– Нет. Не сказал.

– Хорош друг. Но мы и это вычислили.

– Но если вы все знали, почему позволили ему выиграть? Ведь он вас обманул...

Джокер доверительно улыбнулся:

– Старик Росса многое держит в своих руках, и мы давно искали случая его прижать. Теперь папочке не отвертеться. Придет время, и наши денежки окупятся, да еще с процентами. Главное – терпение. Ну, а Росс обязательно сюда вернется, они всегда возвращаются. Это – закон.

Оркестр перестал играть в начале первого. Слава Богу, что сегодня будний день, поэтому Мария танцевала всего шесть часов. Другое дело – пятницы и субботы, когда приходится работать с пяти вечера до двух ночи, так что едва хватало сил доплестись домой.

Мария аккуратно повесила в свой шкафчик бальное платье и, мельком глянув на себя в зеркало, выбежала из «Золотого сияния».

В этот ночной час улица еще сверкала огнями, шумела голосами людей и автомобильными гудками. Неподалеку от входа в танцзал томился в ожидании высокий блондин. С тех пор, как Мария пошла работать, он каждый вечер ее встречал возле «Золотого сияния» и провожал до самого дома. Весело размахивая сумочкой, она подбежала к парню:

– Привет, Майк!

Он радостно заулыбался:

– Здравствуй, крошка!

Молодые люди зашагали в ногу по темному тротуару.

– Майк, ты теряешь из-за меня слишком много времени. Я прекрасно могу обойтись без провожатого.

– Но мне нравится тебя встречать.

– Ты работаешь по двенадцать часов в своем газетном киоске, а потом едва живой приходишь сюда. Это – безумие.

Он усмехнулся:

– Такое безумие мне подходит. По крайней мере, оно не мешает интересоваться жизнью. Может, выпьем кофе?

– Выпьем. Только не забудь, что сегодня моя очередь платить.

– Я потому тебя и пригласил.

Оба громко расхохотались. В ближайшей аптеке они уселись у стойки и заказали по чашечке кофе. Майк осмотрел витрину.

– Слушай, Мария. Давай шиканем – скинемся на пирожное с джемом, а?

Секунду поколебавшись, девушка согласилась. Пока готовился заказ, молодые люди тихонько обменивались новостями.

– Как мать?

– Спасибо, сегодня лучше. Кровотечение не повторялось, и доктор сказал, что завтра она сможет подняться на ноги.

– Прекрасно.

Мария притихла. Она вспомнила лежащую на постели бледную, слабую мать. Неделю назад прямо на работе у нее началось кровотечение. Сначала доктор предположил выкидыш, но, слава Богу, диагноз не подтвердился. Матери стало лучше, однако о возвращении на прежнее место не могло быть и речи, поскольку швабра и тяжелые ведра были ей уже не по силам. Поначалу Кэтти огорчалась из-за работы дочери в «Золотом сиянии» и уговаривала ее бросить все эти ночные танцы, но теперь две десятки в неделю спасают семью от верного голода. Никудышный пьянчужка Питер повис на шее Марии вместе с грудным младенцем и беременной матерью.

Бармен поставил на столик пару чашек с кофе и одно пирожное – перед девушкой. Она разделила его на две неравные части и большую подвинула Майку. Тот немедленно накинулся на лакомство.

– Ну, как прошел день, крошка?

Мария отхлебнула дымящегося напитка:

– Нормально. Только работы много.

– Значит, ты хорошо танцуешь?

– Лучше всех! Да, знаешь. Росс приходил...

Майк застыл, опустив глаза в чашку. Через секунду он спросил с деланным равнодушием:

– Что ему надо?

– Хотел со мной повидаться перед отъездом. Уговаривал куда-то уехать вместе с ним.

– Что же ты ему ответила?

– Я сказала, что ничего не выйдет. Он начал приставать.

Подошел мистер Мартин, и его вытурили.

Майк поднял чашку:

– Да, папаша отправляет Росса в Европу.

Мария восхищенно ахнула:

– В Европу? Вот это да! Хорошо быть богатым, правда?

Майк снова уставился в кофе:

– Он все еще тебе нравится?

Девушка неопределенно пожала плечами:

– Не знаю. Росс не похож на моих знакомых. Он все делает не так, как другие парни. Говорит не так...

Майк с горечью добавил:

– И у него полным полно зеленых.

– Нет, Майк, не в этом дело.

– А в чем? Что в нем особенного?

Мария задумалась, подбирая слова:

– Понимаешь, мне нравится, как ведет себя Росс. Я бы хотела, чтобы мужчина рядом со мной вел себя именно так. Словно он – хозяин жизни, а все остальные существуют только для него. Ведь это здорово – быть хозяином. Разве нет?

Майк молчал. Она положила свою ладонь на его руку и зашептала:

– Оказывается, мистер Мартин знал, что Росе подменил кости!

– Вот это новость! А почему твой мистер Мартин его не остановил?

– Из-за отца. Мистер Мартин сказал, будто старик Росса держит в руках важные нити.

При последних словах в голосе девушки прозвучали почтительные нотки.

– Мария, я вижу, тебе нравится такая жизнь: Европа, важные нити...

Она вынула из сумочки сигарету, закурила.

– Нравится? Наверное... А что в этом плохого? Я бы хотела пожить в роскоши, а не в нищете, как теперь. И в моем желании нет ничего ненормального. О шикарной жизни мечтают многие.

Кэтти отложила шитье и посмотрела на часы. Без нескольких минут одиннадцать. Тяжело поднявшись со стула, она подошла к окну. На город опустилась влажная летняя ночь. Краем висевшего на плече полотенца Кэтти устало отерла потный лоб и в ту же секунду пошатнулась от острой боли в пояснице. Чтобы не упасть, женщина вцепилась в край стола и несколько минут боролась с дурнотой. Стены комнаты кружились в душном тумане, ноги дрожали.

Кэтти была предупреждена о возможности таких приступов, поэтому почти не испугалась. Она вспомнила, как настойчиво доктор рекомендовал ей постельный режим и что-то говорил о нагрузке на сердце, но что – Кэтти толком не поняла. В последнее время она и сама все чаще чувствовала непонятную, изнуряющую тяжесть этой беременности, какое-то ее изначальное неблагополучие.

Наконец, пол перестал раскачиваться, стены остановились на своих обычных местах, и женщина медленно убрала со стола незаконченное шитье. Пожалуй, сейчас она последует совету доктора и приляжет отдохнуть.

В постели ей стало лучше, однако сон не шел. Вглядываясь в темноту, Кэтти напряженно ловила ночные звуки. До сих пор не вернулась с работы дочка, но это – полбеды. Гораздо хуже другое: после ужина ушел из дома Питер. В последние месяцы муж частенько отправлялся куда-то по вечерам и, явившись среди ночи пьяным, начинал цепляться к Марии. Господи, как устала Кэтти от скандалов!

Душно, нечем дышать. Она поднялась с нагретой телом простыни и, нетвердо ступая, подошла к детской кроватке. Малыш спал, беспокойно разметав обсыпанные нотницей ручки, но как только мать посмотрела на него, неожиданно проснулся и громко заплакал. Взяв сына на руки, Кэтти с трудом доплелась до кухни, там дала ему бутылочку с прохладной водой. Ребенок жадно высосал все до последней капли и мгновенно заснул. Пошатываясь, она отнесла его обратно.

Из коридора послышался грохот, там что-то упало. Кэтти встревоженно обернулась – должно быть, Питер. Да, это он. Пьяный и злой. Питер захлопнул дверь, качнулся, неуклюже привалился к стене. С одутловатого багрового лица на Кэтти бессмысленно смотрели налитые кровью глаза. Икнув, Питер прорычал:

– Еще не спишь?

– Как видишь, не сплю.

Кэтти попыталась увести мужа в спальню.

– Пойдем, Питер, тебе надо лечь.

– Фу-у, жарко...

Он протопал к холодильнику, распахнул дверцу:

– Хочу пива!

Кэтти тихо попросила:

– Не надо. Хватит с тебя.

Не ответив жене, Питер открыл банку и хотел поднести ее ко рту, но промахнулся. Пиво выплеснулось на рубашку, и он раздраженно грохнул жестяной банкой о стол.

– Не твое собачье дело!

Кэтти молча ушла в комнату, села возле окна. Здесь она подождет Марию. Пора бы уже девочке вернуться...

С тяжелым сопением из кухни притащился Питер. Он набивался на ссору:

– Что это ты здесь делаешь?