Сиад Барре оказался умным и ловким политиком. Выходец из довольно малочисленного клана «марехан», он постепенно передал под контроль своих соплеменников важнейшие должности в партии, армии и государстве. Бывший пастух, а затем выпускник итальянской полицейской школы, Сиад Барре самоучкой овладел всеми премудростями политической интриги и провозгласил себя «отцом сомалийской нации». После антимонархического переворота в Эфиопии в 1974 году советское руководство заметно охладело к постоянным просьбам сомалийцев о военной и экономической помощи. И когда Сиад Барре в 1977 году предпринял вооруженное вторжение в населенную сомалийцами эфиопскую провинцию Огаден, то Куба и СССР поддержали режим Менгисту Хайле Мариама, нового лидера Эфиопии. Огаденская авантюра Сиада закончилась сокрушительным военным поражением, хозяйственные и политические последствия которого ощущаются по сей день. Оскорбленный Сиад Барре денонсировал советско-сомалийский договор о дружбе и сотрудничестве и пошел на сближение с американцами. Сама логика конфронтаций в советско-американских отношениях времен «холодной войны» подсказывала и оправдывала такое решение. В обмен на незамедлительно предоставленные кредиты США получили военную базу в порту Бербера, в стратегически важном Аденском заливе. До этого правом захода в стоянки в Бербере пользовались только советские военные корабли.

(А. Букалов. Агония //Новое время. — 1991. — № 3.)

Засухи сменялись наводнениями и разоряли и без того нищую экономику Сомали (республика давно входит в пятерку самых отсталых стран за земле). Обострялись и межэтнические противоречия: кланы, обойденные при дележе государственного пирога, поднимали голову на окраинах страны. Это сомалийский парадокс: рост межплеменных конфликтов в стране, представляющей собой наиболее компактное национальное образование в Африке южнее Сахары. В стране, где все жители говорят на одном языке и молятся одному богу — Аллаху. Сиад Барре применил политику «железного кулака», одним из столпов диктаторского режима стала мощная служба госбезопасности и входящие в нее «красные береты» — дворцовая стража.

Мне много раз доводилось встречаться с генералом Сиадом в ходе переговоров в Сомали советских руководителей (некогда всесильный член политбюро Д. Полянский в 1970 году, маршал А… Гречко в 1972-м), в дни официального визита Сиада в Советский Союз (1971) и ответной поездки «президента» Н. Подгорного в Сомали (1974), когда был подписан упомянутый договор о дружбе. Последняя встреча состоялась два года назад. Тогда на президентской вилле «Сомалия» Сиад, отвечая на вопросы «Нового времени», так прокомментировал внутриполитическую обстановку в стране: «Группки людей, одержимые навязчивыми идеями или просто находящиеся на службе у иностранцев, совершили нападения на мирных жителей в городах и населенных пунктах на Севере. Они получили должный отпор. Это дело прошлое. И даже если еще и постреливают в северных районах, мы уверены, что покончим с этими выступлениями быстро и решительно». Семидесятилетний президент, оправившийся от травмы, полученной в автокатастрофе, был уверен, что быстро покончит со смутой. Но получилось иначе: все непримиримые сомалийские национальные движения сумели объединиться для того, чтобы покончить с самим Сиадом Барре.

Напряженность в стране стала нарастать после событий 6 июля прошлого года, когда футбольные болельщики на стадионе в Магадишо освистали президента. В ответ «красные береты» открыли огонь по трибунам. Число жертв того дня колеблется от 23 до 400 человек (по некоторым источникам — 1,5 тысячи убитых и 2 тысячи раненых). Как утверждает региональная организация по правам человека «Африка уотч», правительственные войска убили от 40 до 50 тысяч человек с июня 1988 года по январь 1990 года.

С ростом вооруженных выступлений не только на севере, но и центральных и южных районах Сомали контроль Сиада Барре над страной стал стремительно ослабевать. В последнее время оппозиция с издевкой называла президента «мэром Могадишо».

Один за другим последовали шаги, которые должны были означать грядущую либерализацию режима: 11 октября 1990 года в спешном порядке была введена в действие новая временная конституция: отменена статья (аналогичная нашей шестой), запрещавшая образование и деятельность политических партий. На следующий день Сиад Барре подал в отставку с поста генерального секретаря правящей партии. Но было уже поздно: ситуация вышла из-под контроля. В канун Нового года столица была наводнена мятежниками. Начались расправы и грабежи. Теперь Сиада Барре нельзя была назвать даже «мэром Могадишо»: он укрылся в подземном бункере штаба своих вооруженных сил в районе городского аэропорта.

Крысы и бродящие собаки поедали трупы на улицах Могадишо. Больницы переполнены ранеными. Создалась угроза эпидемий. Подошли к концу запасы продовольствия. В этих условиях началась эвакуация иностранцев из Сомалийской Республики. Всего их оказалось немногим более 500 человек, из них 39 советских граждан и 350 итальянских. Прошлой осенью наше посольство наконец переехало из старого здания в центре города, которое занимало с 1961 года, в более просторный комплекс на одной из окраин. Новый год встречали все вместе (сотрудники советских учреждений и члены их семей) за высокими стенами посольства. Из города доносилась стрельба. Несколько раз грабители проникали на территорию комплекса. В сомалийском МИД обещали усилить охрану, но разбежались даже те полицейские, которые дежурили у ворот посольства раньше. Самолет «Аэрофлота», посланный из Аддис-Абебы, не смог совершить посадку из-за боевых действий вокруг аэродрома.

И тогда посол Владимир Корнеев принимает решение (не знаю, успел ли он согласовать его с Москвой). В три часа пополудни 5 января кортеж автомобилей со всеми советскими людьми покидает территорию представительства и быстро по безлюдным улицам устремляется к парку, в котором разместилось американские посольство. Там уже ждут: до вечера американские дипломаты принимают у себя всех иностранцев, желающих покинуть Могадишо. Темнеет. На территории посольства огни не зажигают.

Ровно в полночь под покровом темноты начинается операция «Прощай, любимый город!» Управляемые приборами ночного видения один за другим на лужайку перед домом садятся пять мощных американских военных вертолетов. Забрав каждый по 15–18 человек, они взмывают в ночное небо и через десять минут доставляют своих пассажиров на палубы авианосца «Гуам» и сторожевого корабля «Третон», прибывших на внешний рейд сомалийской столицы. Они специально пришли сюда, отделившись от военной армады, собравшейся в Персидском заливе. В ту же ночь корабли снимаются с якоря и берут, курс к берегам Объединенных Арабских Эмиратов. «Гуам», пожалуй, переплюнул самые знаменитые женевские отели: на его борту в офицерских каютах нашли приют послы и высокопоставленные дипломатические представители двенадцати стран мира!

Послы уплыли, еще через пару дней удалось эвакуировать из Могадишо и почти всех остальных иностранцев. Предоставленный сам себе город с новым ожесточением окунулся в пожар междоусобной войны.

(А. Букалов. Агония //Новое время. — 1991. — № 1.)

Длинный ярко-желтый автобус (на таких здесь возят детей в школу) на большой скорости несся по аллее старинного парка. Крутой поворот перед небольшим мостиком, перекинутым через глубокий овраг, заставил водителя сбросить газ. Именно в этот момент и прозвучали выстрелы. Дюжина крепких парней в черных комбинезонах и стальных шлемах окружила автобус. В ход пошли большие лопаты. С их помощью в широких окнах пробили проемы. В них стремительно, по-щучьи, скользнули нападавшие. И уже через секунду на земле лежала тройка террористов, вдоль стены выстроились заложники.

Операция по освобождению обошлась без жертв. Да они и не предусматривались. Все это — учеба, хотя и максимально приближенная к действительности. Занятие проводили на глазах у советского министра внутренних дел Виктора Баранникова в центре подготовки отряда особого назначения австрийской жандармерии. Таково официальное название этого антитеррористического подразделения, чаще именуемого просто «Коброй» — по изображению на его эмблеме.