— Спокойной ночи, господин.

С этими словами Хурст вышел и затворил дверь.

Лорн задумался, гадая, почему вдруг к нему приставили телохранителя, который, если подумать, был одновременно и надзирателем. Да, Норфолд не доверял Лорну и давал понять, что следит за ним. Но, возможно, капитан узнал, что в Самаранде Лорна пытались похитить. А его долг, нравилось ему это или нет, состоял в том, чтобы защищать Лорна. Если бы с ним что-то стряслось, Норфолду пришлось бы отвечать за это перед Верховным королем. Лорн не понаслышке знал, что за человек его бывший капитан, и уважал его: не было никого вернее, честнее и преданнее, чем он. Если король ему прикажет, он отдаст свою жизнь, лишь бы спасти Лорна.

И грустно, и смешно…

Вновь помрачнев, Лорн налил себе вина, подошел к окну и оперся плечом о стену.

В почти безлюдной Цитадели стояла необычайная тишина. Слышался только свист ветра, хлопанье знамен и негромкий перезвон колоколов. Безусловно, Цитадель никогда не была радостным местом, но Лорн помнил ее куда более оживленной в те времена, когда подростками они с Аланом приезжали сюда на лето к Верховному королю. Король Эрклан всегда предпочитал Цитадель своим дворцам. Потому что он был королем-воином. А еще потому, что отсюда было удобно добираться до могилы его предка, Эрклана I, чье имя он носил и чью память чтил.

Эрклан Старый.

Тот, кто одержал победу в Последней Войне Теней. Тот, кто основал Верховное королевство. Тот, кто победил Серк-Арна, Дракона разрушения, и завладел его могуществом.

В рассказах о нем легенда и история переплетались столь тесно, что люди с трудом верили, что он был существом из плоти и крови, что он жил в Цитадели и сражался в этих горах против армий тени и забвения. Но еще труднее было поверить, что его тело покоится под каменной плитой совсем недалеко отсюда.

Блуждающий взгляд Лорна остановился на башне, силуэт которой он различил во мраке. Там находилась тюрьма, где Лорн ожидал окончания своего процесса. Он даже не присутствовал на нем. Обвиненный в разглашении тайны секретных переговоров между Верховным королевством и Иргаэрдом, за безопасность которых он отвечал, Лорн был вынужден беспомощно молчать, в то время как судьи за закрытыми дверями слушали свидетелей и изучали документы, которые явно указывали на его вину Никто не сказал ни слова в его защиту Процесс шел быстро, и меньше чем через месяц после ареста Лорна отправили в Далрот. Что касается переговоров между Верховным королевством и Иргаэрдом, они возобновились двумя годами позже по инициативе министра Эстевериса. И, по странной прихоти судьбы, возвращение Лорна пришлось как раз на тот момент, когда две страны готовились восстановить дипломатические отношения, а затем в свой срок подписать мирный договор.

Ощущая горечь на душе, Лорн отпил глоток вина, но даже не почувствовал его вкуса.

Обессилев, Лорн заснул и увидел сон.

Это был очередной мучительный кошмар. Лорн бродил по коридорам крепости, которая являлась одновременно Далротом и Цитаделью. Он слышал крики, плач, стоны. Возможно, свои. Появился Посланник и стал о чем-то говорить с ним, но его голос заглушался грохотом бури. Ослепительно сверкали пурпурные молнии. Лорн беспомощно смотрел, как Посланник удаляется от него. Затем Лорн обернулся, поднял взгляд и с ужасом увидел перед собой гладкий драконий череп. Лорн заорал, когда дракон открыл пасть и опалил его огненной струей.

Задыхаясь, Лорн проснулся. Сердце бешено стучало. Рядом с изголовьем сидел кот и смотрел на него, положив лапу на его взмокшую от пота грудь.

Гвардейцы пришли за Лорном и проводили его в большой зал замка. В ожидании аудиенции Лорн безразлично скользил взглядом по портретам лангрийских королей на стенах. На душе у него было тоскливо. Он не знал, зачем понадобился Эрклану И. В памяти звучали слова Посланника: у него исключительное предназначение, и начало этому предназначению будет положено здесь, в Цитадели, во время встречи с умирающим Верховным королем.

Его провели в тронный зал.

Длинное помещение с высоким потолком, поддерживаемым колоннами, было погружено в темноту. Плотные черные шторы полностью затеняли узкие стрельчатые окна. У двери и дальше по залу на одинаковом расстоянии друг от друга стояли большие канделябры, и дрожащее пламя их свеч составляло единственный источник света в этом зале.

Лорн вступил на длинный темно-красный ковер и зашагал в сторону трона. Ковер приглушал шум его шагов. Стояла глубокая тишина, но воздух под каменными арками дрожал. Лорн чувствовал, что идет навстречу своей судьбе. Он держался прямо и старался оставаться невозмутимым, сжимая пальцы на рукояти своей скандской шпаги, которая висела у него на боку.

Старый король Эрклан II неподвижно сидел на своем троне из эбенового дерева и оникса и ждал. Он был облачен в серую кольчугу на черной кожаной подкладке. Полоска темной ткани, прикрепленная к короне, ниспадала на лицо короля. Его правая рука лежала на эфесе зачехленной шпаги, словно на рукоятке трости.

Лорн склонился перед возвышением, покрытым черно-серебристым ковром. На стене за троном висел большой череп, который, казалось, был выточен из гладкого камня, — череп Серк-Арна, Дракона разрушения, убитого Эркланом I в конце эпохи Теней.

— Подойди. Подойди, я хочу видеть тебя, — произнес Верховный король хриплым голосом.

Лорн взошел по ступеням возвышения и поцеловал руку в перчатке, которую ему протягивал король, — сухую и исхудавшую руку. Затем, пятясь, возвратился на место и опустился на колено, склонив голову в знак уважения и повиновения.

— Встань, Лорн. Встань, — сказал Эрклан, сопровождая свои слова движением руки.

Лорн встал и позволил королю рассмотреть себя. Тут он заметил Норфолда, который держался в тени в двух шагах от трона и не отводил взгляда от Лорна.

— Твой глаз, — заговорил Верховный король мгновение спустя. — Правый. Он… Он изменился, да?

Входя в тронный зал, Лорн не надел очки. Впрочем, при таком слабом свете он вполне мог обойтись и без них.

— Да, государь.

— Тьма?

Лорн кивнул.

— Покажи мне свою руку, — попросил Верховный король.

Видя, что Лорн медлит, он повторил:

— Покажи.

Лорн медленно развязал кожаный ремешок на левой руке. Затем подошел к королю и склонился, выставив ее вперед, чтобы Верховный король смог увидеть каменную печать, врезанную в кожу. Старый король взял его за руку и долго рассматривал метку Далрота.

— Болит?

— Иногда.

Медленным и осторожным движением, движением дряхлого старика, король отпустил руку Лорна.

Затем он выпрямился и спросил:

— Мы причинили тебе много страданий?

Лорн промолчал, и старый король сам же ответил на свой вопрос:

— Да. Много страданий…

Лорн продолжал молчать.

— Я рад снова видеть тебя, сын, — отчетливо выговорил Эрклан II.

Сын.

Верховный король всегда ласково называл Лорна сыном. Конечно, у него было много других крестников, потому что он никогда не отказывал в этой чести старшим сыновьям своих вельмож и рыцарей. Но к Лорну у него было особенное отношение. Лорн знал, что король по-отечески любил его. Он не сомневался в этом до того времени, как его осудили и приговорили к заключению. Тогда Эрклан не сделал ничего, чтобы спасти Лорна. Он не помешал его отправке в Далрот. Одним словом, бросил.

Эта боль легла на сердце Лорна глубокой раной и никуда не исчезла.

— Вы… Вы не сделали ничего, — произнес он надтреснутым от волнения голосом. — Вы могли бы… Одно ваше слово, и… и…

Он не смог договорить фразу, все внутренности сжались в комок.

Верховный король не ответил, и блестящие глаза продолжали рассматривать Лорна из-за полоски черной ткани, которая скрывала изможденное лицо.

Наконец он тяжело произнес:

— Помоги мне.

Он попытался встать, схватившись за подлокотник трона одной рукой и опираясь на свою шпагу другой. Удивленный Лорн замер на месте, в то время как подоспевший Норфолд помог Верховному королю подняться на ноги.