Пауза.
Эдвард (декламирует с жаром). На другом берегу пролива неподвижно застыл воин на часах. Он не сводит глаз с сине-черного моря. Вот вдали бессонный стражник зажег факел. Его свет увидел другой стражник за холмом и тоже зажег факел. Ночь наполняется ярким светом, но мы этого не видим. На скалистом уступе сидит вечно бодрствующая Клитемнестра[215]. Она прибежит ко мне с криком: «Эгисф, Эгисф, там факел горит!»
Эдвард долго неподвижно смотрит перед собой. Светает. Первые лучи солнца косо падают на террасу, но не достигают Эдварда. Вдали слышится сирена военного корабля.
Щебечут сойки.
(Спокойно.) Итак, я снова стою здесь. (С пафосом.) Видел ли когда-нибудь мир большего кретина? (Солнце поднимается еще выше, его луч падает на Эдварда, он хлопает себя по щеке.) Кретин, ставший добычей мошкары! (Фыркает, отгоняя комаров. Обычным тоном.) Солнце уже припекает. (Зовет шепотом.) Мама! Мама! Я испекусь здесь заживо! (Декламирует, время от времени сбиваясь на обыденный тон.) Кажется, это и вправду похоже на детскую игру. Однако надо делать то, что говорит мать! Она лучше знает. Рассвет занимается, уже совсем рассвело. Рассеялась тьма, а вместе с ней исчезла скользкая слизь и грязь. Явился свет и высветил множество новых живых существ. Так что неважно — одним больше, одним меньше. Как великолепен искрометный танец людей на земле, и как замечательно, что он никогда не кончается. Нет ему конца! (Произносит все это взволнованно.)
Голос матери. Эдвард!
Эдвард (внезапно с воодушевлением). Да! Да!
Голос матери. Вон она идет, сейчас появится здесь.
Мать (входит на террасу). Я видела моторную лодку и ее за рулем.
Эдвард. Уже?
Мать. Дай-ка сюда сигарету. Так не годится. (Ногой сгребает в угол окурки.) Внимание! Как только услышишь, что она здесь, на террасе, оттолкни стул, только тихонько. Виси и не шевелись, тогда ничего не случится. И чтобы ни звука. А главное, не нервничай. Я буду рядом. Вот увидишь, она до смерти напугается. Ну, пока. (На цыпочках уходит в дом.)
Эдвард. Наконец-то!
Слышится приближающийся шум моторки.
(Декламирует, но скоро ему это явно надоедает.) Ага. Виновато тарахтит бесстыдная лодка. Приди, мой ангел, приди!
Моторка останавливается где-то у подножья холма.
(Он ждет.) Как долго. Где же она? Наверное, разлеглась на камнях и загорает! Ловит самые первые, самые ласковые солнечные лучи. Поскорее бы! Это невыносимо! Она там купается в солнечных лучах, а я тут стой и жди ее с веревкой на шее. Ну, иди же!
Где-то мычит бык. От порыва ветра лежавшие на столе карты разлетаются по полу.
Я приказываю, я, твой законный супруг! А ей хоть бы что!
На террасу выходит высокий лысый мужчина в черном костюме. Увидев его, Эдвард в испуге хочет закричать, но не может — ремень сдавил ему горло.
Лысый мужчина (это отец Эдварда). Эдди! Мальчик мой! Обезьяны, павианы, шимпанзе, орангутаны. (С неожиданным для него проворством выбивает стул из-под ног Эдварда и спокойно смотрит, как он беспомощно болтается на ремне. Скрывается за дерево и уходит.)
Эдвард (просунув руку между шеей и ремнем, качается из стороны в сторону и хрипит). На помощь! На помощь! Мама! Мама, где же ты? Он вернулся, мама, прогони его. Он жив! Освободи меня! Я погибаю. Скорей! (Цепляется ногами за ствол дерева, пытаясь найти опору. Он похож сейчас на южноамериканского ленивца. Голос его слабеет.) Я не хочу. Помогите же мне! Я задыхаюсь! Элена! Элена!
Паул (входит на террасу. Он плохо выглядит после бессонной ночи. Оглядывает Эдварда). Миссиан, ну что ты дурачишься?
Эдвард издает сдавленный стон.
Паул. Я давно вижу: ты что-то затеваешь, парень. Да, да. Все начинается с невинной шутки, потом из человека, который пришел в гости, делают посмешище, и не успеваешь оглянуться, как… А ну-ка иди сюда, Элена. (Кричит. В саду слышится шум.) Элена, полюбуйся, что натворил твой муженек!
Эдвард. Помоги мне, Паул!
Паул. Легко сказать, помоги…
Элена (вбегает, останавливается). Эдвард!
Эдвард. Освободите меня! Вы что, не видите, я задыхаюсь! Я не могу больше терпеть!
Элена. Паул, помоги ему!
Паул (укоризненно качает головой). В его-то годы! Повеситься на дереве, как ребенок! Да еще запутаться в петле!
Элена. Какой ребенок? Разве дети вешаются? Эдвард, тебя в самом деле, словно дитя, нельзя оставлять одного ни на минуту. (Подходит к мужу.) Паул, смотри, у него лицо уже отекло. Он умирает! Помоги ему, Паул!
Паул. А что я могу…
Элена. Разрежь ремень!
Паул. У меня нет ножа. Я не хожу с ножом. Давно уже, с позволенья сказать, вышел из бойскаутов.
Элена. Ну сделай же что-нибудь, Паул! Подними его. Быстрей!
Они вместе приподнимают безжизненное тело Эдварда.
О господи, он уже почернел! Эдвард, Эдвард, вечно ты делаешь глупости! Неужели это все из-за меня, из-за твоей лапочки, из-за твоей ласточки? Ах, Эдвард, как ты мог решиться на такое? Пес ты паршивый. Ты можешь говорить, Эдвард?
Паул (очень громко, словно обращаясь к глухому). Ты можешь хоть знак подать? Подними руку, если слышишь нас.
Эдвард не шевелится.
Элена. Ну скажи же что-нибудь, любимый! Скажи хоть слово своей женушке.
Эдвард (невнятно). Он вернулся… Я видел его… Здесь, на террасе…
Элена. Мама! Мама! Эдвард умирает! Ваш сын…
Паул (спокойно). Она, вероятно, спит.
Элена. Что мне делать? Не можем же мы здесь так стоять! Эдвард, помоги нам!
Эдвард. Когда?
Паул. Он опять начинает провисать.
Элена (сердито). Держи крепче!
Паул. Он тяжелее, чем я думал. Крепкий парень…
Эдвард. Что?.. Где?..
Паул. Послушай, ты можешь хоть немножко помочь нам? Ты же можешь освободиться. У тебя же обе руки свободны, черт побери.
Элена помогает Эдварду освободиться от ремня, но делает это так неловко, что он проскальзывает между ними и падает на пол. Эдвард сидит на земле с ошарашенным видом. Маска сползла ему на глаза.
Паул. Зорро! Человек в маске! (С недоумением.) И этот тип руководит фабрикой детского питания!
Элена (наклоняется к Эдварду). Ты не ушибся? Не отбил себе копчик?
Паул. Пусть немного посидит так. Оставь его. Пусть успокоится.
Пауза. Все смотрят на Эдварда, тот не шевелится.
Элена. Подумать только, мы могли вернуться… на десять минут позднее. (Паулу.) Мы могли остаться сидеть там, внизу. Ты ведь этого хотел, проходимец! Предлагал мне отыскать на небе Большую Медведицу, подлец! Мы бы ее, может, и нашли, но я бы потеряла мужа. Эдвард уже умер бы. И окоченел. Он ушел бы от меня, мой Эдди, навсегда…
Паул (с прежним педантизмом). А если бы мы пришли на десять минут раньше, что тогда? Он бы разгуливал здесь как ни в чем не бывало!
Элена. Ты, кажется, упрекаешь его в том, что он остался жив! (Угрюмо.) Он готов был пожертвовать ради меня жизнью. Ради меня! А я для него ничего не сделала. Только без конца мучила и обманывала.
Паул (все еще никак не может понять, как Эдвард решился на свой поступок). Надо же до такого додуматься!
Эдвард, без сознания, падает навзничь. Кажется, что он уже мертв.
Что это с ним?
Элена. Эдвард!
Паул. По-моему, это уж слишком! Только что спасли его от верной смерти, и вдруг…
Элена (щупает Эдварду пульс). Ничего не чувствую.
Паул. Ты просто взволнована. Дай-ка я…
Мать (должно быть, она уже давно стоит в дверях. Громко, словно библейский пророк). Не смейте прикасаться к нему! (Подходит к Эдварду, опускается на колени, прижимается ухом к его груди. Кричит, словно в итальянской мелодраме.) Мальчик мой!
Элена. Мама, я не виновата!
Мать. Мой Эдвард!
Паул. Это просто несчастный случай…
