— Райли, ты не знаешь, был ли в этом списке февральский файл? Может, он был назван как-то иначе… хотя вряд ли Джон считал этот месяц каким-то особенным.

Райли тоже просмотрела список и пожала плечами.

— Что ж, давай почитаем, что было в январе.

Девочка открыла для нее последний файл в списке, и Лэйни углубилась в чтение. Джон писал о финансовом положении конторы, о деле, которым в последнее время занимался, о планах на лето. Оказывается, в июне он собирался вывезти своих домашних на юг Франции. Вся жизнь семьи: обеды, занятия спортом, выходы в гости и в театр — была отражена в дневнике Джона, но ничего из ряда вон выходящего Лэйни найти не удалось. Однако одно интересное заключение она все же сделала. Если Джон так тщательно расписывал каждый свой день, почему он вдруг остановился на январе, а в феврале так и не сделал ни одной записи?

Файл наверняка был, но каким-то образом исчез.

— Ты настоящий «хакер», Райли, — Лэйни снова поцеловала девочку в лоб. — Большое спасибо за помощь.

— Ты все прочла?

Райли снова защелкала клавишами, потом выключила компьютер.

— Теперь ты веришь, что они жили счастливо? — вздохнула она и снова взялась за попкорн. — Я тебе больше не нужна? Пойду смотреть телевизор.

Лэйни заняла ее место на стуле Джона и уставилась на потухший экран. «Если человек изо дня в день годами вел дневник, — рассуждала она, — то почему все, что касалось самого важного месяца, в нем отсутствовало? Неужели кто-то пробрался в дом, нашел дневник и стер из него всю февральскую информацию?»

В горле образовался сухой комок, который никак не удавалось сглотнуть. Лэйни знала, что перепугана по-настоящему, но ничего не могла с этим поделать.

Неизвестный, разгуливающий по дому. Неизвестный, поднимающий телефонную трубку, чтобы сказать ей: твоих друзей убили. Ей было страшно и раньше, когда она мучилась догадками, но теперь поблизости таилась не воображаемая, а реальная опасность.

— Лэйни, где ты? — крикнул Тим откуда-то снизу, должно быть, из кухни.

— Я здесь. Я в кабинете.

Она постаралась взять себя в руки и приветствовала появившегося в дверях мальчика улыбкой. Увидев ее перед компьютером, Тим насторожился.

— Что ты здесь делаешь? Не можешь включить? Хочешь, помогу?

— Нет, я просто решила отдохнуть. Здесь тихо, прохладно…

— Да? — недоверчиво спросил Тим.

Лэйни собралась с духом и прямо посмотрела ему в глаза. Если Райли показала ей дневник Джона, Тим мог навести еще на какой-нибудь неожиданный след. Это было болезненно и, наверное, жестоко, но неизбежно.

— Тим, я стараюсь выяснить, как обстояли дела между папой и мамой накануне несчастного случая.

— Несчастного случая! — с горечью повторил он. — Никто не верит, что это был несчастный случай. Все знают, что папа убил маму и себя.

— Что ты, Тим! Ты же не всерьез это говоришь?

Лэйни постепенно смирилась и с газетной статьей, и с наводнившими город слухами, но слышать такое от Тима было выше ее сил.

— Я говорю всерьез. Именно так все и было: папа убил ее и себя.

— Милый, нельзя же верить всему, что пишут в газетах!

— Бывает, что и газеты не врут.

Мальчик говорил с угрюмой уверенностью, но глаза его наполнились слезами. Лэйни встала и подошла обнять его.

— Не говори так, Тим! Папа любил маму, тебя и Райли. Он никогда, ни за что не сделал бы такую ужасную вещь!

— Что ты знаешь об этом! — буркнул Тим, отворачиваясь.

— Я знаю не все, но это не важно, — отрезала Лэйни. — Твой отец любил свою семью больше, чем кто бы то ни было, и ты не имеешь права…

Тим разразился слезами так неожиданно, что она осеклась.

— В чем дело, Тим, милый?

— Он не любил нас! — крикнул тот. — По крайней мере он не любил ее! Он ее не-на-ви-дел! Он хотел, хотел, хотел убить ее! И он сделал это!

— Это не так… — сказала Лэйни механически, не зная, что и думать.

— Нет, так! Нет, так! В тот день, когда они умерли, они ссорились, а я все слышал. Они не знали, что я пришел из школы раньше. Папа… он… он был как бешеный!

Тим постарался усилием воли справиться с рыданиями и некоторое время конвульсивно содрогался, но Лэйни воздержалась от объятий и утешений, чтобы не спугнуть его, не прервать вспышку откровенности.

Когда Тим немного успокоился, она осторожно спросила:

— А ты слышал, из-за чего они ссорились?

— Слышал, но не понял. Я помню только, что папа говорил про какой-то «люкс».

— «Люкс»? — опешила Лэйни. — Ты уверен, что он сказал именно слово «люкс»?

— Уверен! С тех пор я только и делал, что думал про это. Папа кричал: «Слава Богу, это хоть был «люкс»!»

— «Люкс»… в смысле, номер в гостинице?

Тим перестал всхлипывать и захлопал мокрыми ресницами.

— И правда! А мне это даже в голову не пришло. Хотя какая разница? Главное, что папа так взбесился из-за этого «люкса», что подстроил утечку газа. Я знаю, что это сделал он.

Лэйни была потрясена. Так вот кто стер февральский файл из дневника Джона!

— Значит, ты думал так с самого начала? — спросила она дрожащим шепотом.

— А что, по-твоему, я должен был думать?

В памяти Лэйни всплыл день похорон Джона и Фэрил, и Тим, с каменным лицом разглядывавший свои ботинки и так и не уронивший ни слезинки. Бедный ребенок, он думал, что отец убил мать, даже когда никому это и в голову не приходило! И он сумел до последнего дня держать свою жуткую догадку в секрете. Уму непостижимо! При одной мысли о том, что он должен был пережить, по коже бежали мурашки.

Лэйни присела на корточки рядом с Тимом и крепко прижала его к себе. Он не сопротивлялся.

— Я сделаю все, чтобы доказать, что твой папа ни в чем не виноват. Я знаю, что он никому не причинял зла, и знаю это наверняка. Ты мне веришь?

— Я бы хотел поверить, — прозвучал грустный ответ.

— Пока я не могу объяснить тебе, как все случилось, но со временем и ты, и все остальные узнают правду. Клянусь, так и будет.

Но, обнимая Тима, Лэйни спросила себя, сумеет ли сдержать клятву, данную с такой уверенностью.

Стояла глубокая ночь, когда она внезапно проснулась и села в постели. Ей снился сон про тот день, когда она ездила в город… город Гленвилл или Гленвэйл, за бейсбольной битой для Тима. Она вновь увидела себя в вестибюле отеля «Сен-Тропез», разговаривающей со смущенной и встревоженной Кэрол Энн Жизонди. «Люкс». Номер высшего класса в отеле.

Во время разговора с Тимом она и не вспомнила о ключе, найденном среди одежды Фэрил, но сон оказался последним звеном, разом увязавшим все детали в одну четкую картину. У Фэрил был ключ от номера «люкс» в отеле «Сен-Тропез». И она бывала там не одна, а с Кэрол Энн — как Лэйни и предположила в шутку в день их случайной встречи, почему-то перепугав этим подругу Фэрил.

Куда она могла засунуть этот ключ? Соскочив с кровати, Лэйни зажгла свет и принялась рыться в шкафу, передвигая одежду на вешалках и перетряхивая в ящиках аккуратно сложенное белье. Поиски ничего не дали: ключ словно сквозь землю провалился. Тогда она постаралась шаг за шагом припомнить день, когда нашла его. Похоже, он так и остался лежать в кармане джинсов, которые с тех пор не раз попадали в стирку. Миссис Майлз всегда проверяла, не завалялось ли что в карманах, зная, что Лэйни свойственно забывать мелкие вещи в одежде, брошенной в корзину с грязным бельем. Передавала ли она ей ключ среди других мелочей? Как будто нет… точно, нет. Впрочем, карманы джинсов настолько узки, что пухлая рука экономки могла и не добраться до дна.

Лэйни поспешила один за другим обшарить все четыре кармана. Ничего. Ключ или вывалился еще до стирки, или провалился внутрь стиральной машины.

«Или в дом кто-то проник, разыскал ключ и забрал его».

Ну уж нет, подумала Лэйни, передергиваясь. Недолго и умом тронуться, если воображать себе злоумышленников за каждым углом.

Так или иначе, ключ исчез. Какой же он был? Кажется, серебряный, тяжелый, с красивой вязью букв «С.-Т.» с одной стороны. А на другой были цифры, но какие?