В трубке раздался голос Алекса:

– Слушаю, Майк.

– Окажи мне услугу. Мне нужно основательно проверить одно учреждение – «Парк Авеню Моделс, Инк.», адрес: Парк-авеню, 79.

– Что ты хотел бы узнать?

– Все, что сможешь раскопать. Крайне важно, чтобы внизу никто ничего не разнюхал. Не хочу, чтобы в конторе Миллерсена об этом узнали раньше времени. Думаю, пора преподать им урок.

Алекс рассмеялся.

– Хорошо, Майк. Я тебя понимаю.

Между прокурорской службой и полицией всегда существовало негласное соперничество.

– И как можно быстрее.

Алекс спросил:

– Завтра утром – это для тебя достаточно быстро?

– Отлично. Спасибо.

Майк положил трубку, погасил в пепельнице окурок, и в этот момент телефон снова зазвонил. Он снял трубку.

– Кейес слушает.

В трубке загрохотал густой бас Миллерсена.

– Майк, это Френк Миллерсен.

– Да, Френк.

Миллерсен как бы слегка извинялся:

– Я подумал, может, действительно проверить это агентство, раз у тебя сомнения.

– Забудь об этом, Френк. Ты был прав. Простое совпадение. Извини, что побеспокоил тебя.

В голосе Миллерсена прозвучала нотка нерешительности:

– Ну что ж, раз ты уверен.

– У меня нет сомнений. В любом случае, спасибо за готовность помочь.

– Всегда рад оказать тебе услугу, Майк.

Повесив трубку, Майк погрузился в размышления, действительно ли он слышал облегчение в голосе Френка, или это ему только показалось.

Окружной прокурор пронзительно посмотрел на Майка сквозь очки в роговой оправе и принялся барабанить золотым карандашиком по бумагам на столе, потом тихо спросил:

– Значит, просишь отставки?

– Да, сэр.

– Почему?

– Личные обстоятельства, сэр.

Старик крутанул стул и уставился в окно.

– Тебе не нравится работать здесь, Майк?

– Нравится, сэр.

Прокурор замолчал и некоторое время в кабинете было слышно только его хриплое дыхание.

– Никогда не думал, что ты слабак, Майк.

Майк не ответил.

– Расследование по «Парк Авеню Моделс, Инк.», ты провел великолепно. Одно из самых крупных дел, которыми занималась наша контора. И теперь, когда оно потянулось в высшие сферы, ты хочешь уйти в тень.

Майк опять промолчал.

Старик повернулся к нему и неожиданно спросил:

– Как, по-твоему, должен был себя чувствовать я, когда обнаружил, что мой главный следователь вовлечен в преступную деятельность? Ты думаешь, мне не хочется все бросить и уйти?

Он не стал дожидаться ответа Майка и продолжил:

– Но я не могу, ведь я дал клятву. И ты дал ту же самую клятву, когда я брал тебя на работу. Значит, мы не можем уйти.

– Моя просьба с этим совершенно не связана, сэр.

Старик взорвался:

– Как бы не так! Да пусть хоть дюжина вонючих политиков и богатеев будет замешана. Боишься, что они испортят тебе карьеру?

Майк молчал.

– Если ты сейчас уйдешь, они действительно карьеры тебе не испортят. Нечего будет портить. Все будут знать, что ты трус.

Майк сделал глубокий вдох.

– Извините, сэр, это все?

Старик наклонился над столом, тяжело дыша.

– Ты не понимаешь, Майк. Такой шанс выпадает раз в жизни. Вспомни Тома Дьюи. Всю его судьбу определило одно единственное дело, похожее на это. Проведи его удачно до конца, и ты сможешь выбирать все, что захочешь. Не пускай свою жизнь на ветер, мальчик.

– Вы позволите мне уйти сейчас, сэр?

В голосе Старика зазвучало презрение.

– Я редко ошибаюсь в людях, а вот в тебе ошибся. Видно, смелость – это нечто большее, чем умение не кланяться пулям.

Лицо Майка вспыхнуло, и он закусил губу, чтобы не ответить на оскорбление.

– Ужасно, когда приходится проглотить такое о Миллерсене, но уж совсем кошмар обнаружить, что еще и ты трус.

Его тон вдруг изменился.

– Я – старый человек, Майк. Большую часть жизни я провел в этом кабинете и всегда хотел только одного – хорошо делать свое дело, честно защищать людей, которые доверились мне. В первый раз я чувствую, что обманул их.

– Вы ничем не подвели их, сэр. Все улики перед вами на столе.

– Я отвечаю за каждого человека, который служит у меня. Мне придется платить за Миллерсена, буду платить и за тебя. Быть окружным прокурором – это не только представать перед судом присяжных и добиваться справедливого приговора. Это значит еще и гордиться тем, что делаешь свое дело без страха и без пристрастия. Твоя капитуляция – это и моя капитуляция. Все всегда становится явным.

Майк не ответил.

– Хорошо. Уходи, если хочешь, но, по крайней мере, имей смелость объяснить мне причину. Я ведь знаю, ты не трус.

Майк снова глубоко вздохнул и почувствовал, что у него трясутся руки.

– Объясни, Майк. Ты был хорошим полицейским, потом прекрасным помощником. Почему ты уходишь?

Майк посмотрел ему прямо в глаза, пробормотав тусклым голосом:

– Она была моей девушкой, сэр.

Старик был явно озадачен.

– Она? Кто она?

– Мария. То есть, я имею в виду, Мэриен Флад.

– Та самая Мэриен Флад?

Майк кивнул.

– Тогда я ничего не понимаю.

– Когда я позвонил Алексу три недели назад и попросил его собрать сведения про «Парк Авеню Моделс, Инк.», сэр, я не знал, что она в этом замешана.

Майк сделал паузу и закурил.

– Если бы я знал, я бы, может, ничего не стал затевать.

Окружной прокурор взглянул на него и, все поняв, прошептал:

– Я не ошибся в тебе.

Майк, словно не слыша его слов, продолжал:

– Получив досье, я уже не имел права остановиться. Сделал запрос и получил разрешение на дальнейшее расследование. Все начало складываться в стройную картину, даже то, о чем мы и не думали. В частности, стало ясно, почему многие налеты не давали никаких результатов. И так шаг за шагом. Подняли данные о первом аресте Мэриен и выяснили, что арестовывал ее именно Френк Миллерсен. Потом узнали, что он откладывал по двадцать тысяч в год. Ни один полицейский в мире не сумел бы этого сделать, живи он только на зарплату. Отсюда уже один шаг к дельцам, которые ее финансировали, политикам, которых она покупала, полицейским и детективам, о которых она заботилась. Расследование закончилось так же внезапно, как и началось. В какой-то момент все оказалось готово, чтобы обратиться в суд за ордером. И вот тогда я понял, что это выше моих сил, и попросил Джоэла Рейдера пойти к судье вместо меня.

Старик взглянул на него.

– Ты сказался больным.

Майк кивнул.

– Я и был болен. Болен изнутри.

– Однако ты пришел сюда раньше, чем Джоэл вышел из зала суда.

– Да, хотел убраться отсюда до того, как узнаю, какой удар я ей нанес.

Старик мягко произнес:

– Тебе все равно никуда от этого не деться, Майк.

Майк глубоко затянулся.

– Я могу попытаться, Джон.

– Ты все еще любишь ее.

Это был не вопрос, а утверждение. Майк посмотрел на шефа исподлобья и ничего не сказал.

Дверь в кабинет распахнулась, и влетел возбужденный Джоэл Рейдер. С порога он завопил:

– Ты своего добился, Майк! Мы получили ордера на всех. Флад, Миллерсен. Это будет самое крупное дело на весь Нью-Йорк!

Он обратился к окружному прокурору, по-прежнему сидевшему за столом:

– У меня с собой все бумаги для их ареста. Сейчас мы пойдем вниз за Миллерсеном.

Окружной прокурор встал.

– Я пойду с вами.

Взглянул на Майка.

– Пошли, фараон.

Френк Миллерсен сунул в рот трубку и принялся тщательно раскуривать ее. Когда пламя стало ровным и сильным и дым пошел легко, он взялся за бумаги на столе. Ничего серьезного. Он может рассчитывать на тихий уик-энд с Бетти и детьми. Впервые за долгое время. В дверь постучали.

– Войдите.

Звук шагов нескольких человек заставил его поднять голову. Перед его столом стоял окружной прокурор, за ним – Кейес и Рейдер. Из-за их спины выглядывала синяя форма охранника. Грудь сжало недоброе предчувствие, но он сделал над собой усилие, встал, выдавив улыбку, и протянул руку.