— Здесь они подробно изложены.
Клерк продолжал чтение, не сводя с него глаз. Зачарованный его ловкостью, Файр в свою очередь не сводил глаз с исциоккха.
— Я нахожусь в отпуске, — читал исциоккх, иногда прерываясь для того, чтобы сфокусировать на Файре обе секции своих удивительных глаз. — Я посетил множество миров, где растения приносят людям пользу... Для чего вам это нужно? Считаете, что информация практически применима на Земле?
— Я заинтересован в непосредственных наблюдениях.
— С какой целью? — вопрос прозвучал очень быстро, тем самым показав внимание и неформальное отношение к ситуации официального представителя планеты.
— Профессиональное любопытство, — пожал плечами Файр.
— Надеюсь, вы ознакомились с нашими законами?
— Можно подумать, у меня была альтернатива! — не удержавшись, раздраженно бросил Файр. — Да меня ими начали накачивать еще до того, как корабль покинул Землю.
— Надеюсь, вы понимаете, что никаких особых прав ни на общее, ни на аналитическое изучение особенностей местной флоры вы не получите? Вы хорошо это понимаете?
— Конечно.
— Наши правила очень строги, я должен это еще раз подчеркнуть, чтобы избежать возможности непонимания с вашей стороны. Многие из тех, кто решил посетить наш мир, забывали о строгости наших законов и навлекли тем самым на себя серьезные неприятности. Нарушение наших законов влечет за собой серьезное наказание.
— О, ваши законы, — сказал Файр, — я знаю теперь лучше, чем свои.
— Противозаконное выдергивание, отрывание, отрезание, присваивание, утаивание, попытка спрятать или вывоз любой растительности или растительной материи запрещены, — невозмутимо-менторским тоном продолжал перечислять страж порядка. — То же касается, любых растительных фрагментов, семян, рассады, побегов или деревьев, независимо от того, где бы вы их не нашли, — это запрещено и строго наказуемо.
— Но, поверьте, ничего противозаконного я не замышляю!
— Большинство посетителей говорит то же самое. Будьте любезны пройти в соседний кабинет и оставить там одежду и личные принадлежности. Перед отъездом вам их возвратят.
Файр озадаченно взглянул на него:
— Но мои деньги, моя камера, мои...
— Вас снабдят местными эквивалентами.
Обескураженный этой новостью, Файр безропотно прошел в белую эмалированную комнату и разделся. Сопровождающий упаковал одежду в стеклянную коробку и заметил, что Файр забыл снять кольцо.
— О, Господи, если бы у меня были вставные зубы, вы бы и их потребовали сдать на хранение, — буркнул Файр, снова поддаваясь нахлынувшему раздражению. — Хоть плачь, хоть смейся!
Исциоккх моментально обозрел список.
— Вы совершенно определенно заявили, что зубы являются фрагментом вашего тела, что они естественны и без изменений, — верхние фрагменты удивительных глаз обличительно уставились на Файра, — или здесь допущена неточность?
— Нет, конечно, — возразил Файр, — они естественного происхождения. Просто я... я всего лишь пытался пошутить.
Исциоккх что-то пробормотал в переговорное устройство. Файра отвели в соседнюю комнату, и там его зубы подверглись самому тщательному осмотру.
Файр был озадачен подобной реакцией служителей закона и решил больше не рисковать: шутки плохи с людьми, у которых отсутствует чувство юмора. Правда, и сам рискуешь растерять его.
Наконец врачи, недовольно покачав головами, вернули Файра на прежнее место. Здесь его встретил уже другой исциоккх, облаченный в тесную белую с серым форму. В руке он держал шприц для подкожных впрыскиваний.
— Что это? — отшатнулся Файр.
— Безвредный радиант.
— Спасибо, не нуждаюсь!
— Это необходимо для вашей же безопасности и не доставляет никакого беспокойства, — настаивал исциоккх. — Многие туристы нанимают лодки и плавают по Феанху. Часто случаются штормы, лодки сбиваются с курса. Радиант укажет на главной панели ваше местонахождение.
— Я не хочу такой безопасности, — возразил Файр. — Я не хочу быть лампочкой на панели!
— Тогда вы должны покинуть Иззоом. — безмятежности стража порядка и лаконичности его ответа можно было только искренне позавидовать.
Файр был вынужден покориться, если хотел остаться на планете; он мысленно проклял врача за длину иглы и количество радианта в шприце.
— А сейчас, будьте любезны, пройдите в соседнюю комнату для трехмерной съемки.
Файр пожал плечами и безропотно пошел в соседнюю комнату.
— Встаньте на серый диск, Файр-сайах. Пожалуйста, вытяните руки перед собой ладонями вперед, хорошо, глаза откройте шире...
Он стоял прямо, стараясь не двигаться, пока по его телу скользили плоские щупальца прибора. В стеклянном куполе напротив постепенно сформировался его трехмерный двойник — изображение шести дюймов высотой.
Само по себе зрелище завораживало, но Файр только хмуро посмотрел на него. Усталость и досада на собственную беспомощность, постепенно нарастая, давали о себе знать.
— Благодарю вас, — сказал оператор. — Одежду и личные вещи вам выдадут в соседней комнате.
Костюм, который Файр нашел в соседней комнате, являлся стандартным для туристов одеянием. Мягкие легкие белые брюки, смокинг в серую полоску и большой темно-зеленый берет. Весь костюм более или менее подходил по размеру, но берет, стоило его только надеть, тут же провалился на глаза и уши.
— Теперь я могу идти?
Сопровождающий внимательно смотрел в отверстие. Файр заметил быстро мелькающие буквы.
— Вы Файр-сайах, ботаник-исследователь.
Это прозвучало так, как если бы он заявил: «ВЫ — ФАЙР-САЙАХ, МАНЬЯК И РЕЦИДИВИСТ...»
— Да, я Файр.
— Вас ожидают некоторые формальности.
Эти «некоторые формальности» заняли еще ни много ни мало три часа. Файр еще раз был представлен свекру, и тот еще раз, но не менее тщательно, его допросил.
Наконец, все формальные процедуры были завершены, и Элла отпустили. Молодой человек в желто-зеленой полосатой форме свекра проводил его до берега лагуны. Там в ожидании его прихода уже стояла наготове гондола. Это было изящное, узкое и длинное судно, сделанное из одного стручка. Файр устроился на скамье и наконец-то переправился в город Джесциано.
Это было первое свидание Элла с незнакомым ему миром. С миром, где все было новым, незнакомым и чужим, может быть, даже враждебным, где все должно было настораживать. С миром и городом, который он так хотел узнать и исследовать. Город и в самом деле удивил Файра, он оказался интереснее и богаче всего того, что Элл рисовал в своем воображении. Дома росли через неравные промежутки вдоль каналов и улиц, создавая удивительные по своей гармоничности и красоте ансамбли. Их могучие шишковатые и кривые стебли поддерживали тяжелые нижние стручки; массив широких листьев завершался композицией из верхних стручков, наполовину утопающих в изящном кружеве листвы. Прекрасное зрелище чужого мира, но вот что самое удивительное, у Файра создалось такое впечатление, что он уже когда-то видел нечто подобное. Что-то мелькало в памяти, какое-то смутное воспоминание... что-то неуловимое... Ба!!!
Грибница мицетозея под микроскопом! Только огромные размеры растений помешали сразу узнать хорошо известную ему форму жизни. Вне всякого сомнения, та же пролиферация ветвей. Стручки по форме и цвету — точь-в-точь сперагия, только в увеличенном, просто циклопическом варианте. Перепутать было просто невозможно: форма листьев и стручков — да, бесспорно, это она. Но, кроме этого, у местных растений листва и плоды были окрашены в характерные для сперагии цвета. Просто неповторимая полифония цвета: насыщенный темно-синий цвет на мерцающем сером фоне, переходящий в пламенно-оранжевый в сочетании с алым, который приобретает местами пурпурный оттенок. Черно-зеленый, белый и розовый, слабокоричневый и, в довершении всего, как последний мазок гения, — черный. Да, вне всякого сомнения, это была мицетозея!
По улицам бродили жители Иззоома — тихие бледные личности, надежно разделенные на гильдии и касты. Впрочем, таковыми они казались, может быть, только на фоне великолепного буйства красок.