей подумать о реальном положении дел. — Но боюсь... это слишком тяжело для него. — Она не хотела обижать Холдена. Все понятно без слов. — Понимаешь, что я имею в виду?

Элле пришлось согласиться. Но она и не думала быстро сдаваться.

— Если он будет участвовать в репетициях, то сможет играть, если захочет. Он сможет петь в ансамбле.

Миссис Харрис погладила ее по плечу. Наверное, она собиралась сказать, что Элла зря теряет время, но потом тихо проговорила:

— Даже если Господь совершит чудо и Холден выйдет на сцену, у нас все равно нет денег, чтобы заплатить вступительный сбор. — Она обняла Эллу и коснулась ее щеки. — Спасибо, что заботишься о нем. — Она улыбнулась, глядя ей в глаза. — Ты добрая девочка, Элла. Я всегда знала, что ты вырастешь хорошим человеком.

Холден терпеливо ждал, но потом стал описывать небольшие круги. Он сжал руки под подбородком.

— Подожди-ка. — Миссис Харрис полезла в сумочку и достала ручку и блокнот. Она что-то написала на листке. — Это номер нашего телефона. Приглашаю тебя в гости. Звони в любое время. — Она повела Холдена к входной двери, но затем обернулась: — Элла, можно тебя кое о чем попросить?

Миссис Харрис уже прощается, а Элла хотела поговорить с Холденом и показать ему фотоальбом. Но времени больше нет.

— Конечно.

— Передай от меня привет матери.

— Хорошо. — Элла улыбнулась на прощанье, собрала вещи и вышла из двери, которая вела на большую парковку. По пути она чуть не столкнулась с Майклом Шварцем.

— О, прости!

— Ничего. — Майкл шагнул в сторону. Он держал в руках черный футляр — наверное, внутри лежала флейта. Элла вспомнила, как футболисты издевались над ним в коридоре. Парень застенчиво взглянул на нее: — Ты молодец, что помогаешь Холдену.

Элле было приятно это слышать. Выходит, в школе уже известно, что Холден ходит на репетиции?

— Откуда ты знаешь?

— Я за ним присматриваю. — Он смущенно улыбнулся. — Иначе эти придурки его прибьют. Они вполне на это способны. Никому от них нет покоя, понимаешь? Они считают, что все должны быть похожи на них!

Ей казалось, что он плеснул ей в лицо ледяной водой. Элле стало жаль Майкла. Он заступался за Холдена Харриса, но кто заступится за него? Она вспомнила, как Джейк и его дружок загнали Майкла в угол, и услышала, как они говорят: «Ты играешь на флейте... прямо как педик... урод... это наш коридор». Как она могла влюбиться в такого, как Джейк?

— Ты играешь на флейте? — Элла никогда не разговаривала с ним раньше. Она боялась проявить интерес к парню, не похожему на людей из ее компании.

— Да. — Он приподнял футляр. — В оркестре. Мы репетируем мюзикл.