Администратор был поражен мудростью гостя вверенного ему отеля и не скрывал этого.

— Ах, вы правы, дон Перейра, совершенно правы. Я обратил внимание на то, что миссис Томпсон была очень огорчена из-за необходимости покинуть Стокгольм.

— Чему я нисколько не удивляюсь, — совершенно искренне закончил продуктивную беседу капитан.

Покончив с обязательными ювелирными делами, Михал Выганович поспешил на условленную встречу в небольшом кафе на Оденгатан, напротив большого универмага «Домус», совсем недалеко от Свеавеген. В руке капитан держал номер «Сюдсвенска Дагбладет». Связник был на месте. Капитан рассказал о событиях минувшей ночи, и оба долго их обсуждали.

— Повезло вам, — смеялся связник. — Бесплатно увидели то, за что в специальных кинотеатрах любители платят большие деньги. Но вы правы, — он стал серьезным, — для нас главное — понять, зачем эта женщина демонстрировала невидимому наблюдателю свой кулон. Это не был рефлекторный жест испуганной, застигнутой на месте преступления женщины?

— Конечно нет, — уверенно ответил капитан, — это был знак для меня, чтобы не мешал, дескать, свои действуют. Уверен, чья-то разведка пытается выкрасть тайну лицензии, а условным знаком для них сложит кулон с изображением Нефертити.

— Эй, кельнер! — вдруг громко позвал собеседник Выгановича. — Счет! — Бросив на стол 10 крон, он не стал ждать сдачи. Встав, он добавил немного громче, чем это требовалось:

— Благодарю вас, дон Перейра, за предложение, но не могу принять вашу цену. Ведь вы знаете, что в последнее время изумруды очень подорожали. Предложите мне разумную цену, и я подумаю о приобретении партии.

— Но согласитесь, моя коллекция не идет ни в какое сравнение с другими, — возразил бразильский ювелир. — Этим и объясняется цена. Уверяю, таких вы ни у кого дешевле не найдете. Впрочем, я не вправе сам назначать новую цену, но из уважения к вам согласен связаться с моим компаньоном в Рио-де-Жанейро. Однако не уверен… Ведь я получил уже несколько неплохих предложений.

— Вам решать. Мы можем продолжить переговоры, вы знаете, где меня найти. А пока прощайте.

И пожав мнимому ювелиру руку, его связник быстрыми решительными шагами направился к выходу из кафе.

Распрощавшись с ним, Михал Выганович опустился на свой стул и не торопясь стал допивать свой замороженный апельсиновый сок. Что заставило заторопиться опытного связника? Или кто? Достав шариковую авторучку, капитан принялся набрасывать на салфетке какие-то цифры. Видимо, ювелир подсчитывал убытки и прибыли от возможной сделки, не обращая внимания на окружение. На самом деле капитан Выганович незаметно оглядел клиентов кафе. Искал он недолго. Через два столика от него сидел долговязый молодой человек. Его давно не мытые белокурые волосы старательно завитыми локонами спускались на тоже весьма грязную шею. Жидкая белокурая бородка, такие же усики. Одет был красавец в явно тесные джинсы, все в разноцветных нашлепках масляной краски, из которых высовывались голенастые ноги, босиком сунутые в стоптанные сандалии, и желто-черную фланелевую рубаху кричащей расцветки. За неимением пуговиц рубаха не была застегнута и широко распахнута, так что взорам всех желающих представала болтающаяся на груди парня висюлька с широко известным изображением жены египетского фараона. На сей раз это была массивная медная блямба на толстой веревке.

Кучерявый парень бросал вокруг гордые взгляды. Он был уверен, что является центром всеобщего внимания. Но даже разденься он догола и напяль на голову ночной горшок, и тогда вряд ли кто им заинтересуется. Разве что полиция, если он при этом еще и закон преступит. Тогда немедленно как из-под земли появится черная машина с надписью «Polis».

Посидев еще несколько минут, Выганович встал и не торопясь направился к выходу. Сев за руль своей машины, он попытался в зеркальце обнаружить слежку. Не обнаружив, на всякий случай около получаса ездил по улицам Стокгольма, стараясь проскакивать на перекрестках последним перед включением красного света, проверяя, нет ли за ним «хвоста». Не удовлетворившись этим, он оставил машину на Эрике План и по эскалатору спустился в метро. Там он тоже попытался запутать возможного преследователя, на ходу вскакивая и выскакивая из вагонов. Нет, похоже, за ним никто не следил.

Успокоившись на этот счет, капитан Выганович вышел из метро и направился в Хумлегарден. На всякий случай побродив немного со скучающим видом по аллейкам этого сада, он вышел к зданию Королевской библиотеки, где его уже поджидал связной.

Выбрав удобную скамейку на одной из самых укромных аллеек, они продолжили беседу, столь внезапно прерванную.

— Задумка с Нефертити не так уж глупа, — говорил связной. — Агенты могут не знать друг друга, а этот знак предупредит их, что действует свой. Ваша англичанка…

— Англичанка не моя, — перебил его напитан, — скорее уж профессора…

— Англичанка, — с улыбкой продолжал связник, — поняв, что за ней наблюдают, поспешила продемонстрировать неизвестному «коллеге» опознавательный знак. Сочла нужным, так сказать, представиться.

Выганович согласился с агентом.

— Продемонстрировала она не только знак, но и все остальное… Нас это, пожалуй, не касается. А вот знак… Хорошо, что так получилось, случайно мы узнали об опознавательном знаке одной из конкурирующих фирм и теперь обратим на это внимание.

— Правильно, — подхватил связник. — Вот только одна заковыка — уж слишком много людей обоего пола в наше время носят такие украшения, в том числе и среди так называемых «хиппи». Вот почему на всякий случай я счел необходимым прервать наше рандеву в кафе — береженого Бог бережет. Хотя, вероятней всего, кудрявый красавец не из стана наших врагов.

— Англичанка помогла нам уяснить и вторую, тоже очень важную вещь, — сказал капитан.

— Какую же?

— Теперь мы убедились, что оправдались предположения полковника: противник попытается овладеть тайной катализатора на перепутьи.

— Не понимаю…

— Секретные документы покинули не доступные ни одной из иностранных разведок подземные хранилища «Шведского атома», но еще не поступили в не менее недоступные сейфы Польского Комитета по вопросам атомной энергии. Итак, первая попытка неприятеля сорвалась, но я ничуть не сомневаюсь, что неудача не заставит его отказаться от следующих. Причем теперь он знает, что мы о них знаем, и будет еще более осторожным…

— … и, не исключено, более жестоким, — закончил связной.

— Согласитесь, с самого начала мы предполагали нечто подобное, — продолжал Выганович. — И только теперь я понял причину нападения на шведского журналиста.

— Уж не думаете ли вы, что он действовал заодно с кем-то из представителей иностранной разведки?

— Не думаю, но шустрый писака наверняка что-то разнюхал или о чем-то догадался. Короче, знает больше, чем следует. К тому же он неустанно наблюдает, чтобы не сказать — следит за проживающими в отеле «Минерва-палас». Знаете, я уже заметил — куда бы я ни пошел, на каком бы этаже случайно ни оказался, в какой бы бар «Минервы» ни сунул нос, глядишь — этот репортер через минуту-другую является, ну просто как магнитом его тянет туда же…

— Это интересно…

— Лично мне он не мешает. Ведь моя задача — проследить, чтобы ничего непредвиденного не произошло, так? Выходит, мне только на руку его чрезмерное любопытство и дотошность. Однако я понимаю, он страшно мешает тем, кто пытается добраться до портфельчика профессора, а, значит, ставит себя под удар…

— Американской разведки, ЦРУ.

— Потому что на шведа напали два американских солдата из части, размещенной на территории ФРГ? Скорей всего так, но не обязательно.

— Но ведь напали-то американцы…

— Ну и что? Их мог нанять кто угодно, среди американской солдатни немало сброда, который пойдет на что угодно, если ему хорошо заплатят. Те, кому мешает шведский журналист, не поскупятся и на несколько тысяч долларов, а это сумма не шуточная, найдется немало охотников заработать ее, особенно если для этого требуется всего-навсего вправить мозги такому слабаку, каким на первый взгляд выглядит Свен Бреман.