31 декабря немцы настигли потрепанный сильнейшим штормом конвой, и завязалось сражение, в ходе которого англичане потеряли эсминец «Акейтес» и тральщик «Брэмбл», но тем не менее смогли отбиться от превосходящих сил противника, потопив «Фридрих Экольдт», повредив эсминец «Рихард Байтцен» и вдобавок основательно потрепав несколькими прямыми попаданиями крейсер «Адмирал Хиппер». Встретив столь яростное сопротивление, немецкая эскадра отступила, тем более что на помощь британцам уже подходили корабли Советского Северного флота. 4 января конвой благополучно прибыл в Кольский залив, не потеряв ни одного транспорта.

В результате операция «Радуга» получила прозвище «Новогодний позор». Приказом Гитлера дальнейшее активное использование против конвоев надводных боевых кораблей было запрещено. Командующий Кригсмарине адмирал Рёдер через месяц ушел в отставку. На его место был назначен Дёниц.

Первым конвоем, который добрался до Мурманска вообще без потерь, несмотря на постоянные атаки подводных лодок, стал JW-58, вышедший из Лох-Ю 27 марта 1944 г. В его составе было 49 транспортов. Вице-адмирал Ф. Х. Д. Далримпл-Гамильтон[44] командовал мощным эскортом, состоявшим из флагмана — крейсера «Диадема», — авианосцев «Активити» и «Треккер», 20 эсминцев, 5 шлюпов и 5 корветов.

Лейтенант Дж. В. Пауэлл, старший наблюдатель 846-й эскадрильи, свидетельствовал: «На выходе в Атлантику конвой наткнулся на германскую подлодку U-961, которая, не имея представления о конвое и его мощном боевом сопровождении, была потоплена 2-й группой эскорта (капитан 1-го ранга Уокер на эсминце „Старлинг“). Джонни Уокер доложил, что он буквально „затоптал“ ее».

Тем не менее охранение ожидало новых атак — самолеты-разведчики неминуемо должны были передать сведения о местонахождении конвоя подводным лодкам.

Так и случилось. На следующий день, как записал в своем дневнике Джон Скотт, флайт-коммандер[45] 846-й истребительной эскадрильи, «волнения начались поутру с докладов о вражеских подлодках в непосредственной близости, и ребята с „Тарпонов“ поднялись в воздух, чтобы попытаться обнаружить их и поразить. Первым это сделал л-т Бэллентайн, который атаковал германскую подлодку в надводном положении, но, ко всеобщему глубокому разочарованию, глубинные бомбы не смогли отделиться от держателей, по-видимому оттого, что расцепляющий механизм в бомболюке замерз. Прежде чем появился другой „Тарпон“, подлодка погрузилась и скрылась из вида».

Чуть позже Бэллентайн сбросил все, кроме одной, глубинные бомбы куда придется и пошел на посадку. Но неудачно — самолет ударился двигателем о посадочную палубу и загорелся. Он недолго провисел на краю посадочной палубы и упал на ют, где находились две спаренные зенитки «Бофорс» с боекомплектом. Бэллентайн погиб, тщетно пытаясь выбраться из полыхающего самолета.

Командир авианосца постарался отвести горящее судно от груженных боеприпасами транспортов. Все на борту постоянно с ужасом ждали взрыва оставшейся глубинной бомбы. Однако она не взорвалась, и к тому же ценой невероятных усилий пожар удалось потушить. Корабль остался на ходу и занял свое место в охранении конвоя.

Из дневника Джона Скотта: «Вскоре после этого (как будто для одного утра недоставало впечатлений) „Кноббер“ Браун, осуществлявший патруль вокруг конвоя на своем „Тарпоне“, доложил о двух немецких подлодках в надводном положении в 40 милях, идущих на север. Для поддержки были немедленно подняты в воздух силы готовности, но еще до их прибытия одна из лодок погрузилась, и другая, после трех атак „Кноббера“, встретившего ожесточенный огонь ее зенитных автоматов, поступила так же. На этот раз, несмотря на то что глубинные бомбы сошли с держателей, только одна из них взорвалась, а этого, увы, оказалось недостаточно, чтобы причинить реальный ущерб. „Кноббер“ возвратился на корабль, взбешенный причудами глубинных бомб. Облетая корабль, он обнаружил, что не может ни выпустить шасси, ни работать закрылками из-за неполадок гидравлики».

Пилот все-таки сумел выпустить шасси — фактически он «выронил» их под действием их собственного веса — и благополучно посадить машину на палубу. При осмотре самолета выяснилось, что крыло пробито снарядом, выпущенным с подлодки, а один из осколков повредил трубопровод гидравлического привода шасси и закрылков.

Вскоре очередной патрульный Джек Бромфилд обнаружил подводную лодку на поверхности и атаковал ее. На этот раз держатели сработали как положено, и глубинные бомбы накрыли цель. Подлодка начала погружение, оставляя на поверхности масляный след. Самолет преследовал ее, пока не подошел эсминец «Кеппел». Судя по растянувшемуся пятну, подводная лодка хоть и была повреждена, хода не потеряла. Эсминец ударил по ней глубинными бомбами.

Из дневника Джона Скотта: «После этого накал событий начал ослабевать, хотя парни с „Тарпонов“ постоянно вылетали на патрулирование, и каждый раз один из наших ребят-истребителей должен был вылетать с ними. Все показывало на то, что германские подлодки (а их, по нашей оценке, в районе насчитывалось не менее 7) концентрируются для атаки этим вечером.

К вечеру погода стала еще хуже: снежные бури участились и нависали как серо-белые драпировки со свинцового неба. Люс и я находились в готовности на случай ударов вражеских самолетов и подлодок, когда внезапно в 20 милях был обнаружен неопознанный самолет. С „Активити“ взлетели 2 истребителя, но один из них — ведомый — перевернулся на взлете и упал за борт. „Треккер“ получил приказание поднять истребитель на замену… Я взлетел с катапульты и присоединился к парню с „Активити“ в качестве ведомого. Мы вместе взяли курс на восток и, пролетев около 20 миль сквозь долгие полосы снежных бурь, внезапно обнаружили небольшой черный объект, кружащий в просвете по левому борту. Мы немедленно набрали высоту для атаки. По мере приближения маленький объект рос в размерах, пока мы не смогли распознать в нем летающую лодку „Бломм и Фосс 138“, которую фрицы использовали для слежения и наведения на конвои… В ходе второй атаки оба внутренних бензобака загорелись, и „Бломм и Фосс“ вошел в длинное пике. Мы оба видели, как он с огромным всплеском упал в море и перевернулся».

Всю последующую ночь подлодки пытались атаковать конвой, но не смогли прорваться сквозь плотный огонь и постоянную бомбежку.

«Утром мы узнали, что эсминец „Кеппел“ ночью потопил германскую подлодку, доведя этим счет подлодок до 2 потопленных, 1 „предположительно потопленной“ вдобавок к 5 сбитым самолетам. Позже утром „Суордфиш“ с „Активити“ обнаружил подлодку в надводном положении и атаковал ее реактивными снарядами. Подлодка получила повреждения и погрузилась, оставляя на поверхности масляный след. Позднее она была атакована эсминцами, на которых слышали подводный взрыв — еще 1 „предположительно потопленная“».

Бомбодержатели продолжали приводить англичан в отчаяние. Патрульный Рой Пембертон обнаружил подлодку и атаковал ее серией глубинных бомб, но последние две бомбы, которые могли добить поврежденную субмарину, не сошли с держателей. Как уже неоднократно бывало, подлодка погрузилась, оставляя за собой масляный след.

Браун на своем «Тарпоне» и Мид на истребителе обнаружили другую немецкую субмарину в надводном положении и атаковали ее. Самолет Мида был обстрелян подводниками из зенитных орудий, но успел выпустить прямо по рубке 1400 снарядов из пяти стволов. Браун накрыл цель серией глубинных бомб — на сей раз держатели сработали как надо. Корма лодки высоко поднялась в воздух, и субмарина ушла на глубину, оставив обширное масляное пятно.

Чуть позже один из истребителей засек всплывшую подлодку в 40 милях от конвоя и атаковал ее в паре с «Тарпоном». Пока он расстреливал рубку подводного корабля, его самого накрыл залп из всех зенитных орудий лодки. Пилот был вынужден посадить самолет на воду, и позже его подобрал корабль охранения. «Тарпон» сбросил на лодку глубинные бомбы, однако промахнулся, и подлодка спешно погрузилась, скрывшись из глаз.