Хейвен попыталась было ответить, но, убрав ото рта руки, она вновь разразилась рыданиями, эхом прокатившимися по закусочной. Она поднялась на ноги и едва не упала – ноги отказывали ей. Миновав Келси, она подбежала к двери и бросилась по улице к своей квартире. Келси что-то кричала ей вслед, однако Хейвен не оборачивалась. Совладав с ключами, она поспешила внутрь. Прислонившись к двери, она закрыла глаза и попыталась взять себя в руки. Услышанное в выпуске новостей не выходило у нее из головы, однако она попросту не могла этого постичь. Как он мог погибнуть? Что случилось?

Восстановив дыхание, Хейвен открыла глаза и вытерла слезы. Взяв свой мобильный телефон, она набрала чикагский номер и принялась ждать ответа.

– Коррадо Моретти. Оставьте сообщение.

Хейвен отогнала от себя нервозность, которая обычно овладевала ею при подобных звонках. Слова как по приказу срывались с ее губ, жжение в груди притупилось, уступая место совсем иному чувству. Несмотря на шок, ужас и страх она ощутила решимость.

– Я еду в Чикаго.

Хейвен покинула свою квартиру под покровом темноты, взяв с собой только лишь небольшую сумку с одеждой. Заперев квартиру, она прошла пешком квартал до ближайшего парковочного гаража и поднялась на лифте до третьего этажа. Черная «Мазда» стояла на том же самом месте, где она оставила ее практически год назад. Машина, на крыше которой по-прежнему виднелись царапины, была покрыта толстым слоем грязи и пыли.

Хейвен истратила практически все имевшиеся при ней деньги на то, чтобы оплатить парковочное место и заполнить бак достаточным количеством бензина, которого должно было хватить на поездку.

Сердце Хейвен разрывалось от боли. Когда она покинула пределы города, ее разум наводнили мысли о докторе ДеМарко. В отличие от множества других раз, когда инцидент с наказанием был единственным, о чем она могла думать, ей на ум пришли только лишь хорошие моменты: тот день, когда он подарил ей фото ее матери, праздники, его смех, и гордость на его лице, когда Доминик заканчивал школу. Она думала о пище, которую он ей дал, и том, что он предоставил ей ключи от своей машины, дабы она могла научиться вождению. Он даже не разозлился, увидев впоследствии свою машину поцарапанной.

Казалось, на Хейвен обрушилось море воспоминаний, которые копились в ее памяти более года. Воспоминания сопровождались ее слезами. В ее разуме возникли слова Доминика – те, что он сказал ей возле ручья в Дуранте: «Я уже лишился матери из-за подобной жизни, – сказал он ей тогда. – Я не хочу потерять и его».

Доминик помог Хейвен понять, что желать от жизни большего – вполне естественно. Он помог ей посмотреть в глаза самому жуткому страху. Теперь очередь за ней – она будет рядом и поможет ему встретиться с его страхом.

Хейвен сидела в машине, припарковавшись у обочины, и пыталась совладать с тошнотой, смотря на синюю дверь старого дома. Она видела ее лишь единожды, сидя вместе с Кармином на нижней ступеньке крыльца. С того дня минуло уже больше года… как и с того момента, когда она видела его в последний раз. Ее терзали мысли о том, будет ли он рад ее видеть или же, напротив, рассердится из-за того, что она приехала.

Обдумывая всевозможные варианты развития событий, она вышла из машины и перешла дорогу. Пытаясь побороть охватившее ее волнение, она поднялась на крыльцо, и уже собиралась было постучаться, однако в этот момент кто-то позвал ее по имени. Ее зрение затуманилось, сердцебиение стремительно участилось, когда она, обернувшись, увидела Коррадо, который, не спеша, приближался к ней.

– Сэр.

– Рад видеть, что с тобой все в порядке, – Коррадо внимательно посмотрел на нее. Выражение его лица стало еще серьезнее. Хейвен моментально охватила паранойя, вызванная мыслью о том, что ей, возможно, не следовало приезжать в Чикаго.

Хейвен ощутила панику, опасаясь того, что ей могла грозить опасность.

– Я не знала, следует ли мне приезжать.

– Молодец, что приехала, – ответил Коррадо, подходя ближе. – Прости, что не перезвонил. К тому времени, когда у меня появился доступ к телефону, ты уже сообщила о своем намерении приехать, поэтому я предположил, что ты узнала о случившемся от кого-то другого.

– Я увидела репортаж в новостях, – тихо сказала Хейвен. – Они сказали, что произошла бойня.

Коррадо горько усмехнулся, услышав это.

– Едва ли это можно назвать бойней. Если бы она произошла на самом деле, никому не удалось бы выжить, но мы с Кармином остались в живых.

– Кармин? – с ужасом воскликнула Хейвен. – Он был там?

– Да, – ответил Коррадо. – И, как ты, вероятно, догадываешься, он плохо справляется с пережитым. После убийства Мауры он очень долго ни с кем не разговаривал. Похоже, смерть отца произвела на него аналогичный эффект.

– О, Боже, – глаза Хейвен наполнились слезами, грудь опалило жгучей болью. – Он видел гибель их обоих.

– Да.

– Он… – начала Хейвен, указывая в сторону двери позади нее. – Он дома?

Коррадо покачал головой.

– Он уже уехал на отпевание вместе с моей женой.

– О…

– Ты можешь присоединиться ко мне, – сказал Коррадо. – Я дожидаюсь машину. Нам хватит времени на то, чтобы встретиться с ними на кладбище.

Опустив голову, Хейвен обвела взглядом свою мятую футболку и грязные джинсы. Она одела их накануне утром и не переоделась перед отъездом.

– По правде говоря, мне совсем нечего надеть.

– Богу все равно, что на тебе надето, Хейвен, – сказал Коррадо. – Винсент тоже не счел бы это важным. Но, если ты хочешь переодеться, то, уверен, ты сможешь найти что-нибудь подходящее в гардеробе моей жены.

– О, нет, я не могу, – Хейвен решительно покачала головой. – Я не хочу доставлять Вам столько неудобств.

У Коррадо вырвался резкий смешок.

– Я столько всего сделал, что смену одежды вряд ли можно назвать неудобством.

Услышав это, Хейвен моментально замолчала.

– Пойдем, – настойчиво сказал он. – Никаких возражений.

Хейвен молча проследовала за ним до его дома и поднялась в спальню, которую он делил с Селией. Осмотрев ее гардеробную, она сняла с вешалки простое черное платье, которое нашла в задней части комнаты. Платье было велико Хейвен, но сидело на ней куда лучше, чем она ожидала.

К платью Хейвен подобрала черные туфли на каблуке, носы которых стиснули ее пальцы – они были ей малы, но выбирать в данный момент в любом случае не приходилось. Приготовления заняли у Хейвен менее двадцати минут.

Коррадо ожидал ее на первом этаже, смотря через открытую входную дверь на черный седан, припаркованный у тротуара. Когда они сели в машину, Хейвен с беспокойством заерзала на кожаном сиденье.

– Я пытался, – тихо сказал Коррадо спустя несколько минут. – Я сделал все возможное для Кармина, но мне, кажется, никак не удается до него достучаться. Он слишком упрям и безрассуден. Если он продолжит в том же духе, он – обречен.

Обречен. Услышав это слово, Хейвен ощутила холод, сковавший ее тело.

– Вы поставили на нем крест?

– Это неважно… ведь он сам уже поставил на себе крест.

Зазвонивший телефон Коррадо прервал их беседу. Достав его, Коррадо тяжело и устало вздохнул, после чего ответил на звонок.

– Моретти… Да, все улажено. Я уверен, что все пройдет согласно плану.

Быстро завершив разговор, Коррадо убрал телефон и вновь сосредоточил свое внимание на Хейвен.

– Ты приехала на время, или мне следует позаботиться о том, чтобы все твои вещи перевезли сюда из Нью-Йорка?

Хейвен побледнела.

– Я… я не знаю.

Отвернувшись от нее, Коррадо посмотрел прямо перед собой.

– Дай мне знать, когда определишься.

* * *

Длинный гроб коричневого цвета, со всех сторон окруженный красочными цветами, создавал поразительный контраст с зеленой лужайкой. Вокруг него собрались десятки скорбящих людей, одетых в самую дорогую одежду черного цвета. Склонив головы, они отводили взгляды, словно надеясь избежать встречи с реальностью. Их окружала атмосфера печали и горя, пронизанная болью.