Она поколебалась, но все же добавила ледяным тоном:

— Твой отец был одним из них.

— Неправда! Он никогда не нападал на дядю Алекса.

— Напрямую — нет.

— Он вообще этого не делал! — возмутилась я.

Ее яркие губы сжались.

— Вряд ли он пытался облегчить ему жизнь. Ты знаешь об их отношениях только с одной стороны. Твой дядя — хороший человек. Он стремится сделать мир лучше. Каждый год он жертвует пять миллиардов союзных долларов на благотворительность. Могу поспорить, ты этого не знала…

Я покачала головой. Стремится сделать мир лучше?.. Может быть, несмотря на все разногласия, они с папой не так уж сильно друг от друга отличались.

— Тебе очень повезло, что он заботиться о тебе. Не будь он так великодушен, ты бы вообще сейчас осталась без крыши над головой. Если бы ты была племянницей Лины Семпуры, то уж точно оказалась бы сейчас на улице.

Она замолчала и подняла руку, как будто желая сказать «стоп»:

— Прислушайся! Прислушайся к тому, что происходит снаружи.

Возгласы протестующих слились в какой-то рык.

Кандрисса выглядела встревоженной. Ее белая кожа стала еще белей:

— О, нет! О боже, нет!

— Что произошло?

Она посмотрела на меня, а потом отвернулась:

— Они перелезли через стену.

— Что? — я не совсем понимала ее.

Она побежала к лестнице.

— Найди Яго. Манифестанты пытаются прорваться в дом. Они хотят убить Алекса. Они могут причинить вред и Яго.

— Вызвать полицию?

— Полицейские уже должны быть в курсе. Чтобы перебраться через стену, протестующие должны были уничтожить охрану.

Она исчезла на первом этаже, а я услышала еще более громкий шум и крики. И у меня снова возникло то самое чувство — чувство предельной концентрации внимания, когда смерть притаилась рядом.

Я побежала в комнату Яго.

Но его там не было.

Снизу раздался звон бьющегося стекла. Я бросилась в свою комнату, вошла в капсулу и запросила «меню» у считывателя мыслей. Выбрав опцию «обзор дома», я осмотрела сад перед домом — восточную часть подъездной аллеи, усыпанную гравием, которая не была видна из моего окна. Человек десять манифестантов, все в масках, карабкались по боковой стене. Именно в этом месте полиция должна была охранять сад.

Все нападавшие были вооружены камнями и палками, а больше половины — старыми ружьями. Для таких были нужны пули, но кто знает — вдруг они все-таки заряжены. Мне тоже нужно было достать оружие. В доме его было навалом. Позитроны! Мне нужен позитрон! Я переключила на режим «осмотр дома изнутри» и увидела несколько протестующих в холле. Трое из них уже вступили в схватку с высоким мускулистым Эхо с дредами. Переключая виртуальные режимы, я осмотрела другие комнаты.

Кухня, офис на первом этаже, три гостиных. Терапевтическая комната, где находился дядя Алекс под защитой пятерых Эхо, включая Дэниела. Крытый бассейн, тренажерный зал, полный металлических роботов в боксерских перчатках, столовая. И наконец я нашла Яго в маленькой комнатке, чуть больше чулана. Он был там с двумя Эхо и снимал со стены позитрон.

Оружейная комната!

Он мог держать в руках самое навороченное оружие, которым любой предмет или существо можно было отправить в небытие, и у него мог быть взгляд убийцы, но он все еще оставался десятилетним мальчиком и моим двоюродным братом. Однажды я уже застряла в иммерсионной капсуле, пока членов моей семьи убивали, и я не позволю этому случится еще раз.

Выскочив из капсулы, я опрометью бросилась вниз. Вбежала в маленькую комнату, где хранилось оружие, но, конечно, мальчишки там уже не было.

— Яго! — закричала я.

Никакого ответа. Или я не слышала его из-за криков, звуков сражения и редких ружейных выстрелов. Из нового оружия тоже стреляли. Я увидела, как Эхо уничтожил одного манифестанта. Его тело мгновенно исчезло. Это были технологии на основе антивещества, и стреляли позитроны бесшумно.

Я побежала в терапевтическую комнату, чтобы сказать дяде Алексу, что не могу найти Яго.

— Ох, Одри, с тобой все в порядке! Заходи, заходи сюда и закрой за собой дверь. Пока никто из этих ублюдков тебя не увидел.

Но я заколебалась.

И причиной этому был взгляд Дэниела. Его слова снова звучали в моих ушах: «Здесь тебе угрожает опасность».

Я знаю, это кажется нелогичным, но мне было куда страшнее оказаться взаперти с пятью Эхо, чем снаружи, с людьми, готовыми убивать. Рыжеволосая Эхо Мадара велела мне немедленно войти внутрь. Но у нее, в отличие от Дэниела, было оружие. Я вспомнила, как дядя Алекс говорил мне, что она разработана для армии, чтобы убивать. Я закрыла дверь и осталась снаружи.

Эта была большая ошибка.

В следующую секунду я почувствовала, как в мой висок уперлось что-то твердое и холодное.

Ружье.

Вернее, старый пистолет двадцатого века, наверное, до отказа набитый пулями.

Боковым зрением я видела мужчину в маске тигра — такие надевают на костюмированные вечеринки. Он был высоким, от него пахло жевательным табаком.

— Где твой отец? — спросил он меня. Голос звучал грубо, жестко, и в нем было полно ненависти.

— Мой отец мертв.

— Не ври. Твой отец — Алекс Касл! Человек, который назначил себя Богом… Где он? Отвечай, или я тебя убью. Клянусь, нажму на курок, и тебя уже здесь не будет. — Он жестом изобразил, как мои мозги вылетают из черепа.

— Он не мой отец. Моего отца три дня назад убила Эхо.

Он замолчал. Его голос изменился:

— Твоего отца звали Лео Касл?

— Да.

Он медленно опустил оружие. Теперь он выглядел потрясенным.

— Лео Касл был для меня героем… Да что там для меня — для большинства из нас! Я видел все программы, которые он делал для «Техобзора». Прости меня. Я вовсе не собирался тебя убивать. Просто хочу найти твоего дядю. Его нужно остановить. Зона Возрождения — зло. Все, что он создал, — зло. Нельзя держать неандертальцев в неволе. Он больше заботиться об Эхо, чем о живых существах!

— Мой папа осуждал насилие, — сказала я, чувствуя, что не согласна с его словами. — И он любил своего брата. Он был бы в ужасе от того, что вы тут творите.

Несколько секунд я просто смотрела на маску тигра. Возможно, мужчина начал что-то понимать. Может быть, он просто развернется и скажет остальным, бесчинствовавшим в доме, что они тоже должны уйти. Но я никогда этого не узнаю, потому что он просто растворился в воздухе, и я увидела Яго с позитроном в руках. Оружие казалось слишком большим для него (хотя и было легким как перышко, потому что делали его в основном из аэрогеля, а не из металла).

И он улыбался. Просто невероятно…

Он только что убил человека. Такого же человека, как он сам. И он улыбался. Такую искреннюю улыбку я видела у Яго впервые.

— Ты у меня в долгу, сестренка, — сказал он. Такого оживления в его голосе я тоже прежде не слышала.

Задерживаться он не стал, а помчался мимо меня прямо сквозь голографическую скульптуру единорога в сторону холла.

— Яго, вернись! Там опасно! — я кинулась за ним, но буквально тут же кто-то выскочил из прилегающего коридора и повалил меня на пол. Еще один манифестант в маске — уже не тигра, а неандертальца. Сквозь прорези сверкали его глаза. Он придавил меня всей тяжестью, и я закричала от ужаса.

Оружия у него было — только камень, но очень большой. Нападавший поднял его высоко над головой, собираясь размозжить мне голову. До смерти оставались считаные секунды, и меня буквально разрывало от желания жить, жить во что бы то ни стало. Но в эту секунду я увидела кое-кого еще.

Это был Дэниел.

Он выбежал из терапевтической комнаты и бросился к нам.

Дэниел повалил мужчину в маске неандертальца на пол. Тот обрушил на Эхо камень и рассек ему лицо, но Дэниел уже сжимал ему горло. Крепко держа мужчину за шею, Дэниел поднял его над полом. Ноги «неандертальца» дергались в нескольких сантиметрах над полом.