Когда у Винсента отобрали его жену, именно эта сторона взяла над ним верх. Он оказался в ее власти, гнев и вина поглощали его. Он жаждал крови, и, скольких бы человек он ни убил в поисках возмездия, потребность отомстить так и не иссякла. И эта застенчивая девушка с каштановыми волосами, находящаяся сейчас за окном – та самая, которую так полюбил его младший сын – едва не стала жертвой, падшей жаждой мщения.

Отойдя от Селии, Винсент опустился в кресло, расстроенно потирая лицо руками. Сев напротив него, Селия рассмеялась.

– Они считают, что им удается все скрывать. Так мило. Это напоминает мне о том, как вы с…

– Хватит! – прервал ее Винсент. Селия замолчала на полуслове и шутливо сделала вид, что застегивает рот на молнию. – В этом нет ничего милого, Селия!

– О, да брось. Это мило! И почему бы тебе просто не оставить их в покое? Кармин кажется таким счастливым.

– Тебе известна причина, – ответил он. – Думаешь, я хочу видеть своего сына несчастным? Я не хочу! Но ты не можешь на полном серьезе полагать, что для них разумно быть вместе.

Селия бросила на него взгляд.

– Разве не они должны это решать?

– Они слишком мало знают.

Селия приподняла бровь.

– Возможно, тебе следует объясниться. Он уже подозревает, что у тебя есть секреты. Ты должен рассказать ему правду.

Винсент горько рассмеялся.

– Правду, Селия? О какой конкретно правде ты говоришь? Хочешь, чтобы я рассказал ему обо всем, даже о том, что причинит ему боль? Сейчас он во многом похож на меня, и ты не можешь отрицать существование приличной вероятности того, что он может попросту сорваться. У нас с Кармином и без того взаимоотношения едва-едва складываются, а это вполне может уничтожить то малое, что у нас осталось. Ты этого хочешь?

– Ты же знаешь, что не этого.

– Точно, ты хочешь, чтобы я рассказал ему ту часть правды, которая заставит его поверить в то, что они могут быть вместе – что это нормально. Но я не могу пудрить ему мозги кусочками и оговорками. Либо все, либо ничего.

Селия нахмурилась.

– Мне бы хотелось отыскать какой-нибудь выход.

– Я знаю, – сказал Винсент. – Я пытаюсь найти во всей этой ситуации какую-нибудь золотую середину, но я попросту не вижу никакого выхода. Я знаю, что мне следовало бы сделать, но мы не сможем вынести тот гнев, который, вероятнее всего, на нас обрушится. Не говоря уж о том, что при таком раскладе мы бросим девочку на растерзание волкам. Если это случится, то я даже представить не могу, как далеко зайдет ради нее мой сын.

– Ты не можешь забивать себе голову всякими «а что, если», Винсент.

– Именно этим и забита моя голова. Я практически не сплю по ночам, думая о том, как одна мелочь могла все изменить, и о том, что я мог все предотвратить. Только об этом я и думаю. Что, если бы я не взял с собой Мауру в те выходные? Что, если бы мы уехали в предыдущие выходные? Что, если бы мы опоздали на час? Почему мы должны были оказаться именно там и именно тогда?

– Если бы того дня не было, то девушка, гуляющая сейчас на улице, была бы уже мертва. Ты спасаешь ее, а она исцеляет его.

Винсент покачал головой.

– Если бы нас там не было, Селия, то мой сын не нуждался бы сейчас в исцелении.

Он никогда не забудет тот день, с которого все это началось, и то, как он себя чувствовал, когда впервые ехал по той длинной, пустынной дороге в чудовищную жару. Он пребывал в плохом расположении духа, пот стекал у него со лба. Воцарившуюся в машине тишину нарушал только лишь гудящий звук двигателя. Маура знала, что он терпеть не мог молчаливых бойкотов. Он бы предпочел, чтобы она кричала на него, нежели просто сидела, смотря в окно с отсутствующим выражением лица.

В тот момент, когда он ударил ладонями по рулю, он и понятия не имел о том, что это было еще только лишь начало его неспокойного дня.

– Если ты в ближайшее время что-нибудь не скажешь, Маура, то я в любой момент вспыхну пламенем.

Она шумно выдохнула, но продолжила молчать.

– Чего ты от меня-то хочешь? А? Это мои обязанности!

Его вспышка была встречена резким тоном.

– У нас сегодня годовщина, Винсент. Сегодня День Святого Валентина!

– Я в курсе, но им плевать на это, – ответил Винсент. – Когда мой отец куда-то меня отправляет, я обязан выполнять его приказ.

Она знала, что, давая клятву, он поклялся являться по вызову la famiglia в любой момент – 24 часа в сутки, 7 дней в неделю, 356 дней в году. У них был относительно свободный график, и они нечасто его беспокоили, но, когда его все же вызывали, он был обязан являться.

Винсент сбавил скорость, когда они приблизились к дороге, ведущей к собственности Фрэнки Антонелли, расположенной в пустыне. Подъехав к дому, они начали выбираться из машины, но Маура задержалась. Винсент прошел на крыльцо и постучался в дверь в тот же самый момент, когда позади него раздался громкий визг.

Обернувшись, он увидел маленькую, хрупкую девочку, которая бежала прямо на Мауру. Она доходила Винсенту где-то до колена, и была худенькой, как зубочистка, ее волосы спутались. Она походила на серую крысу, перепачканную в грязи.

Казалось, что девочка не замечала преграды на своем пути, и в итоге врезалась в Мауру, даже не замедлившись. От силы удара Маура, пошатнувшись, отошла на несколько шагов назад, а маленькая девочка отлетела на землю. Она, нахмурившись, сморщила свой запачканный грязью носик, осматривая возникшего на ее пути человека.

– Ты жутко грязная, малышка, – сказала Маура.

Маленькая девочка осмотрела себя.

– Где?

Маура рассмеялась, приседая на корточки.

– Везде.

В тот день Винсенту понадобилось всего лишь полчаса на то, чтобы уладить все дела, но именно эти полчаса изменили его жизнь. Эта девочка ворвалась в его жизнь, переворачивая с ног на голову все, что он знал.

По настоянию Мауры он спустя неделю поинтересовался девочкой, но Фрэнки сообщил ему о том, что она не продается. Сколько бы денег Винсент не предлагал, мужчина все равно отказывался ему уступать. Винсент надеялся на то, что Маура забудет об этом, но ребенок стал для нее навязчивой идеей.

А Винсент не обращал на все это никакого внимания, живя в своей раковине невежества и наивно полагая, что с его жизнью все в полнейшем порядке. Он был проницательным человеком, но его жена всю свою жизнь скрывалась за маской секретности. Он и понятия не имел о том, какие идеи зародились в ее голове, а должен бы был догадаться.

Он должен был понять, что она увидит в этом еще одну возможность.

С тех пор минуло уже более десяти лет, но не прошло и момента без того, чтобы он не думал о том дне.

Винсент вздрогнул, когда Селия коснулась его плеча.

– Она спрашивала меня о своей матери.

– Я удивлен, что она не спрашивала меня.

– Разве ты как-то не угрожал убить ее? Вероятно, она надеется на то, что ты забыл об ее существовании.

Винсент вздохнул.

– Я вижу страх в ее глазах, когда она находится рядом со мной.

– Не будь так строг к себе, – сказала Селия. – Искуплению всегда найдется место. В действительности, я верю в то, что ты сможешь со всем этим разобраться.

– Ты всегда была обо мне слишком высокого мнения, Селия, – ответил Винсент, вставая. – Попроси ее подняться в мой кабинет, когда они вернутся.

– Кого?

– Ты знаешь.

Перед тем, как отвернуться, он заметил, что Селия качает головой.

– По-прежнему не понимаю, почему ты никогда не называешь ее имени.

* * *

Кармин открыл заднюю дверь и отошел в сторону, пропуская Хейвен вперед. Ее щеки раскраснелись, и она шмыгнула, пока они пробирались по дому, оставляя за собой водяные следы. Они уже практически дошли до лестницы, когда из кухни показалась Селия.