На этот раз не только Лэйни и Райли, но и Великий Дядя Пенн не мог пробиться сквозь прогрессирующую безнадежность, которая затягивала мальчика. И все же Дорис Бекли не заслуживала такого равнодушия, даже если подаренная игрушка больше подходила для малолетки, а новая пижама и модный свитер вряд ли могли согреть сердце мальчишки. В попытке исправить впечатление Лэйни направилась к Дорис.

— Эта пижама такая симпатичная! — сказала она, стараясь улыбнуться потеплее. — Тим будет счастлив ее примерить…

— Это потому, что я знаю вкусы своего внука, — отрезала Дорис и повернулась к ней спиной.

«Не мечите бисера перед свиньями», — подумала Лэйни, отрезая для Райли второй кусок торта, на котором было написано: «С днем рождения, Тим!»

— Очень вкусно, — похвалила девочка с набитым ртом, — но на мой день рождения закажи торт не с шоколадным кремом, а с клубничным джемом.

Она не стала дожидаться, пока Лэйни положит добавку на тарелку, выхватила кусок у нее из рук и отошла посмотреть на одноклассников Тима, затеявших неподалеку игру в футбол.

— Она не знает, глупышка, что тебя и близко не будет в день ее рождения, — сказал подошедший Пенн.

Он отхватил чудовищных размеров ломоть от острой рыбной запеканки, при этом глядя на Лэйни так, словно желал бы заодно искромсать и ее. Лэйни не поддалась на провокацию и предпочла отмолчаться. Она задолго начала готовиться к празднику и пригласила всех, кого только можно, включая одноклассников Тима, его дедушку и бабушку и даже своих родителей. Она надеялась, что это сделает день рождения особенным, из ряда вон выходящим. В качестве угощения она заказала две большие кастрюли «чили», объемистый судок «лазаньи», закупила неимоверное количество содовой, а в это утро поднялась в половине шестого, чтобы украсить двор понаряднее.

Пока что единственным вознаграждением за ее труды были звонки Эла Смайли, который ворчал, брюзжал и ныл, потому что накануне Лэйни ушла пораньше и не смогла закончить работу. Тим не выразил не только признательности, но и какого-либо интереса, и в довершение ко всему Дорис Бекли источала холод, как мощная морозильная камера. Одним словом, все шло не так.

Лэйни перевела взгляд на импровизированное футбольное поле, где мальчики уже разделились на команды и рефери, в котором росту было метр с кепкой, наклонился над мячом. Вот он пропищал команду, и ребята бросились в дальний угол двора, где торчал, отмечая угол «поля», раскладной стул. По всей лужайке валялись пустые пластиковые бутылки и банки, смятые стаканчики, бумажные тарелки с остатками шоколадного крема, обертки и комки использованных салфеток.

Подошла Меган Берк и оглядела эту помойку прищуренными глазами.

— Ну чо, пора мусор вывозить? Тогда вперед — и с песней! Волоки мешок, а то до ночи потом проваландаемся.

Лэйни благодарно улыбнулась. Слава Богу, нашелся хоть один человек во всей компании, который не считал своим долгом тем или иным способом щелкать ее по носу. Она развернула самый большой из пластиковых упаковочных мешков, и они вдвоем двинулись по лужайке, собирая все, что попадалось под руку. Не уместившиеся бутылки пришлось нести в руках.

— И так каждый год, причем дважды? — спросила Лэйни. — Поэтому у тебя так ловко все получается?

— А то! — добродушно подтвердила Меган. — Двое детей — два бедлама в год. Звучит почти как «каждому пассажиру — по мягкому месту».

— Интересно знать, может ли организатор бедлама позволить себе маленький перерыв, чтобы выпить с подругой по чашечке кофе?

Лэйни опустила ношу на пол кухни, рядом с ведром для мусора, и устало опустилась на стул.

— Кофе? — Меган приподняла бровь. — И совсем скукситься? Дать тебе совет? Хлопни водки — и ад раем покажется. Никогда не занимайся на трезвую голову таким неблагодарным делом, как организация детского бедлама.

Лэйни взглядом измерила расстояние до бара-холодильника и со стоном уронила голову на стол.

— Я не дойду! Лучше уж лежать вот так день за днем и впасть в летаргию, которая плавно перейдет в вечный сон. Знаешь, что напишут на моей могиле? «Она отказалась от всего, что имела, но этого было недостаточно».

— Держи хвост пистолетом! — засмеялась Меган. — Было время, когда и я сдуру считала, что устроить детский праздник — проще простого.

— Что ты, я никогда так не думала. Я видела, как Фэрил готовится к каждому дню рождения, и с самого начала считала, что это чертовски трудная задача. Все эти мелочи, о которых не дай Бог забыть… Дети, которые смотрят на тебя, как на массовика-затейника, способного развлечь их на все сто… — Лэйни потянулась и преувеличенно широко зевнула. — Нет, по сравнению с детскими праздниками все остальное для родителей — сплошное удовольствие.

Меган сделала вид, что всерьез раздумывает над ее словами.

— Почему? Есть еще интенсивный понос и неукротимая рвота… хотя неизвестно, что хуже — понос или детский бедлам.

Лэйни захихикала и не могла остановиться, пока на пороге не появились Дорис и Хью Бекли. Едва кивнув Меган, Хью окинул Лэйни неприязненным взглядом.

— Наш внук радуется празднику не больше, чем робот, которого ему подарили, но это, я вижу, не мешает тебе развлекаться.

Меган слушала с нескрываемым удивлением, потом повернулась к Лэйни. Готовность броситься на защиту явно читалась в ее глазах, но та только едва заметно покачала головой. Меган попрощалась, холодно кивнула Бекли и вышла.

Лэйни не смогла найти подходящих слов в ответ. Ей не хотелось выяснять отношения, и она сочла за лучшее промолчать. Достав из-под раковины другой мешок, она начала складывать в него не уместившийся в первую емкость мусор. Дорис поймала ее за руку.

— Позволь мне извиниться за мужа, Лэйни. Я знаю… мы с Хью знаем, что ты делаешь для детей все, что можешь.

Такое великодушие заставило Лэйни вглядеться в лицо женщины. Как она и ожидала, глаза на этой любезной маске были холодны как лед, только губы улыбались ничего не значащей дежурной улыбкой.

— Спасибо, миссис Бекли.

— Иногда того, что можешь, недостаточно, — раздраженно перебил Хью, который не уважал показную вежливость. — Надеюсь, до тебя это уже дошло.

— Не понимаю, что вы имеете в виду, — бесстрастно ответила Лэйни, стараясь подавить закипавшее возмущение.

— Ах, она не понимает! — повысил голос Хью.

Лицо его немедленно налилось кровью, рука заходила взад-вперед, словно в ней была зажата воображаемая сабля. Весь день он накручивал себя и теперь разъярился мгновенно, перестав обращать внимание на окружающее. Так он не заметил Пенна и родителей Лэйни, которые появились в проеме распахнутой двери за его спиной.

— Уж не знаю, в какие игры ты играешь, но тебе ни к чему разыгрывать из себя мамочку! Я и Дорис в любой момент готовы принять детей под свою крышу, и ты это прекрасно знаешь. Тим и Райли — наши внуки, почему, черт возьми, ты никак не втемяшишь это в свою бестолковую голову!

— Ваша дочь и ваш зять хотели, чтобы дети оставались в этом доме независимо от обстоятельств. И опекуна тоже выбирали они, — ровно сказала Лэйни, изо всех сил стараясь сохранить спокойствие.

— Моя дочь была без царя в голове, — закричал Хью, — да и зять был не лучше, как я погляжу! По-моему, они оба спятили к тому времени, как додумались до такой нелепости! Учти, наш адвокат с этим вполне согласен…

У него перехватило дыхание. Отдышавшись, он оглядел Лэйни с неприкрытым пренебрежением и добавил:

— Ты в роли опекуна — уму непостижимо!

Услышав приглушенное ругательство, Сол Вульф не выдержал:

— Да кто вы такой, чтобы оскорблять мою дочь?

Он шагнул вперед, демонстративно прикрывая собой Лэйни. Элен Вульф присоединилась к мужу, и они встали перед четой Бекли плечом к плечу, как актеры в какой-нибудь мелодраматической пьесе. Так, видимо, относился к происходящему и Пенн, присевший на подоконник в качестве зрителя галерки. На его губах застыла хмурая усмешка.

— Я не оскорблял вашу дочь, я просто сказал правду, — сказал Хью, остывая настолько, чтобы заговорить более спокойно. — И я не собираюсь скрывать наших намерений, в том числе от вас. Мы считаем, что воспитывать сирот может только родня, и сейчас принимаем меры к тому, чтобы так и было.