— В Душанбе отправят… Если, конечно… Ну да ладно. За вас! Мне Абдулло Рахимович про гарантийное письмо сказал. Сделаем. Только вот директор наш отдыхает. Замещаю его я, но печать у него. Что-нибудь придумаем. Может быть, машину к нему пошлем. Заодно кое-что ему для улучшения отдыха отправим…

Дальнейшая их беседа, сопровождаемая водкой, касалась самых разных тем, тревожащих бывших жителей СССР. Начали с вопросов о главенствующем положении России. Потом обсудили ее политическую ситуацию, не преминув поделиться последними сплетнями о двух президентах. Перешли на идеи коммунизма, долго строя предположения о том, как бы все сложилось, если бы жил Андропов. Выпитая водка сблизила их политические платформы, пробудив в Родике коммунистическую ностальгию, а в Анзоре — сострадание к таджикскому народу.

Абдулло Рахимович, сопровождаемый красивым крупным мужчиной с восточной внешностью, непривычными для Таджикистана длинными волосами и каким-то просветленным взглядом, появился, когда уже стемнело. Вид этого мужчины поразил Родика. Выходец явно не из Советского Союза, он напоминал героя какого-то фильма про послереволюционных басмачей. Одет он был соответственно. Белый, пошитый на заказ у хорошего портного, спортивного покроя костюм с пиджаком, застегнутым, несмотря на еще ощущаемую дневную духоту, на все пуговицы. На левой руке — золотой перстень с крупным красным камнем. Показавшиеся из-под манжета рубашки массивные из желтого металла часы с несколькими циферблатами и другими неизвестными Родику атрибутами, выглядели очень дорого. По-русски мужчина говорил свободно и почти без акцента, хотя и как-то несовременно, употребляя отжившие обороты речи. Абдулло Рахимович не стал его представлять, а лишь объяснил ему, кто такой Родик. Анзур вел себя с этим мужчиной, как с давним знакомым.

Вскоре за столом появилось еще пять-шесть мужчин, среди которых был Нурмат — заместитель Абдулло Рахимовича.

Ужин прошел без происшествий, и единственное, что мучило Родика — это вопрос о том, где он будет ночевать, а утром приводить себя в порядок. Никаких удобств в здании он не увидел. Даже туалет находился во дворе. Ответ на этот вопрос он вскоре получил. Абдулло Рахимович предложил укладываться спать, и Родик вслед за ним прошел в один из кабинетов. Там стояло несколько письменных столов и стульев. Сопровождающий их мужчина, извиняясь, сдвинул столы, положил на них курпачи[70] и подушки. Такую же лежанку он изготовил на полу.

— Походные условия, Родион Иванович. Вы, как почетный гость, будете спать на столе, а я на полу.

— Может, лучше наоборот? — предложил Родик, подумав, что ночью может свалиться.

— Что вы! Наши обычаи этого не позволяют, вы же знаете.

Родик смирился и всю ночь просыпался, следя за положением своего тела и постоянно соскальзывающих курпачей.

Из-за этого он проснулся очень рано, когда солнце только всходило, наполняя комнату радужными бликами. Боясь разбудить Абдулло Рахимовича, Родик лежал, не зная, чем себя занять. Поворочавшись на жестком ложе, он решил попробовать тихо покинуть помещение и приступить во дворе к утреннему туалету. Это ему удалось, и вскоре он, устроившись на крыльце, наслаждался прохладой и красотой пейзажа с контрастными очертаниями гор на фоне бескрайнего голубого неба. Вероятно, Родик, плохо выспавшись, задремал. К действительности его вернул гулкий топот. Дверь здания открылась, и появился мужчина. Что-то необычное было в его походке, и, только присмотревшись, Родик понял: он держал между локтей ноги человека, остальную часть которого, прикрытую рваной майкой, нес второй мужчина. Они медленно прошли мимо Родика, пересекли двор и направились в сторону припаркованных автомобилей. Послышались какие-то стучащие звуки, потом затрещал стартер, и Родик увидел над забором тент отъезжающего грузовика. От посетивших его догадок разрушилась идиллия зарождающегося утра. Тревога в который уже раз посетила его.

За завтраком Абдулло Рахимович сообщил, что отмененная вчера встреча состоится сегодня. Родик обрадовался предстоящему возвращению в город, но Абдулло Рахимович разочаровал его, пояснив, что для этого им необходимо сразу после завтрака переехать в другой район.

Ехать пришлось очень долго — более четырех часов. Занять себя было нечем, каких-то тем для разговоров не нашлось. Родик как можно удобнее устроился на заднем сиденье «Волги» и постарался заснуть. Однако непрекращающаяся тряска мешала этому, и, когда машина остановилась, Родик почувствовал облегчение, надеясь, что это конец пути. Выйдя из автомобиля, он понял, что это не так. Дорогу перегородил бульдозер.

— Придется подождать, — сообщил Абдулло Рахимович. — Возможно дорога заминирована.

— Если найдут мины, то поедем назад? — уточнил Родик.

— Нет. Сейчас бульдозер проедет, а потом мы. Если мины есть, то они взорвутся.

Родик, не одобряя такой способ разминирования, решил в полемику не вступать, а просто понаблюдать. Бульдозер пропал из вида, и звук его мотора уже почти не был слышен, когда произошел взрыв. На дорогу со склона прилегающей к ней горы посыпались камни.

— Хоп. Можем трогаться, — спокойно заключил Абдулло Рахимович, направляясь к «Волге».

Родик последовал за ним.

Результат разминирования вскоре предстал их взорам. Бульдозер стоял на обочине, а его нож, вероятно оторванный ударной волной, перегораживал путь. Его с трудом оттаскивали в сторону четверо таджиков.

— Ну и способы у вас, — заметил Родик. — Бульдозерист не погиб?

— Не знаю. Они так всегда делают. Обычно никто не гибнет. Эти мины установлены так, что другим способом от них нельзя избавиться.

— Да-а-а… А дальше их что, нет?

— Либо нет, либо есть объезд. Эту дорогу контролируют. Не волнуйтесь, мы в безопасности. Да и ехать осталось мало. Скоро будем на месте. Товарищи туда прилетят на вертолете. Хотите полетать? Пока мы будем общаться, посмотрите Нурек. Там очень красиво.

— С удовольствием. Давно мечтаю увидеть Нурек. Столько лет в Таджикистане, а никак не мог выбраться. Говорят, потрясающее зрелище.

— Хоп. Вас будут сопровождать Нурмат и Анзур. Кстати, вертолет уже слышен.

— Спасибо, — поблагодарил Родик, стараясь через окно рассмотреть в небе вертолет, звук которого хорошо различался даже на фоне работающего мотора автомобиля.

Увидел он его уже на земле, когда они въехали на устланную бетонными плитами площадку неизвестного предназначения, окруженную склонами гор. Вооруженные мужчины выскочили из сопровождающих автомобилей и заблокировали секторы возможного обстрела вертолета. Один из них подошел к их машине, и Родик с удивлением узнал в нем Салима— подростка, с которым познакомился в приемной председателя облисполкома. Абдулло Рахимович опустил стекло и, что-то объяснив тому по-таджикски, открыл дверь и покинул автомобиль. Родик, хотя и не понял, о чем говорили, последовал за ним. Из других автомашин тоже стали выходить люди. Преодолевая воздушные потоки, создаваемые вертолетом, они собрались вокруг Абдулло Рахимовича. Вскоре лопасти почти перестали вращаться, открылась дверь, и в ее проеме показался мужчина в шлемофоне. Соскочив на землю, он начал помогать выходить пассажирам, одежда которых не оставляла сомнений в том, что род их деятельности — государственная служба. Первым вышел мужчина, которого Родик видел, когда был в гостях у Абдулло Рахимовича в Дангаре, и о котором он в последнее время много слышал в связи с происходящими в Таджикистане событиями.

— Родион Иванович, это наши депутаты. Извините, мне придется вас покинуть. Оставляю на попечение Нурмата, он все организует, — сообщил Абдулло Рахимович и направился к вертолету.

Родик огляделся и встретился взглядом с Нурматом. Тот доброжелательно улыбнулся и знаками показал, что все в порядке.

После традиционных поцелуйных приветствий прибывшие, сопровождаемые Абдулло Рахимовичем, разместились в автомобилях. Вскоре на площадке стало почти безлюдно. Остались лишь экипаж вертолета, Родик, Нурмат, Анзур и двое мужчин в камуфляжной форме с автоматами. Нурмат подошел к мужчине в шлемофоне и, недолго поговорив с ним, знаками показал, что надо подойти.