В лице Розеллы не осталось ни кровинки. Я заметил, что даже кончики ее пальцев побледнели, а ладони взмокли от пота.

— Послушайте, со мной действительно связывались из «Семпуры», но я ничего для них не делала.

— А теперь ты послушай меня, Розелла. Если ты нарушила контракт, то у тебя очень большие неприятности. Понимаешь? Я могу устроить тебе огромные проблемы. Могу посадить тебя в тюрьму. Ты ведь знаешь, каковы тюремные охранники? Ты же сама создавала прототипы. А твоего деда выбросят на улицу.

Розелла смотрела на мистера Касла. Было слышно, как старик стонет во сне.

— Конечно, я это знаю. И я никогда не стала бы так рисковать.

Мистер Касл улыбнулся:

— Не переживай, я не думаю, что ты настолько глупа. Но знаешь, просто для своего спокойствия, я, пожалуй, тебя навешу. Прямо сейчас. По новому треку от Лондона до Валенсии я доберусь к вам всего за пару минут. Жди меня вместе с этим Эхо. Я скоро буду.

Розелла говорила все быстрее — семьдесят два слова в минуту. Она рассказала мне, что Алекс Касл — глава известной корпорации, могущественный и жестокий человек. И теперь у нее большие проблемы. Розелла попросила меня пойти с ней вниз, к сосудам.

Она сказала, что я нужен ей, чтобы кое-что сделать.

Нужно вынуть Эхо из сосуда номер 11.

— Убрать консервирующий гель, — распорядилась она. На емкости в форме яйца зажегся зеленый индикатор, сигнализирующий о том, что команда выполнена. — Откройся.

Сосуд открылся. Внутри была женщина Эхо, без одежды; на вид ей было лет тридцать по человеческим меркам. Ее глаза были закрыты, она стояла внутри сосуда, еще не пробудившись.

— Вот каким ты должен был быть, — сказала Розелла. — Спящим. Бессознательным. Не испытывающим страха.

Я кивнул.

— Кто она?

— Прототип для «Семпуры» — для конкурента компании «Касл». Это новая моделью Эхо, домашний помощник. Мне обещали за нее миллион союзных долларов. Ее зовут Алисса.

Я достал Эхо из яйца. В руках у Розеллы оказался «запальник» для прототипов, который она собиралась запустить в ухо Алиссы. Она тихо сказала что-то сама себе по-испански, а потом повернулась ко мне.

— No… nopuedo… Я не могу. Внизу, в подвале есть печь для кремации. Отнеси ее туда. Ее нужно уничтожить.

Подвал. Место, куда она не хотела меня пускать. Розелла хотела убрать «запальник» обратно в коробку с аэрогелем, но руки у нее так тряслись, что она уронила его на пол. И в ту же секунду «сороконожка» вскарабкалась по моей ноге и перебралась на Алиссу.

— О, нет! — воскликнула Розелла. — Останови ее!

Но я не успел. «Запальник» двигался со скоростью один метр за 0,23 секунды и уже забирался в ухо Алиссы. «Запальники», как я узнал позже, не были обычными микророботами, похожими на многоножек. Их задача заключалась в том, чтобы поместить неокортекс[23] в ближайший, находящийся в спячке мозг Эхо и «запалить» его, пробудить к жизни. Или к существованию, которое было очень похоже на жизнь.

— Иди в подвал, — торопила меня Розелла, вне себя от волнения, — и брось ее в печь для кремации, пока она не проснулась.

— Но если я не успею?

— Все равно сделай это! — Она заплакала. — Если ты ее не уничтожишь, случится страшное. Она не должна попасть на глаза Каслу. Если он ее увидит, то поймет, что я нарушила контракт, и я все потеряю. Кроме того, я должна уничтожить ее программу, а для этого мне нужно быть в капсуле. У нас очень мало времени. Иди же, иди!

Но я не смог этого сделать.

Я собирался бросить Алиссу вниз, в круглую дыру в полу, в прохладную смертельную темноту печи для кремации, когда ее глаза открылись. Она очнулась. Я ждал, что она спросит, где она, или кто я такой, или кто она такая. Но она молчала. Она была не такая, как я. Ей был неведом страх. Она была просто полна знаний и готова выполнять свои обязанности. Я мог швырнуть ее вниз, во тьму, и смотреть, как она превращается в ничто; и это не имело бы никакого значения. Она бы ничего не почувствовала.

Я жалею, что не сделал этого.

Из-за Одри. Из-за Розеллы. Из-за Эрнесто. Да, я жалею, что не сделал этого.

Но тогда я не мог знать, как все обернется. Я не мог быть уверен ни в чем, кроме моих собственных мыслей — и даже к некоторым из них следовало прислушиваться с осторожностью.

Я услышал голос. Мистер Касл говорил по внутренней телефонной связи:

— Эй, кто-нибудь дома?

Я держал Алиссу, глядя ей в глаза.

— Он пришел за нами, — сказал я.

— Информация обработана, — произнесла Алисса, посмотрев на меня пустыми глазами.

Я осмотрел подвал — нельзя ли где-нибудь спрятаться. Он был забит под завязку. Компьютеры, мозговые тестеры, какие-то жидкости в огромных банках, два выключенных робота, кучи железа и силикона, хирургические инструменты. Пласты синтетической кожи лежали на столе. А еще там была старая гитара Розеллы.

И еще кое-что.

На полу лежала маленькая коробочка.

Я знал, что это за предмет и зачем он нужен, хотя раньше и не видел ничего подобного. Это был самоуничтожитель. В лабораториях, занимающихся созданием Эхо, его использовали как устройство, обеспечивающее безопасность. Если в результате сбоя Эхо выйдут из-под контроля, то дизайнер, в данном случае Розелла, должен выкрикнуть код. И тогда склад в ту же секунду исчезнет вместе со всеми Эхо и вообще всем, что внутри. Все будет дезинтегрировано, превратится в небытие, как будто провалившись в черную дыру. Осталась бы только коробочка.

На коробочке не было номера. Но я понял, что он в моей голове. Его дала мне Розелла: восемь, четыре, два, девять, ноль. Меня пугала мысль о том, что в моей власти уничтожить себя, мистера Касла, Розеллу и все, что тут находится.

Я осмотрелся, но спрятаться было негде. Так что оставалось только надеяться, что Розелле удастся уговорить мистера Касла уехать, не спускаясь в подвал.

Но ему и не надо было спускаться. Достаточно было просто позвать Эхо по имени.

— Алисса!

(Меня удивило, что он знал ее имя. Тогда я еще не догадывался, что Алекс Касл знает все.)

— Алисса! Ты ведь Алисса? Будь умницей и крикни: «Я здесь!»

Я прошептал:

— Тихо, ни звука — он опасен.

Но, конечно, я был всего лишь Эхо, а мистер Касл — человек. И мои просьбы не могли тягаться с его приказами.

Я увидел, как ее рот открылся. Слова достигли моих запей с громкостью восемьдесят семь децибел.

— Я здесь!

Так все и началось. Вернее, закончилось.

— Восемь… четыре… два… девять…

Иногда я жалел, что не назвал последнюю цифру. Ноль. Ничто, которое обратило бы нас в ничто. Но тогда я и вправду не собирался произнести код полностью. Зачем? Откуда мне было знать, сколько всего будет потеряно?

Мистер Касл прибыл с роботом-полицейским ростом двести двадцать сантиметров, и, судя по тонкой магнитной пленке на поверхности, сделали его из титана. Он вошел и пригрозил убить меня, если я не буду повиноваться приказам. Мы поднялись на левиборде.

— Ага, — сказал мистер Касл, увидев Алиссу, — а вот и ты. Обнажена, как и задумано богом, или, точнее, Розеллой. А теперь я хочу, чтобы ты вернулась в свой сосуд.

Она так и поступила, когда Розелла указала ей на нужное яйцо. А потом мистер Касл объяснил, чего он хочет от дизайнера.

— Ты изменишь ее. Внешность останется прежней, но в программе будет глюк, который невозможно обнаружить в течение первых пяти недель. Подробности позже. И я знаю, что ты сделаешь это для меня.

— Почему это?

— Ты не такая, как я. Ты заботишься о своей семье. О своем дедушке. Ты хочешь для него самого лучшего, а если выполнишь мое распоряжение, получишь не только дом на севере, подальше от здешней жары, но и лучшее лечение, которое только можно купить за деньги. А если откажешься, то… Пока-пока, дедуля! И все остальное тоже.