Лорн вернулся на дорогу и пустил лошадь галопом.

Заметив, что добыча убегает, волки тотчас разделились, чтобы преградить Лорну путь через песчаную равнину. Обернувшись, Лорн увидел стаю, которая вот-вот должна была догнать его. Однако он решил не сворачивать с дороги. Рискуя утомить лошадь слишком быстро, он пришпорил ее, успев проскакать мимо волков в тот момент, когда они выбежали на старую мощеную дорогу. Один из них прыгнул на лошадь, но Лорн встретил его ударом шпаги, который распорол зверю живот. Впрочем, других волков это не остановило. Слюна капала с их клыков, влажные пасти поблескивали, с лап стекали полупрозрачные алые лохмотья; волки не сбавили скорости и продолжали гнаться за всадником. Туман за их спинами вновь сомкнулся, поглощая умирающего волка.

Лорн мчался во весь опор, подкованные копыта его лошади в безудержном ритме отстукивали по мощеной дороге. Он знал, что она выбьется из сил быстрее волков. Он знал, что вскоре они догонят ее и завалят, если раньше того она не рухнет сама. Это были не обычные волки. Большой размер и мерцающий блеск в глазах убедительно доказывали, что над ними властвует Тьма. Она изуродовала их, или такими они родились? Возбужденные кровожадным бешенством, они имели одну цель: загрызть его вместе с лошадью.

Следовательно, оставалось единственное спасение — бегство.

Но сколько оно продлится?

Лорн чувствовал, как его лошадь слабеет, а тем временем стая подбиралась к ним все ближе. Двое волков уже бежали по сторонам дороги. Они явно ожидали, чтобы кто-нибудь другой из стаи атаковал сзади и повалил лошадь вместе с всадником. Лорн не убрал шпагу в ножны, но от нее все равно не было никакого толка. Теперь волки держались на расстоянии и были осторожны.

Неутомимые.

Ожесточенные.

Вскоре Лорн потерял надежду. Он просто ждал, когда обезумевшая от ужаса лошадь рухнет под ним. В то мгновение, когда он уже ни на что не рассчитывал, Лорн увидел насыпь.

Мертвые земли были усеяны подобными насыпями. В них располагались древние могилы. Увенчанные тремя священными камнями, они не подпускали к себе Тьму. Лорн не знал, как и почему это происходило. Впрочем, это не имело значения. Насыпь находилась впереди, чуть в стороне от дороги; казалось, она ждет его. Словно островок, она одиноко утопала в красном тумане.

Лорн ехал по дороге, пока это было возможно. Затем, увидев, что один из волков догоняет его и вот-вот прыгнет на круп лошади, он рванул к насыпи. Не ожидавшей этого стае пришлось развернуться, чтобы продолжить преследование. А Лорн уже мчался по песчаной равнине и рассекал густой туман, который цеплялся за бока его взмыленной лошади и стекал по ним лохмотьями.

Волки догнали его, когда он на всем скаку подлетел к насыпи и обнаружил, что ее окружает забор из острых кольев. Лошадь прыгнула, напоролась животом на колья и рухнула наземь. Лорна вышибло из седла, и он покатился по земле. Не выпуская шпагу из кулака, он быстро встал, в то время как его лошадь, не в состоянии подняться, билась оземь, оскальзывалась в своей крови, опрокидывала колья. Предсмертное ржание лошади было исполнено боли и тоски. У Лорна не осталось времени и сил, чтобы беспокоиться об ее участи. Волки уже выпрыгивали из тумана, перескакивали через забор. Их было шестеро. Один напоролся на кол. Трое принялись терзать лошадь с разодранным животом, которая еще пыталась отбиваться. Двое атаковали Лорна.

Лорн перерезал горло первому, развернулся и поразил второго в тот миг, когда хищник набросился на него. Раненный в плечо, волк не отступил и снова кинулся в бой. Но Лорн увернулся и нанес ему сокрушительный удар по толстой шее, который почти обезглавил волка. Убитый хищник свалился замертво.

Тогда Лорн повернулся к трем волкам, которые оставили наконец его лошадь и приближались к нему. Лорн приготовился к бою. Он схватил шпагу двумя руками и замер, точно врос ногами в землю. Его взгляд был твердым, но он сомневался, что сможет выиграть это сражение. Сердце билось так, словно вырывалось из груди. Но Лорн был воином, а воины умирают в бою.

Видя, что волки настроены решительно и готовятся окружить его, Лорн начал медленно отступать. Шаг за шагом, не отрывая взгляда, он, пятясь, влезал на насыпь, пока не добрался до больших камней на ее вершине.

Он встал к камням спиной и замер.

Недовольно рыча, толкая друг друга, волки медлили, скалили зубы, выли на Лорна, который по-прежнему пытался не спускать глаз со всех троих противников.

Один из них бросился вперед, и остальные тотчас устремились за ним.

Лорн сосредоточился на самом быстром и ловком волке. Ударом ноги он сломал ему челюсть, а затем всадил шпагу в грудь. Схватил за горло другого волка, который поднялся на задние лапы, чтобы атаковать, и вонзил клинок ему в живот по самую рукоять. Он почувствовал, как по плечу царапнули острые когти, резко развернулся и поднял шпагу навстречу последнему волку, который прыгнул на него. Хищник напоролся на стальной клинок. Тем не менее он обрушился на Лорна, повалил его и попытался укусить за шею. Лицо Лорна покрылось кровавой слюной, и он был вынужден выпустить оружие, чтобы обеими руками схватить зверя за горло и отвести его голову от себя. Противники бились до тех пор, пока волк не ослабел. Тогда Лорн перекатился на четвереньки и оказался над волком. Зубы хищника сомкнулись на его предплечье. Лорн на ощупь нашел кинжал, который хранил в голенище сапога, и несколько раз всадил его в бок волка. Он ожесточенно орудовал кинжалом, еще и еще.

Наконец волк перестал шевелиться.

Лорн в изнеможении перекатился на спину, еле переводя дыхание. Он потерял много крови и находился на пределе сил. Ему надо было сесть и отдышаться. Затем, морщась от боли, он снял камзол и оторвал рукава своей рубашки. Одним лоскутом перевязал окровавленное предплечье, из другого сделал повязку для плеча.

Приближался рассвет.

Туман над песчаной равниной рассеивался.

Обессиленный Лорн чувствовал, что теряет сознание. «Наверное, это конец, — подумал он. — Скоро сюда прилетят грифы-стервятники».

Лорн проснулся, лежа на одеяле; над головой, привязанный к двум колышкам, висел кусок ткани, защищая его лицо от солнца, которое стояло высоко в небе.

Он со стоном приоткрыл веки и заметил, что на груди у него сидит кот. Он смотрел на Лорна и, казалось, чего-то ждал. Кот был имбирно-рыжий, спокойный и невозмутимый.

Лорн услышал потрескивание, ноздри уловили запах жарящейся еды.

Он повернулся на бок, и коту пришлось спрыгнуть с его груди. Насколько он мог видеть при таком ярком, режущем глаза свете, он по-прежнему находился на насыпи. Неподалеку горел костер, а рядом с костром кто-то сидел на корточках.

Человек с капюшоном на голове расположился спиной к нему.

Еще окончательно не придя в себя, Лорн нашарил на земле очки и надел их. Темные стекла успокоили его глаза, но не спасли от мигрени, пульсировавшей в голове.

Лорн скривился.

— Как ваше плечо? — спросил незнакомец, не оборачиваясь. — А рука?

Предплечье и плечо Лорна были аккуратно перевязаны. Они не болели. Впрочем, Лорн ощущал небольшой зуд: благотворное покалывание, какое возникает при выздоровлении. Процесс исцеления ускорили какой-то необычайной мазью. В самом деле, несмотря на ломоту в висках, он чувствовал себя не так и плохо. Без особого труда сумел пошевелить плечом, затем сжал кулак и покрутил запястьем.

— Хор… — хрипло заговорил он.

Прочистил горло и добавил более ясным голосом:

— Хорошо. Спасибо.

— Есть хотите? — спросил человек и разбил три яйца в сковороду, где уже жарились ломтики сала.

Лорн тотчас сглотнул слюну. Да, он хотел есть и пить.