Она заикнулась, но он в действительности и не ждал от нее ответа.

– Ты не могла на самом деле считать этот шаг мудрым, – сказал он. – Я же уже говорил тебе... ты не сможешь меня перехитрить.

– Я не... я, эм... – ее всхлипы заглушали ее слова. – Я не хочу умирать.

Доктор ДеМарко на мгновение напрягся, после чего схватил скотч со столика рядом с собой. Она неистово мотала головой, пока он отрывал кусок, но это не остановило его, и он заклеил ей рот.

– Я хочу, чтобы ты подумала о том, как хорошо тебе здесь живется, – сказал доктор ДеМарко. – Подумай о том, как сильно тебе повезло в том, что ты все еще жива.

Он вышел из комнаты, оставляя ее в одиночестве, пока она наблюдала за тем, как закрывается за ним дверь. Ее все еще не покидало то странное чувство, с которым она проснулась этим утром. Она осознала, что самой большой ее ошибкой в этот день стало то, что она вообще поднялась с постели.

* * *

Девять лет. Казалось, что это было так давно, но это время пролетело для Кармина очень быстро. С того рокового дня, который изменил его жизнь, прошло уже практически десять лет – никто из них никогда не говорил об этом дне – но произошедшее по-прежнему действовало на него так, словно это случилось совсем недавно. Но никто не знал об этом. Никто не знал о том, что он плакал, и о том, что он все еще не мог спать по ночам. Никто не знал, потому что никто и не желал этого знать.

Но впервые за все девять лет ему захотелось, чтобы кто-нибудь пожелал об этом узнать.

Как только Кармин вернулся домой из школы, он понял, что что-то случилось. Это ощущалось в воздухе, тишина была удушающей. Это было ощущение опасности, из-за которого адреналин в нем начал курсировать с удвоенной силой, проносясь по его венам и опаляя их.

Кармин поднялся вверх по лестнице, осматриваясь по сторонам, и замер на третьем этаже, когда заметил, что дверь его спальни была открыта. Он осторожно приблизился к комнате и подумал, что его стошнит, когда он миновал дверной проем. По его комнате гулял холодный ветер, окно было широко распахнуто, шторы были сдвинуты в сторону. Его сердце учащенно забилось, кровь неслась по его венам. Все было плохо. Действительно, блять, плохо.

Раздавшийся позади него голос был равнодушным, бесстрастным.

– Как она узнала?

Кармин обернулся, замечая стоящего возле лестницы отца. Он беспечно облокотился на стену, скрестив на груди руки, его серебристый револьвер был засунут в брюки.

– Как она узнала что?

– Как она узнала, что твое окно не было заперто, Кармин? Потому что это мой дом, и я даже не знал об этом!

Кармин развернулся к окну. Теперь он был уверен. Его точно стошнит.

– Что она сделала?

– Дотронулась до моего оружия.

– Твоего оружия? Где она его нашла?

– В моем комоде.

Кармин сделал глубокий вдох. Он знал, что сегодняшним утром она будет раскладывать его вещи.

– Что ты с ней сделал?

– А это важно?

– Да.

Его отец пристально посмотрел на него.

– Почему?

Кармин побледнел. Почему?

– Просто потому, что это важно. Ты на многое способен, отец, но... Господи, это? Не думал, что ты настолько гнилой!

Винсент сузил глаза.

– Тебе есть, что сказать?

– Да. Ничто не вернет ее.

Маска спокойствия исчезла с лица Винсента.

– Что?

– Ты слышал. Это ничего не изменит! Она мертва!

В тот момент, когда эти слова сорвались с губ Кармина, Винсент потерял над собой контроль. Он схватил свой револьвер и взвел курок, целясь в голову Кармина.

Кармин стоял на месте, отказываясь отходить в сторону.

– Ты не выстрелишь в меня. Я слишком похож на нее.

Винсент не опустил револьвер, но его рука дрогнула, подтверждая эти слова. Он лишился своего спокойствия.

– Держись подальше от девчонки.

Он подразумевал это как угрозу, но Кармин испытал только лишь облегчение. Хейвен все еще была здесь, и он не собирался держаться от нее подальше.

* * *

Время для Хейвен шло мучительно медленно. Каждая секунду казалась ей вечностью, ее мышцы болели, ничто не ослабляло царящего в ее теле напряжения.

Ее и раньше избивали, но необходимость сидеть в одной позе, в одиночестве и в темноте стала для нее самой мучительной пыткой, которой она подвергалась. Она тихонько плакала до тех пор, пока усталость не одолела ее, и она не заснула.

Спустя некоторое время что-то разбудило ее, боль пронзила ее в тот же момент, когда она вернулась в сознание. В противоположной стороне комнаты она услышала шум и быстро подняла голову, когда поняла, что в комнате находился кто-то еще. Щурясь, она смогла различить очертания фигуры, стоящей в тени. Кто-то сделал несколько шагов вперед, и она нахмурилась, когда различила в темноте грустные зеленые глаза.

Кармин опустился перед ней на колени и вытер ее слезы, после чего провел кончиками пальцев по полоске скотча, которым был заклеен ее рот.

– La mia bella ragazza, мне нужно было убедиться в том, что ты в порядке. Мне так чертовски жаль. Я пытался предупредить тебя, но он все равно до тебя добрался.

Она изучала его, склонив голову, словно это могло помочь ей понять его, и он вздохнул.

– Сегодня годовщина, эм... блять! Почему я не могу это сказать? В этот день моя мама...

Он замолчал, оставляя ее в таком же замешательстве, в каком она пребывала и до этого. Никто из них никогда не говорил о матери Кармина. Хейвен не знала даже ее имени.

– Мне жаль, что я не могу развязать тебя. Он убьет меня, если я это сделаю. Он сказал мне не приближаться к тебе, но я должен был убедиться в том, что ты в порядке. Но, Господи, только посмотри на себя! Что с ним не так?

Он снова вытер слезы Хейвен, и убрал ей за уши волосы, его пальцы еще раз прошлись по скотчу.

– Я вернусь утром. Держись, tesoro. Я никогда больше не допущу, чтобы с тобой случилось нечто подобное.

Поднявшись на ноги, он направился к двери. Ей потребовалось некоторое время на то, чтобы снова провалиться в сон, но ей все-таки удалось это сделать.

* * *

– Ты проснулась?

Хейвен открыла глаза, услышав голос доктора ДеМарко, его тон больше не был таким же ледяным, каким он был в последний раз, когда она видела его. Присев перед ней на корточки, он потянул за уголок скотча.

– Будет немного больно, но я сделаю это быстро.

Он оторвал скотч, и она вздрогнула, ее губы пульсировали. Доктор ДеМарко развязал ее, и она потерла свои запястья.

– Отдохни сегодня, – сказал он. – Я куплю что-нибудь на ужин.

Ее голос был хриплым, пока она произносила свои первые со вчерашнего дня слова.

– Да, сэр.

Его охватила нерешительность, его глаза снова были полны понимания. Хейвен пришлось отвести взгляд. Она не хотела его сочувствия. Она не хотела ничего из того, что этому человеку пришлось ей предложить.

Она не двигалась с места после того, как он ушел. Наклонившись вперед, она опустила голову вниз. Она вытерла нос своей рубашкой, она сгибала и разгибали свои пальцы и колени, пытаясь избавиться от судорог, но мысль о том, чтобы начать двигаться приводила ее в ужас.

Спустя несколько минут в ее дверь постучали. Кармин зашел в комнату со стаканом воды и опустился перед ней на колени.

– Ты должна выпить это.

Она взяла стакан и попыталась улыбнуться его великодушию, но не смогла этого сделать. Все болело.

Кармин протянул руку, на его ладони лежала маленькая желтая таблетка.

– Это болеутоляющее. Ребята из школы глотали бы это дерьмо, как сладости, если бы могли. Просто запей ее водой. И она прогонит всю боль.

Взяв у него таблетку, она проглотила ее.

– Спасибо.

– Не за что. Как думаешь, ты сможешь встать?

Он поднялся на ноги и протянул ей руку. Она приняла ее, хватаясь другой рукой за стену, и поднимаясь. В тот же момент, когда Кармин убрал свою руку, ее колени подвели ее.