Честер пожал плечами:

— Что ж... Если настаиваешь...

Он произвел небрежный пасс, а я ощутил пробежавшую по телу легкую дрожь...

Вот и прекрасно. Ну, посмотрим, что скажут горожане.

Тем временем Честер уже вскочил на коня и с легкой усмешкой взглянул на меня сверху:

— Если твое медвежество полностью готово, то может быть, мы все же двинем куда-нибудь? Желательно вперед!

Я кивнул, вздохнул, и мы направились к воротам Эллькарана...

Нас встретил торопливый лязг оправляемых доспехов, настороженный шепот и мягкий шелест оружия, извлекаемого из ножен.

Подойдя ближе, я смог разобрать отрывки разговоров:

— ...чудовище из Метамора...

— ...что оно здесь делает?

— ...тсс! Оно с городским магом...

— ...все равно, мне это не нравится...

Я вздохнул с некоторым облегчением. Могло быть и хуже.

Когда до ворот оставалось не более двадцати футов, тихие переговоры прекратились и один из них, одетый попышнее и побогаче, крикнул:

— Стой!

Мы послушно остановились. Честер слез с коня, и мы замерли на месте, ожидая, пока охранник подойдет ближе.

— Привет, Честер! Хорошо, что ты вернулся! — подойдя вплотную к моему... брату? Да, наверное, все же брату... В любом случае, стражник, подойдя к Честеру, зашептал, по-видимому надеясь, что я не услышу. — Я тебе доверяю, но... — тут стражник ткнул пальцем в мою сторону. — ЭТО... ЭТОТ... Он с тобой?

Я не смог удержаться.

— Нет, — произнес я самым вежливым тоном, с самым лучшим местным выговором. — Я не с ним. Мой отец — алхимик Эдуард, сын Аубрана. Меня зовут Христофор, и я здесь родился.

Охранник вздрогнул, отступив на шаг, уставился на меня... Потом взяв себя в руки, картинно фыркнул:

— А я внебрачный сын лорда Овида!

Честер ухмыльнулся:

— Нет, Корин, ты на него совсем не похож. К тому же, ты — десятник городской стражи, а его папочка сотником устроил. Разве что пьете вы одинаково... А вот это чудовище говорит правду. Я за него ручаюсь.

Охранник удовлетворился словами Честера, хотя по-прежнему смотрел на меня недоверчиво. Помявшись еще на пороге ворот и поняв, что мзды от мага он не дождется, десятник хмыкнул, и махнул стражникам, пропуская нас.

Уже пройдя ворота, я услышал за спиной произнесенное вполголоса:

— ...развелось чудовищ... с севера...

Я вздохнул:

— Неужели все жители Серединных Земель столь недоверчивы?

Честер холодно взглянул на меня:

— Нет, только те, которых ты провоцируешь. Если бы ты позволил мне управлять ситуацией, этого могло и не случиться.

Я прищурился, глядя на брата:

— Точно? Сделав так, чтобы он увидел двух простых путешественников? Ты не позволил людям на дороге увидеть нас... Что же, спасибо за защиту, брат! Но было бы еще лучше, если бы ты меня спросил — а нужна ли мне такая защита! Так вот теперь мне защита более не нужна! И скажи мне еще одну вещь, брат — ты сказал отцу о моем возвращении? Ты говорил — он не знает о моем местонахождении... а о твоем он знает?!

Взгляд Честера стал холоднее зимнего тумана:

— Я пришел дать тебе шанс помириться с отцом, прежде чем он умрет! Да хотя бы дать тебе возможность увидеть его и попрощаться! Демон тебя раздери Крис, ты ведь так и не приехал проститься с матерью!

Я смотрел на него, и чувствовал, как гнев кипящей волной подниматеся в душе:

— Нет, Честер, ты пришел, потому, что ты увидел возможность снова сыграть в моей жизни героя! Проклятие! Ты ведь отлично знаешь, — умри отец в одиночестве, меня бы это ни капли не взволновало! История повторяется, не так ли, Честер? Ты уже делал так, когда я был молод! Ты пришел в Цитадель, и я бросил все, чтобы пойти с тобой — именно так, как ты и ожидал!

Чудовищным усилием я взял себя в лапы.

— Я больше не твой слуга, Честер... Твой брат — да! Твой друг — возможно! Но не твой ученик, и не твоя марионетка!!

С этими словами я повернулся, и помчался по улице, не замечая пораженных взглядов случайных прохожих.

Меня догнал голос Честера, хотя я знал, что он не пошел за мной:

— «И куда же ты сейчас?»

Сосредоточившись, я послал обратно по ветру:

— «Я иду к дому своего отца!»

Дом выглядел сгорбленным стариком. Накренившийся, выцветший, весь какой-то потрепанный и поблекший. Одним словом, обветшавший...

Я нерешительно приблизился.

Мои воспоминания о доме состояли в основном из споров, взаимных обвинений и хмурой тишины. Немногие приятные воспоминания были связаны с мамой — но ее больше не было здесь...

Я подошел к двери и постучал.

Через несколько секунд она открылась, и на пороге появилась молодая женщина, одетая в светлую одежду с высоким воротником. Увидев меня, она невольно попятилась.

— Ч-что в-вам здесь надо?!

— Миледи, не бойтесь! — я успокаивающе поднял лапы. — Мы никогда прежде не встречались, но меня зовут Христофор.

Я замолчал, и краешек моей пасти невольно приподнялся. Возвращение блудного сына Эдуарда...

Она чуть наклонилась вперед, вглядываясь — а потом ее глаза широко открылись от удивления. Как и Честер, она явно что-то разглядела во мне, потому что прижала руку к губам:

— Так значить, вы... о боги! Заходите, заходите! — шагнув в сторону, она кивнула, приглашая меня войти. Я благодарно склонил голову и вошел в дом...

Внутри было чисто, хотя кое-что явно нуждалось в ремонте — так же, как и многое снаружи.

Я посмотрел на женщину... интересно, кто она? Прислуга? Хм... Сняв с шеи цепочку с моноклем, я вставил его в глаз.

Светловолосая, светлоглазая, высокие скулы, правильные черты лица. На шее тонкая серебряная цепочка с единственным прозрачным камнем в виде подвески. Довольно привлекательна — но чуточку холодна.

Заметив мой пристальный взгляд, она улыбнулась:

— Вы всегда так таращитесь?

— Таращусь? — вернув монокль обратно на шею, я улыбнулся, стараясь не демонстрировать зубов. — Зачем же так грубо, миледи? Просто я изучаю все, что есть вокруг. Но я так и не услышал вашего имени...

Она кивнула, и протянула мне руку:

— Нисса. Я училась у вашей матери до самой ее смерти, а теперь ухаживаю за вашим отцом.

Взяв изящную женскую руку когтистой лапой, я поднял ее к склоненной морде и лизнул:

— Приятно познакомиться, Нисса... — и выпрямившись, взглянул ей в глаза. — Как он?

— Плохо,— нахмурилась женщина. — Он вот-вот умрет. Я могу уменьшить боль, но исцелить вашего отца мне не по силам. Сейчас он отдыхает, проснется не раньше чем через два часа. Тогда вы сможете увидеть его.

Я кивнул и, сбросив с плеча рюкзак, продолжил:

— Скажите, Нисса, как получилось, что вы так спокойно реагируете на меня? Довольно... нетипичная реакция.

— А чего вы ожидали? — она осмотрела меня насмешливым взором. — Огненной магии и стрел?

Я поморщился:

— Ну... скажем так — стража в городских воротах встретила меня чуточку прохладно.

— Идиоты... — вздохнула Нисса. — Необразованные придурки, они боятся всего, что выходит за пределы их ежедневной серой жизни! Одни считают «метку» Метамора знаком удавшегося вторжения с Холмов Гигантов. Другие думают, что защитники Цитадели изменились добровольно. Ну не бред ли?!

Я непроизвольно заулыбался:

— Мне кажется, миледи, мы подружимся... Комната над лестницей все еще моя? Ее никто не занял?

Нисса еще мгновение смотрела на меня, потом кивнула:

— Ваш отец оставил все, как было при вас.

И в самом деле — за исключением тонкого слоя пыли, моя комната практически не изменилась.

Кровать, аккуратно убранная, со свежими простынями — вместо мятой кучи, к которой я больше привык. Гардероб, теперь пустой. Полка с оплывшей свечой, книги, когда-то разбросанные повсюду, теперь лежат аккуратной стопкой...