— Родион Иванович, ей-богу, я не виновата. Мне как-то не до того было. Я проверяла только то, что они уносили. Как вы через Михаила Абрамовича приказали, контролировала размеры и ассортимент. Все было равномерно. Даже эти бюстгалтеры брали каждого размера поровну. У меня помечено, сколько элек, эмок и эсок…

— Какие к херам размеры? Ты качество видишь? Это же дерьмо. Кто его покупать будет?

— Я тут ни при чем. Я в товароведы по одежде не нанималась… Вообще-то вполне…

— Ты же женщина. Неужели не понимаешь…

— Прекрати. Сейчас понимаю. А до этого недосуг было. У меня дел — гора. Мне эта одежда ни к чему. Я для нее стара. Да и маленькая она.

— Да-а-а. Попали. А я еще за это барахло бился. Если и можно его продать, то где-то на рынках. А мы этим сектором никогда не занимались. Его снабжают челноки. Я видел в Турции, какой товар и почем они берут. Этот в подметки ему не годится, хотя и итальянский. А этикетки в Турции подделывают виртуозно… Ладно, хватит эмоций… Попали так попали. Продавать все равно надо. Каков ни будь пень, а все за ним тень. С ценой на рынках нужно разобраться. Придется тебе взять образцы и поехать, например, к Рижскому, прицениться, поговорить. Это сегодня, вернее, вчера следовало… Хотя… Что, если не продавать его? В общем, необходимо срочно решать, что с этим товаром делать. На него претендуют другие люди. Может, его проще отдать, а то и своих денег не вытащим, и кругом долги и обиды расплодим. Наши партнеры уже губы раскатали. Непонятка, как они выражаются. В любом случае, отбери образцы для двух мероприятий — для своего похода на рынок и для выставки здесь. Рядом с демонстрационной горкой стол поставь с образцами. Прайс-листы приготовь. На днях я соберу всех заинтересованных лиц. Ты должна быть готова дать данные по рыночным ценам. Для подтверждения купи что-нибудь похожее и возьми чек. Думаю, что себестоимость надо будет корректировать. Я еще с Сергеем сегодня переговорю. Ведь куда-то они продавали все это. Может, у них клиенты есть. Наверное, что-то более ходовое, а что-то менее. В общем, оценить нужно, что у нас в руках.

— Путано объясняешь, начальник, но я общую мысль уловила. Постараюсь сделать, хотя с рынком все не так просто, как тебе кажется. Я там часто покупаю вещи. Разнобой в ценах огромный. Да и не только в ценах…

— Постарайся купить похожее, но подороже. Пойми, это очень важно. Да, еще… Будут к тебе клиенты за продуктами приезжать — предлагай это барахло. Вдруг для себя купят или своим знакомым предложат. Продавай пока по себестоимости. Авось кто-то захочет все взять — тогда отдавай за восемьдесят тысяч. На сегодня я тебя покидаю. Звони.

Выходя со склада, Родик вспомнил о необходимости позвонить по поводу кредита. Он вернулся и, устроившись за столом Серафимы, набрал уже выученный наизусть номер телефона. На этот раз ответили сразу:

— Да, — услышал Родик знакомый, но раздраженный голос.

— Боря, это я. Вчера не смог дозвониться.

— Добрый день, Родион Иванович. Какой вопрос?

— Хотел о крупном кредитовании поговорить.

— О крупном? Сколько надо?

— Пятьсот — шестьсот миллионов под развитие мобильной телефонии.

— Кредитование — не моя сфера. Позвоните в кредитный отдел. Они скажут, какой комплект документов надо подготовить. Кредитный комитет рассмотрит, — перейдя на «вы», предложил Борис.

— Банковские порядки я знаю. Мне нужна уверенность в получении кредита или хотя бы режим максимального благоприятствования.

— Сейчас ничего не могу вам обещать. Готовьте документы и передавайте в наш кредитный отдел.

— Может быть, имеет смысл встретиться и обсудить?

— К сожалению, не смогу. У меня каждая минута расписана. Отдадите документы в кредитный отдел и позвоните мне. Только желательно через секретаря. Если меня не будет на месте, то оставьте ей информацию. А сейчас вынужден попрощаться. У меня начинается совещание, извините.

В трубке раздались короткие гудки. Родик опешил. Как и вчера, ощутил что-то гадливое и понял, что это чувство унижения, но на этот раз он не мог придумать никаких оправданий. Человек, чье сегодняшнее финансовое состояние во многом было определено Родиком, тот, кто когда-то без стука не решался войти к Родику в кабинет и заверял всех в том, что никогда не забудет товарищеских отношений, а уж тем более сделанного для него, в относительно вежливой форме открестился от Родика, зачеркнув все, что их связывало.

Родик после танзанийских событий и истории с противогазами считал, что адаптировался к бесчеловечным правилам, царящим в мире бизнеса. Однако произошедшее сейчас стало очень болезненным. Это надо было пережить. Родик, стараясь, чтобы его никто не увидел, вышел со склада. На улице ярко светило солнце, как-то по-особенному пахло весной. Слышались звуки капели и журчание невидимых ручейков. Родик глубоко вдохнул сладкий воздух и впустил в себя через полуприкрытые веки солнечные лучи, стараясь сбросить все нахлынувшие эмоции. Однако облегчения не почувствовал и, открыв глаза, огляделся. Потом несколько раз ударил ногой по черной поверхности подтаявшего сугроба, разбросав по сторонам грязь. Сугроб засверкал снежной белизной. Родик наклонился и зачерпнул снег. Помяв его в руках, скатал плотный снежок и запустил его в стену склада. Снежок разбился, оставив на стене замысловатый след, от которого побежали водяные ручейки. Родик некоторое время наблюдал, как стекают остатки снежка. Потом скатал еще снежок, еще и еще. Стена приобрела безобразный вид. Родик перевел взгляд на свой автомобиль, который всю зиму не мыл, опасаясь по давней привычке испортить краску. Машина выглядела не лучше стены. Родик опять зачерпнул снег и набросал его на лобовое стекло. Потом сел в автомобиль и долго смотрел, как щетки размазывают снег, перемешивая его с грязью. Стекло то затягивалось мутной масляной пленкой, то просветлялось, открывая вид на голубое небо. Наконец процесс закончился победой света. Родик медленно, как на экзамене по вождению, отпустил педаль сцепления, и автомобиль плавно тронулся.

То ли Алексей выполнил свое обещание замолвить за Сергея слово, то ли так и должно было произойти, но встречу, на которой проблему «Негоцианта» решили обсудить на самом высоком неформальном уровне, по словам Алексея, назначили. Где и когда состоится этот высший третейский суд и кто в нем будет участвовать, не озвучили, вероятно, из соображений конспирации. Прошло несколько дней. Наконец позвонил Алексей и сообщил, что Родик и Сергей должны завтра в пять вечера ожидать его в офисе. Зачем — он не пояснил, но Родик и без того догадался.

В четыре часа Родик заехал за Сергеем. От подъезда он оглядел двор, но не заметил ничего подозрительного. Стояли несколько машин с незатемненными стеклами, все пустые. Вероятно, наблюдение за Сергеем сняли в связи с предстоящей встречей и все из тех же соображений конспирации.

У Родика даже мелькнула мысль о том, чтобы воспользоваться такой ситуацией и организовать бегство Сергея. Ведь имеющаяся возможность могла оказаться последней. Однако, проанализировав варианты, решил, что лучше последовать пословице «Чему быть, того не миновать».

Дверь открыл Сергей. Родик не стал заходить в квартиру, не желая разговаривать с сестрой, и без того в последние несколько дней замучившей его телефонными звонками. Все, что можно было, он уже несколько раз повторил в различных вариациях. Однако это ее не успокаивало, и она продолжала задавать одни и те же вопросы. Родику это изрядно надоело, хотя он и оправдывал ее поведение наследственной волнительностью, свойственной женщинам его семьи. Посмотрев на угрюмое лицо зятя, он постарался растормошить Сергея.