Старший Минне. Ну что ж, может, еще вскочит.
Макс. Потом она измерила мне давление, записала цифры. И на этой бумажке разложила карты. Червонный валет лег на туза пик. Я не мог поверить. Как не верю и тому, что сказал мне сегодня Бобек в промывочной: дескать, Малу по ночам приходит на завод в конденсаторную, к Кило. (Продолжает угрожающим тихим голосом.) Вы знали об этом, все трое. И никто из вас даже словом не обмолвился. Я вам этого не забуду.
Ягер. Беспокоишься о своем Кило?
Макс. Да, представь себе.
Входит Кило. Останавливается у кровати Макса.
Старший Минне. А вот и он, агнец господень!
Кило. Я ждал тебя у забора, а ты прошел, сделав вид, будто не замечаешь меня.
Макс. Откуда тебе стало известно, что я так рано вернусь?
Кило (смущенно). Просто я подумал…
С подозрением смотрят друг на друга.
Что сказала гадалка?
Макс. Я только что доложил об этом Ягеру.
Кило. Значит, в стеклянном шаре она увидела Ягера? (Пытается придать разговору шутливый тон.) И у него тоже вскочит карбункул?
Макс. Она увидела там тебя.
Кило. Меня? (Переводит взгляд с одного лица на другое, все с безразличным видом уставились в пространство.)
Макс (кивает). Тебя с Малу.
Кило. С Малу? С дочерью Фламина?
Макс. Вот именно с ней, Кило.
Кило. И что же она сказала?
Макс. А ты сам не знаешь? Не знаешь, в чем закавыка?
Кило. Я свободный человек и могу делать…
Макс… что хочешь… И скрывать это от меня. Конечно, почему бы и нет? У нас с тобой ведь нет ничего общего, верно? Так, шапочное знакомство, просто случайно оказались вместе на сахарном заводе. И я никогда тебе не помогал. Не заботился о тебе. Не вызволял из всяких неприятностей.
Кило. Все это ты делал, Макс.
Макс. Когда в сорок втором, семь лет назад, умер твой отец и ты совсем растерялся, разве не в доме моей матери ты нашел приют, скажи? Ну да, конечно, я последний из здешних работяг, только одно и могу — тыкать вилами в свеклу, конечно, я зарабатываю здесь меньше всех и не играю в футбольной команде Эвергема… не умею танцевать и ничего не значу ни для тебя, да и ни для кого на свете. А Малу тоже такого мнения обо мне? Когда вы с ней лежите в постели и весь вонючий сброд в бараках смеется над тобой, что она говорит обо мне? Скажи, Кило!
Кило. Мы не говорим о тебе.
Младший Минне раздевается и сидит в одном исподнем.
Макс. А о ком же вы говорите? Может, о Минне?
Ягер. Вот это загадка!
Макс. Зачем ты обманываешь меня, Кило? Ты такой же, как они, как все эти подонки, которые не могут мне простить, что я зарабатываю больше всех на заводе и что они пляшут под мою дудку.
Кило. Я не сделал ничего дурного.
Макс. А моей кузине Женни, которой ты три дня назад послал открытку со всякими нежностями, ты тоже не сделал ничего дурного? Как ты с ней поступил? А ведь она за полгода вперед заплатила за твое кафе и бросила своих родителей, чтобы выйти замуж за тебя.
Ягер. Надо же, такая привязанность к кузине! Молодец, Макс, до чего приятно это слышать!
Макс (огрызается). Только вякни еще раз!
Кило. Ну чего ты взбеленился? Тебя заедает, что я встречаюсь с Малу и мы с ней болтаем? Но ведь это такие пустяки. Что ты к ней привязался?
Макс. Я не имею с ней ничего общего. И не хочу иметь. Я стараюсь держаться от нее подальше.
Кило. Что это она вдруг стала такой плохой, хуже любой женщины из деревни? Помнишь, мы с тобой пошли тогда вместе, ты, можно сказать, меня потащил, сказал: она — такая же веселая пташка, как ее сестра Лили. Порезвимся сегодня вечером.
Макс. Она больна.
Кило. Она почти вылечилась.
Макс. Ты так возлюбил больных? Когда в Эвергеме у кого-нибудь открывалась чахотка, я не помню, чтобы ты мчался в магазин покупать ему продукты или подолгу разговаривал с больным. Нет, ты боялся, как и все мы. А тут вдруг ты стал выше этого.
Кило. У меня хорошие легкие. Заражаются только те, кто к этому предрасположен или у кого слабые легкие.
Старший Минне (воркует). У него даже легкие заплыли жиром, хи-хи-хи.
Макс. Чем же она тебя так завлекла? Тем, что она моложе Женни и красится, как французская девка? Или тем, что она умеет чесать языком? Ты ведь только что сказал, что вы болтаете с ней по ночам. Не обо мне и не о Минне, так о чем же? Может быть, о ее сестре Лили, о той жизни, которую она ведет, и о том, сколько она своим ремеслом зарабатывает? Малу-то наверняка в курсе дела.
Кило. Она рассказывает мне о городе, о том, какие магазины и кинотеатры в Аррасе.
Макс. А еще о чем?
Кило. Ей не место здесь, Макс, ей не место в Верьере. Она не такая, как Лили и другие женщины в деревне.
Старший Минне. Да уж, она слишком хороша для нас.
Кило. Да.
Макс (смеется). Брюхо и лапы у тебя тридцатипятилетнего мужика, а разум — младенца. Послушай, всегда, когда я тебя от чего-то удерживал, ты потом убеждался, что это сделано ради твоего же блага. Неужели я похож на человека, который хочет столкнуть тебя в яму?
Кило. Нет.
Макс. Почему же ты пошел против меня, нанес мне удар исподтишка? Ну сказал бы: Макс, устрой так, чтобы Малу сегодня пришла ко мне, или присмотрел бы себе какую-нибудь другую сучку. Но почему за моей спиной? Знал бы, я б тебя предупредил: держись подальше от Малу, эта женщина не для тебя, такие тощие бабы способны довести мужчину до полного изнеможения, они вцепляются в него намертво и обгладывают до костей. Знать бы раньше, я бы предложил тебе лучше иметь дело с Лили, озорницей. А не с этим обгрызенным бутербродом, с этой лунатичкой, которая гроша ломаного не стоит.
Старший Минне. Лили стоит дорого. Даже слишком дорого. Особенно если считать в бельгийских франках.
Кило. Но ты же не знаешь Малу. Макс, она не такая, она…
Макс. Какая же она?
Кило (внезапно поворачивается к нему). Я думаю, что мы с Малу…
Макс (резко). Что вы с Малу?
Кило (его испугала реакция Макса). Ничего. (С раздражением.) Макс, ты здесь не сменный мастер и не указывай, что мне делать. Тебя не касается, что я гуляю с Малу.
Макс. Ты же говорил, что вы просто болтаете. А теперь признаешься, что вы с ней гуляете.
Кило. Возможно.
Старший Минне. Совсем запутался парень.
Ягер. Наоборот.
Кило. Ты ей не доверяешь, думаешь, что она меня дурачит, как все другие бабы дурачили. Что после того, как я выверну перед ней всю душу, она, как ты говоришь, меня «обглодает до костей», бросит меня да еще будет насмехаться надо мной, над моим толстым брюхом и доверчивостью.
Макс. Она и в самом деле тебя бросит, как другие. И останешься ты в дураках, как и прежде, нет, тебе будет в десять раз хуже, чем прежде, останешься ты один и в одной рубашке.
Ягер. А уж об этом Макс позаботится.
Макс. Нет, Ягер, об этом позаботится Малу. Уж она-то своего не упустит. Послушайте, ребята, я только что видел этого Фламина, и вот что я вам скажу: он не идиот, он деловой человек и не зря перенес свою лавку сюда, поближе к заводу. Хитрый старик. И то, что происходит с Малу, ему вряд ли нравится. Она вчера не говорила тебе ничего особенного?
Кило. Нет.
Макс (взрывается). Но ведь она была у тебя вчера вечером? И позавчера тоже, так?
Кило. Была.
Макс (немного успокоившись). Стало быть, ничего особенного она тебе не сказала. Ну так вот, вчера Фламин сходил в парикмахерскую и подстригся, надел свой лучший костюм и целый вечер сидел на кухне, ждал свою дочку с бутылкой арманьяка, он специально для этого случая его купил, потому что из всех напитков господин Ламбер предпочитает арманьяк. Он прождал целый вечер, но Малу не пришла, и так он и просидел как дурак со своей бутылкой.
Кило. А зачем он ее купил?
Макс. Они оба, отец и дочь, были приглашены вчера на ужин к Ламберу. Господин Ламбер собирался торжественно, как и подобает, просить у Фламина руки его дочери.
