— О! Да-да, конечно! Как глупо с моей стороны!

Он быстро развязал завязки:

— Мне доставил его тот же торговец древностями, что продал тебе верхнюю  половину. Примерно через год после вашего сражения с Насожем. Я думал, ты погиб, но все равно купил, — Смитсон достал камень и мое сердце замерло... Темный камень с белыми прожилками, верхний край слегка побит, многие из слов потеряны, но даже через пять тысяч лет большинство надписей сохранились достаточно хорошо.  Сохранились даже острые грани в верхней части, там, где когда-то был отколот принадлежащий мне фрагмент.

— Он... — прошептал я. — Я смогу узнать, о чем говорили Тиннеды!

Смитсон улыбался до ушей:

— Отлично! Остается отнести его в Цитадель, и мы сможем начать работу по переводу. Ты ведь не против?

Я замер как вкопанный:

— Смит, знаешь, если ты останешься в...

— Знаю! — прервал меня он, — Я провел собственные исследования. И подготовился.

— В самом деле? И как же? — поднял я брови.

— Очень просто; я задержусь в Цитадели всего лишь на неделю... Ну, может быть еще пару дней, и проклятье не успеет подействовать. Потом...

Сзади раздался голос Бриана:

— Не сссстоит на это рассссчитывать, сссссэр. Шансссов осссстатьсссся в облике человека большшше, но вссссе жжже вашшша жжжжизззззнь может резззззко иззззменитьсссся. Бывали сссслучаи и более быссстрого иззззменения, ссссэр.

Смитсон медленно развернулся. Увидев нага, он судорожно сглотнул и попятился. Я положил руку ему на плечо:

— Вот каким ты можешь стать, если задержишься в Цитадели. Ты готов к такому?

— Э... мда. А есть еще варианты? — спросил Смитсон.

Теперь настала очередь Брайана:

— Еще вы можете стать ребенком, лет четырнадцати или очень миловидной женщиной.

— Женщиной? Ребенком?.. Похоже... — Смитсон сглотнул. — Похоже, я не все знаю про это место...

— Теперь все, — улыбнулся я. — Ну что, хочешь помочь мне с переводом?

— Дай подумать... — помрачнев, сказал он.

Смитсон уставился в землю, сложив руки на груди. Потом отошел к прозрачным как хрусталь струйкам водопада и остановился, глубоко задумавшись...

Пока Смитсон думал, я повернулся к друзьям:

— Ну, узнали что-нибудь полезное от нашего гостя?

— Сссссс... — Бриан раздвинул капюшон, обозначая улыбку. — Сссслабый, сссслабый человек. Сссстоило показзззать ззззубы...

— И остановить его словесный понос мы уже не смогли, — фыркнул Брайан. — В общем, если опустить описания тяжелого детства и денежных проблем, то выяснилось, что они были наняты кем-то по имени Сейд Шоуми. Этот тип со странным именем, содержатель цирка в одном местном городке, решил разжиться животным-морфом. В любом случае, похоже, этот Сейд совершенно не умеет выбирать наемников...

— Есть предложения, что нам теперь делать с гостем?

— Знаешь... Я не мог хладнокровно убить его, да и вообще... В общем, я его развязал и задал направление хорошим пинком, — сказал Брайан.

Бриан раздвинул капюшон, изображая усмешку:

— Сссс... В сссссторону Холмов Гигантов. Боюссссь, он долго не осссстановитсссся...

Я задумчиво почесал подбородок.

— Думаю, лорда Хассана беспокоить из-за такой мелочи не стоит. Но сообщить Горелому все же придется...  он пошлет кого-нибудь в город узнать, что этот Сейд Шоуми собой представляет... — я оглянулся на Смитсона. — А пока, подождем...

Ожидание не заняло много времени. Смитсон подошел, как только мы закончили разговор:

— Что стоим? За работу!

Следующие две недели были заполнены напряженным трудом. В редкие минуты, когда мы не трудились над переводом, мой друг торчал в столовой, уточняя у жителей Цитадели подробности их изменений.

Смитсон расспрашивал Дженифер Пауэлл об «особенностях» превращения мужчины в женщину, приставал к другим, допытываясь, на что это похоже — иметь взрослое сознание в теле ребенка...

Частенько по утрам у него у него слипались глаза. На мои недоуменные вопросы, Смитсон сказал, что провел ночь, разговаривая с лордом Томасом Хассаном:

— Мне всегда нравились кони! — ухмыльнулся он.

Отчет про содержателя цирка пришел через неделю после прибытия Смитсона.

— Глуп, как пробка! — презрительно сказал Фил, откинувшись в кресле. — Серьезной угрозы не представляет. Что он сам, что его компаньоны. Мы будем следить за ними, но вряд ли они снова осмелятся мутить воду у Цитадели...

Однажды утром, к концу второй недели, со дня приезда Смитсона, я проснулся от оглушительного стука в дверь:

— Джон!! Это случилось!! Открой дверь!! — донесся сквозь дверь голос моего друга.

Я вскочил, думая, показалось ли мне, что голос звучит немного по-детски... или, скорее, по-женски...

Не угадал.

За дверью красовался мой старый друг, но с парой козлиных рогов... вернее, пока еще рожек, на голове. Черты его лица слегка исказились расплющенным носом, а уши расширились и заострились.

Он почти заблеял, но сумел сдержаться.

— Кажется, однажды ты назвал меня «старым козлом»!!

— Что-то не припоминаю, — с усмешкой соврал я.

— Не помнишь? Ну ладно, юный самец, — теперь я действительно старый козел! И, драконий хвост вам всем куда надо и куда не надо — я этим воспользуюсь!! — он направился в комнату, где мы работали над переводом. — А сейчас старый козел возвращается к осколкам и камням. Увидимся в мастерской!

Не удержав смеха, я начал одеваться.

Как хорошо снова быть вместе!

Перевод — Redgerra.

Предварительная редактура — Ano.

Литературная правка — Дремлющий.

⁵ 20 футов — чуть больше 6 метров.

Год 705 AC, начало июля

Я касаюсь взглядом фитиля, и теплый огонек рождается во мраке. Произнося слова, давно забытые миром, я шагаю вдоль бугристой стены, одним только взглядом даря свет застывшим свечам. Как и тысячи раз до того, я  приближаюсь к алтарю, шепча неподвластные времени, давно забытые миром слова. Медленно, медленно... Каждый жест выверен тысячелетиями. Каждый шаг — судьбой.

Широко раскинув повернутые вверх ладони, я опускаюсь на колени — почтение и подчинение, демонстрирует мое тело силам, властвующим в мире...

Я жрица.

Я поднимаю голову, устремляя взгляд на алтарь. На каменной плите лежит Его символ. Простой деревянный брус, с двумя перекладинами. В нем скрыта сила. Сила не подчиненная ни колдунам, ни магам.

Я — и только я имею право и власть направлять эту силу!

Я жрица!

Едва слышно шепчу я слова, пришедшие сквозь мрак и свет ушедших лет... Пламя свечей мерцает и колеблется, подчиняясь дуновеньям ветра, ветра дующего из ниоткуда, ветра дующего вникуда. Воздух потрескивает, насыщенный незримой силой и мой мех шевелится — как будто невидимая рука проводит ладонью по моим плечам. Я снова склоняю голову...

Он пришел.

— Дитя мое... рад видеть тебя...

Непроизнесенные слова приходят ко мне от сущности, стоящей за алтарем. Лицо его скрыто в тени, но запах... Запах его я узнаю всегда и везде!

— Мой Лорд... Вы пришли на мой зов... — шепчу я с привычной покорностью. Не подобает вести себя высокомерно перед таким могуществом.

И пусть в действительности он вынужден явится... И пусть мы оба знаем это...