- Все в таких мельчайших подробностях, вы же не нашли это на пыльных страницах книг по истории. Откуда вы все это знаете?

- Он из другого мира, - сказала мама. - Очевидно.

- Другого мира? - Лукас в смущении посмотрел на маму, а потом на меня.

- Не человек, - пояснила я. Я любила, когда она была неправа. Это давало мне такое теплое и пушистое ощущение, что, к сожалению, происходило не так часто. - Чем ты, очевидно, не являешься.

Глаза мамы сузились. Она, должно быть, поняла, что я была права.

- Лукас, скажи мне, откуда у тебя есть такие глубокие знания истории коробки.

Он затих на мгновение, прежде чем встал.

- Я был в коробке.

- Ты был в коробке, - повторила я, когда холодок пополз по моей спине.

С пустым выражением он кивнул.

- Да.

- Ты один из грехов, - сказала мама, понимая что к чему.

- Да, - снова сказал он.

- Подожди. Один из грехов? Один из семи смертных грехов? Находится здесь, в нашем офисе? - я сделала глубокий вдох и вскочила со стула. Кивнув маме, я сказала. - Это тебя вообще не волнует?

Она проигнорировала меня и указала на Лукаса.

- Итак, вы...инфицировали это тело?

- Это тело было заражено, - подтвердил он. Его челюсть напряглась, затем дернулась. Руки были неподвижными, он снова сел.

Я сделала то же самое, отказываясь отрывать свои глаза от него. Это потому, что он был грехом. Плохой парень. Не потому, что он был просто на глазах. Правда.

- Какой грех?

- Гнев.

Выражение мамы потемнело. Я знала этот взгляд. Это было что-то пахнущее рыбой в Фрипорт.

- Если вы один из грехов, почему вы пришли к нам за помощью? Если они провалятся, то провалитесь и вы.

- Когда я сказал, что был знаком с вашей семьей, это потому что я знал вашего отца, Клер.

- Откуда вы знаете моего отца?

Мама была королевой покер фейса. Она, возможно, также спрашивала парня из гастронома фунт швейцарского сыра с той же срочностью в её голосе. Но я знала её лучше, чем кто-либо в мире. Она пыталась найти к нему подход.

- После того как мы были выпущены в 1959 году, прямо перед началом беспорядков, я разыскал вашего отца и предложил свою помощь. Джозеф Даркер это тот, кто загнал Грехи обратно в коробку.

Мама кивнула.

- Ага.

Она казалась удовлетворенной, но я все ещё нет.

- Ты говоришь, что пошел к дедушке и предложил помочь ему закрыть коробку со своими приятелями? Все это, вроде бы, по доброте душевной? - я скрестила руки на груди и засмеялась. - Не обижайся, но я не вижу в Гневе трагического героя. Все это звучит слишком бескорыстно.

- Вы меня не знаете, - он нахмурился. - И это было отнюдь не бескорыстным. Я предложил свою помощь в обмен на свободу.

- Твою свободу? Как это работает, если вы все должны быть упакованы вместе? - я откинулась назад, кладя ноги на стол. Один взгляд от мамы, и я сбросила их на пол.

- Все семь грехов должны быть внутри коробки, прежде чем она закроется, - подтвердил он холодным голосом.

- Но ты же грех, не так ли? Ты сбежал из коробки и инфицировал кого-то. Ты не можешь изменить то, что ты...Полагаясь на то, что ты сказал нам, коробка призовет тебя, если время иссякнет. Как может быть способ избежать этого?

- У моей дочери есть пунктик. Я боюсь, что вам придется дать нам немного больше, Лукас, - сказала мама. Она смотрела на него со смесью осторожности и трепета. Мы встречали довольно странный ассортимент нелюдей ежедневно, но Лукас, возможно, был самым старым, и самым знаменитым из всех. Один из семи смертных грехов? Моя мама могла бы начать фанатеть по нему.

Лукас молчал несколько секунд. Когда он снова заговорил, его голос был острым. Что-то темное, но решительное.

- Существует способ передать Грех кому-то еще. Они могли бы занять мое место в коробке.

Что за ерунда. Фигура. Это всегда что-то горячее, которое оказывается настоящей задницей.

- Давайте забудем на секунду, что ты только что сказал, это просто не имеет смысла, - я указала на него. - Ты говоришь, что пожертвуешь этим бедным парнем, чтобы быть свободным? Удерживая тело, которое ты украл? Какой-то бред, тебе не кажется?

Он обернулся, прижав меня взглядом, что, хотя и было опасно, заставило запорхать бабочек в моем животе.

- Почему я должен думать дважды? Это было сделано за меня.

- Ты хочешь сказать, что ты человек, но все ещё грех? - мама ничего не сделала, чтобы скрыть её скептицизм.

- Я говорю, что это тело было заражено очень давно, но оно мое. Оно всегда было моим, - он повернулся, чтобы посмотреть на меня. - Я не крал его ни у кого.

Лукас Скотт был одной большой связкой сюрпризов, завернутой в хорошую упаковку. Но, если он говорил правду, и на самом деле человек, то что нам мешает спасти шестерых людей, а не семерых. Не огромная помощь, но у мамы и у меня должны были быть все возможности, которые мы могли получить, так как время уже тикало.

Я собиралась всё одобрить, но что-то ударило меня. Если Лукас был заражен Гневом, и это было его первоначальное тело, то почему он не получил его обратно, когда грехи возвратились в коробку?

- Подожди, - сказала я, снова вставая. - Так не пойдет.

- Что ты имеешь в виду? - спросил он.

- Ты сказал, что мой дедушка вернул грехи обратно в коробку в 1959 году. Он это сделал вовремя, чтобы спасти людей, которых они заразили?

Лукас колебался.

- Да. Все они были спасены.

- Тогда в чем твоя проблема? - я обратилась к маме. - Если бы он был человеком, а его тело было заражено, как же он оказался в коробке, если все остальные были спасены? Разве он не говорил, что грехи были возвращены вовремя, и люди получили их тела обратно? Почему он не был освобожден с остальными?

Он раздражительно посмотрел на меня, очевидно, я ткнула на дыру размером с планету в его истории.

- Моя ситуация отличается от них.

- Не обижайся, но это то, что все они говорят.

Я ждала, что он продолжит, но он этого не сделал.

Мама, видимо думала о том же, что и я, сказав:

- Мне нужно немного больше, чем это.

- Я не был захвачен Гневом, как другие, это было вынуждено. Он был присоединен к моей душе колдовством.

- Был присоединен к твоей душе, - повторила я. - Это не звучит фальшиво...

Его глаза широко раскрылись.

- Вы обвиняете меня во лжи?

- Я не знаю...ты врешь?

Мама послала мне предупреждающий взгляд, а затем повернулась к Лукасу.

- Пожалуйста, продолжайте.

- В 1882 году грехи были освобождены, Гнев инфицировал человека. Сына местного фермера. Он полюбил украденное тело, и все привилегии, которые пришли с ним, поэтому он искал способ сохранить их. Местные ведьмы разработали заклинание, чтобы передать его сущность кому-то еще.

- Я все еще не понимаю, - сказала я, чувствуя самый разгар разговора. - Как же ведьма сделала это? Как она могла отделить его?

- Она сделала его человеком, лишив демонического аспекта его сущности и передала его мне, - он сверкнул на меня взглядом ложного сочувствия. - Это то, с чем могла справиться только ведьма с огромной силой. Я понимаю, если это все слишком сложно.

Я открыла рот, затем закрыла его. У меня было чувство, что меня только что оскорбили. Вежливо оскорбленная, но все же. Униженная.

- Гнев и я обитаем в одном пространстве, - он постучал по своей груди. - Мы соседствуют здесь. Я подвержен его слабостям, будучи привязанными к коробке и ограничениям, которые она влечет за собой, но, в отличие от других зараженных тел, я не марионетка. Я сохраняю контроль. В основном...

В основном? Это прозвучало как предупреждение на этикетке.

- Так это то единственное, что отличает тебя от других? То, что у тебя есть контроль?

Его выражение изменилось с раздраженного на «Я собираюсь пойти на почту».

- То, что отличает меня от других, я не принадлежу этой коробке. Я человек. Если время иссякнет, и грехи будут вызваны коробкой, они возьмут тела, которые заразили, с собой. Эти тела будут уничтожены, их души, их сущности питались от грехов. А потому что Гнев и я волшебным образом обитаем в одном пространстве, мое тело пощадили. Оно входит в своего рода застой, пока коробка не открывается снова, и мы не освобождаемся.