— Где Марк?

— Он поехал в отель обменять чек на наличные, чтобы расплатиться со мной. Он меня уволил.

— За что?

— Мы с полковником не поладили. У нас обоих слишком сильна память об армии, только мы по-разному смотрим на взаимоотношения между людьми.

— Не понимаю. Вы хотите сказать, что больше не будете с ним работать?

— Меня надо попросить об этом. А такое едва ли случится.

— Я знаю, как трудно бывает с Марком иногда, — воскликнула она с чувством. — Пожалуйста, объясните мне, в чем дело.

— Он подслушивал по параллельному телефону мой разговор с офицером полиции, а я сделал несколько критических замечаний о его взаимоотношениях с дочерью. Это ему не понравилось.

— И это все?

— Это наслоилось на полученную им от меня информацию о Дэмисе Кэмпионе. Поскольку он не мог что-либо предпринять, он решил спрятать голову в песок, как страус. Ну а я в его глазах стал источником волнений.

Изобел кивнула.

— Обычная для него реакция… Я беспокоюсь за него, мистер Арчер… Не знаю, как он все это переживет.

— А меня волнует, останется ли в живых Харриет. Вчера ночью ее видели с Кэмпионом в Стейт[31] Лайн. Я направил по их следам нескольких детективов из Рено. Так что, если придерживаться этого плана, есть шансы задержать Дэмиса и освободить Харриет.

Изобел прижала сумочку к груди, словно это был ее ребенок.

— Вы говорите, что этот тип — убийца?

— Так утверждает полиция.

Она подошла ко мне вплотную:

— Вы мне сказали, что вас нужно попросить. Я прошу вас. Вы согласны взять меня клиенткой?

— Меня это вполне устраивает.

— В таком случае соглашение заключено.

Она пожала мне руку:

— Будет весьма полезно сообщить Марку об этом. И в подходящий момент.

— Согласен.

Она вошла в дом и вынесла мне деньги, после чего сразу же удалилась. На подъездную дорогу завернул черный «кадиллак». Блэквелл вышел из него и протянул мне триста долларов. Цвет его лица стал значительно лучше, от него попахивало виски. Видимо, он пропустил в отеле стаканчик-другой.

Полковник посмотрел на меня так, будто бы хотел что-то сказать, но не произнес ни слова.

Арни Волтерс встретил меня в аэропорту в Рено. С виду он напоминал удачливого коммерсанта. В действительности он обладал всеми качествами классного детектива: честностью, воображением, любопытством и человеколюбием. Проработав десять-двенадцать лет в Рено, он остался бедным и неподкупным.

По дороге в Стейт Лайн он познакомил меня с положением дел. Сторож по имени Шолто, который по поручению отсутствующих владельцев присматривал за несколькими домами на озере, накануне вечером разговаривал с Харриет. Она явилась к нему домой попросить ключ от домика отца, но при этом предупредила, чтобы он ничего не рассказывал полковнику о том, что она здесь. Кэмпион оставался в машине.

— Очевидно, — продолжал Арчи, — они провели ночь или часть ночи в домике. Возле раковины гора грязной посуды. Имеются кое-какие указания на то, что они намерены возвратиться. Саквояж Кэмпиона остался в холле.

— А ее чемодан?

— Исчез. Так же, как и ее машина.

— Мне это не нравится.

Арни внимательно посмотрел на меня.

— Вы серьезно предполагаете, что он привез ее сюда, чтобы тут прикончить?

— Такую возможность нельзя не учитывать.

— Каковы были обстоятельства убийства его жены?

— Он ее задушил. Подробности я до сих пор не знаю.

— Кому-нибудь была выгодна ее гибель?

— Полиция думает, что нет. Единственный мотив, который лежит на поверхности, — это несовместимость. Очевидно, он вынужден был на ней жениться. Девица в то время была на четвертом месяце беременности. Он женился на ней в сентябре прошлого года в Рено, а это значит, что Кэмпион знаком с этими местами.

— Так вы думаете, что он повторяет схему?

— Нечто подобное.

— Что он за человек?

— Он поставил меня в тупик. Конечно, не стану притворяться, что я привык к артистическому образу мышления. Кэмпион хороший художник, по мнению критика, который знает, о чем говорит.

— Вы допускаете, что он может быть психом?

— Я не могу этого с уверенностью сказать про него. Оба раза, когда я с ним встречался, он держал себя в узде. Во второй раз его провоцировали; отец Харриет угрожал ему дробовиком, но Кэмпион держался, как стойкий оловянный солдатик. Но среди психов тоже могут быть актеры.

— Плохие актеры… Он на самом деле так хорош, как об этом сказано в описании?

— К сожалению, да. Я привез с собой его портрет. Это набросок, автопортрет, не фотография, но сходство несомненно. Я хочу получить его назад, как только будут сделаны снимки.

— Конечно. Оставьте его в машине. Я раздам его нашим осведомителям и распоряжусь поместить его в витринах клубов. Рано или поздно он покажется, если Кэмпион скрывается в наших краях.

Мы молча ехали по лесной дороге. В одном месте вечнозеленые деревья расступились, и я увидел первый проблеск озера. Сезон был с самом разгаре, берег был усеян веселыми, радостными людьми. А мне тут же пришло в голову, что озеро Тахое — глубокое и холодное. Неужели Харриет покоится на его дне?

Домик ее отца стоял среди густых деревьев в конце асфальтированной площадки. Это была довольно импозантная постройка из бревен и природного камня. Бетонные ступени с металлическими перилами спускались с террасы на берег.

Из гущи деревьев вышел человек, в нем сразу чувствовался старый коп. Арни представил его как Джима Хэнна, одного из своих сотрудников. Мы втроем зашли внутрь дома.

В проходе у стены стоял коричневый саквояж Кэмпиона. Я потянулся было к нему, но Арни остановил меня.

— Не тратьте напрасно время. В нем нет ничего, кроме набора красок и всего остального для рисования, кисточки для бритья да старой одежды.

Огромная передняя комната была обставлена красивой мебелью, на полу лежали звериные шкуры, а головы животных смотрели на нас со стен печальными стеклянными глазами. Через окно с витражом, о котором Харриет рассказывала Кэмпиону, просвечивало синее небо и такое же синее озеро.

Мы обошли остальные комнаты, включая шесть спален на втором этаже. На всех кроватях лежали голые матрасы. Стенной шкаф в проходе был забит постельным бельем, во втором лежали скатерти, салфетки и полотенца. Ничем этим не воспользовались.

Я оставил Арни и Хэнна в доме, а сам спустился по ступенькам на берег. Озеро притягивало меня к себе с самого первого взгляда. В этом году воды в нем значительно меньше, от последней ступеньки к воде протянулась пологая гравийная горка.

Я пошел по самой кромке гравия. Волны от моторных лодок омывали камни, делая их необычайно яркими. Я искал какой-то след Харриет. Однако же, когда я нашел его, я был потрясен. Напоминало все это какое-то исковерканное гнездо, запутавшееся между плавающими ветками, примерно в пятидесяти футах от берега.

Я разделся до трусов за деревом и отправился за своей находкой. Озеро показалось мне ледяным после летнего воздуха. А найденная вещь не могла меня согреть: это была шляпка с небольшой вуалью, поблескивающей на солнце. Шляпка принадлежала Харриет.

Я вытащил ее из воды на берег. Тут я обнаружил, что на промокшей шелковой ленте виднеется сгусток крови размером с ноготь большого пальца. К нему прилипли волосы приблизительно в шесть дюймов длиной. Вернее сказать, это была прядь волос. Они были светлыми и прямыми, как у Харриет. Вырваны они были у корней.

Одевшись, я вернулся в домик, чтобы показать находку.

Арни тихонько сказал:

— Похоже, мы опоздали!

— Это нужно будет доказать. Как тут обстоит дело с законом, а?

— Скверно. Берег озера разделен на шесть или семь территорий. Все полицейские управления ревниво относятся друг к другу и с удовольствием вставляют друг другу при случае палки в колеса.

— Нельзя ли передать это дело в ведение прокуратуры Рено? Требуется лабораторное исследование этого предмета.