Они молча спешились.

Лорн и Орвейн помогли выбраться из седла всаднику, которому булыжником раздробило лодыжку. Граф Аргор молча смотрел на печальное зрелище. Первым заговорил Лейстер:

— Гельты ожидали нас. Они устроили камнепад, пока мы поднимались к перевалу.

Гаральт кивнул.

Ему, со своей стороны, было нечего объяснять.

— Сколько выживших? — спросил Теожен.

— Семеро вместе со мной. Все раненые.

— Орган?

— Мертв.

Граф сжал зубы, услышав эту новость. Ортан был его другом и достойным человеком.

Солдат с рукой в перевязи и забинтованным плечом подошел и тихо сказал что-то Гаральту.

— Гильем, — мрачно произнес воин-сканд. — Он умирает.

Молодой рыцарь лежал под засохшим деревом, голова его покоилась на седельной сумке. Мертвенно-бледный, он морщился и прижимал обе руки к кое-как наложенной повязке, которая сдерживала его внутренности. Он дрожал, хотя находился возле костра. В огонь подбросили дров, но это не помогло.

При виде Теожена Гильем попытался встать.

— Не шевелись, сынок. Не шевелись.

Граф снял с пояса булаву, протянул ее Лейстеру и сел на корточки рядом с умирающим. Лейстер последовал его примеру. Лорн остался стоять в стороне. Капюшон скрывал его лицо, и пламя костра отражалось в темных стеклах его очков.

Теожен взял окровавленную руку молодого человека в свои огромные перепачканные ладони.

— Мужайся, сын.

Гильем с трудом кивнул:

— Это… Это было мое первое… сражение…

— Гаральт говорит, что ты был храбр. Я горжусь тобой, сынок. Так, как гордился бы твой отец.

— Вы… Вы так думаете?

Взволнованный граф улыбнулся. Слезы выступили у него на глазах.

— Разумеется! Тут и гадать нечего! — громко воскликнул он, стараясь скрыть свою печаль.

Улыбка тронула губы Гильема. Его глаза закрывались. Дыхание слабело.

— Вы за меня… отомстите, правда? За меня и… за всех остальных?

— Я клянусь тебе в этом, сын.

Лейстер повернулся и встретился взглядом с Лорном. В его глазах Лорн прочел удивление и беспокойство.

— А еще… я… хотел бы…

— Чего, сын? — спросил Теожен. — Скажи мне.

Но голова Гильема уже упала на сторону.

Он издал свой последний вздох.

Гаральт разбил лагерь в защищенном от ветра месте, недалеко от поля сражения, у подножия большого нагромождения скал, откуда один человек мог легко обозревать все окрестности. Он не верил, что гельты возвратятся, но осторожность была не лишней, так как горы Аргора таили в себе другие опасности: чем дальше углублялись всадники, тем чаще слышали по ночам крики диких зверей или одиноких вивернов. Раненых, которые не могли подняться, расположили ближе к огню. Люди отдыхали, погружаясь в легкую дремоту, не в силах уснуть. Чуть поодаль собрались Теожен, Гаральт и Лейстер, которые вполголоса переговаривались.

Орвейн вызвался стоять в карауле первым.

В полночь, когда пришел его черед, Лорн подошел к Орвейну и увидел, что тот неподвижно сидит, рассеянно глядя по сторонам. Под сапогом Лорна скрипнул камешек; старый рыцарь вздрогнул и обернулся, схватившись за шпагу.

— Это я, — произнес Лорн.

С невозмутимым лицом Орвейн вернулся в прежнюю позу, направив взгляд к линии черных гребней под молочными созвездиями Большой туманности. Но видел ли он их?

— Я подежурю за вас и за остальных, — сказал он. — До рассвета.

Лорн помедлил, затем сел рядом с Орвейном. Он снял капюшон, сдвинул очки на лоб и посмотрел в ту же сторону, что и ветеран. Лорн молчал.

Так они сидели какое-то время.

Затем Орвейн заговорил:

— Все эти люди умерли по моей вине. Ортан, Гильем, все. Я не справился с заданием. Решил, что я хитрее гельтов, и загнал нас всех в ловушку, которую они нам подстроили. Никогда себе этого не прощу.

Он с горечью покачал головой и повторил:

— Никогда.

Он замолчал.

— Откуда они так хорошо знают местность? — спросил Лорн.

Старый рыцарь не сразу понял его:

— О ком вы?

— Гельты. Это ведь не их горы, верно? Они на вражеской территории. Так почему они так хорошо тут ориентируются?

Орвейн нахмурил брови.

— Я… Я не знаю, — признался он.

— Ловушка, в которую они нас заманили, была хорошо продумана. Они знали, что вы догадаетесь, куда они направились, — к Эрмской развилке. Но главное, они предугадали, что мы решим пройти через этот малоизвестный перевал, чтобы выиграть полдня, и что, надеясь получить преимущество, мы не будем долго размышлять. Они тщательно спланировали всю операцию. А самое главное — это доказывает, что они тоже знали…

— …о существовании перевала, — закончил Орвейн.

— Вот именно. Но откуда? Разве у них есть карты?

— Карты этой территории? Вряд ли существует еще хоть одна карта кроме той, что находится у Теожена.

— Тогда у них есть проводник. Проводник-аргорец.

— Предатель, — сплюнул Орвейн с ненавистью во взгляде.

Лорн встал.

Он ушел, не оборачиваясь, и присоединился к Теожену, который все еще беседовал с Лейстером и Гаральтом. Он сел на свое одеяло, чуть в сторонке, и прислушался.

— Граф, это сумасшествие, — произнес старый сканд, стараясь не повышать голоса.

— Мы не можем бросить этих женщин на произвол судьбы.

— У нас всего восемь всадников, — сказал Лейстер. — Все ранены, трое — тяжело. Иными словами, за ними могут отправиться только пятеро.

— Получается, — добавил Гаральт, — что остаемся только вы, я, Лейстер, Орвейн и… Лорн?

Он повернулся к Лорну и вопросительно посмотрел на него. Тот кивнул.

— То есть пять человек, — подытожил Лейстер. — Против тридцати, по крайней мере.

— Тридцати, которые не ожидают нас, — подчеркнул Теожен. — Тридцати, которые уверены, что им ничто не угрожает. Кроме того, я говорю не о том, чтобы вступить с ними в бой. А о том, чтобы освободить пленниц и скрыться вместе с ними.

Сканд не знал, что еще сказать.

Лейстер вздохнул и попробовал в последний раз прибегнуть к доводам разума:

— Граф, вы знаете, что мы, Гаральт и я, последуем за вами и будем повиноваться вам, что бы ни случилось. И я помню об обещании, которое вы дали Гильему. Но теперь нас отделяет от гельтов день пути. И мы все на последнем издыхании. Нам никогда не догнать их.

Аргумент попал точно в цель.

Теожен не был глупцом. Он знал, что Лейстер прав. Броситься в погоню за тремя десятками воинов-гельтов он не боялся. Но он был человеком реалистичным, прагматичным. И если они действительно не имеют никакого шанса догнать гельтов, то стоит ли пускаться в эту авантюру?

В это мгновение к костру приблизился один из солдат по имени Дунвад.

Он все слышал и сказал:

— Если вы соблаговолите довериться мне, думаю, я смогу предложить вам решение.

Они выехали еще до рассвета и провели в седле почти весь день. Их было пятеро.

Пять человек, которые — движимые соображениями чести, мужества, долга, сумасшествием или преданностью, — не желали отступать. Однако их шансы на успех были невелики. Они выбились из сил, а впереди их ждал бой, где на каждого из них придется по шесть-семь воинов противника. Вступить в бой и победить — вот какова была их цель. Любой ценой. Но перед тем им предстояло встретиться с еще более грозной опасностью.