Не дожидаясь ответа, Родик вышел из переговорной комнаты и, сев за свой рабочий стол, спросил:

— Что произошло, Миша?

— Звонила Серафима. На склад пришла фура от «Негоцианта»…

— Отлично. Пусть разгружает. Меня-то зачем отвлекать?

— Дослушай. Фура пришла, но со странным содержимым. Там около пяти тысяч бутылок воды, а остальное — одежда и обувь. Ассортимент большой.

— Возьмите воду, а другое отправьте Сергею.

— Сергей просит Серафиму взять все это временно на наш склад.

— У них что, своего нет?

— Не знаю. Переговори с ним. Он на складе твоего решения ждет.

— Давай… Хотя… Я тебе говорил о моих подозрениях по поводу Сергея. Все больше склоняюсь к тому, что был прав. Я тебе не рассказывал о том, как его в Италии принимали?

— Нет.

— Потом расскажу, но очень странно. Как бы нам не попасть в какую-нибудь историю… Подожди набирать. Может быть, хорошо, что он просит товар похранить. Пусть Серафима его забирает. Будет у нас хотя бы залог под выданные деньги. Родственник родственником, а у всякой вещи два конца… Позвони Серафиме и скажи: пусть принимает на ответственное хранение, но не по договору, а по накладным от физического лица и так, чтобы «Негоциант» нигде не фигурировал. Если будут настаивать на договоре, пусть объяснит, что не имеет полномочий, и направит к нам в офис. Я с Сергеем сам разберусь. Ясно?

— Понятно, но вопросы есть. Если Сергей захочет товар забирать, то как Серафиме действовать?

— Время на поставку нам воды — всего две недели. Пусть затягивает процесс. Для начала разместит одежду так, чтобы доступ был максимально усложнен. По каждому поводу требует согласования со мной. Я буду регулировать. Кстати, на какую сумму там этого товара?

— Не в курсе. Надо уточнять.

— Это чрезвычайно важно. Пусть Серафима накладные пишет по стоимости, указанной в гэтэдэ[15]. Желательно показать цену по каждой позиции.

— В гэтэдэ, вероятно, указана заниженная цена. Как выражаются: «цена для таможни».

— Мы этого знать не можем и не должны. Нам чем ниже, тем лучше. Полагаю, здесь проблем не будет. Просто заостри Серафимино внимание на необходимости указать цены. И чтоб накладные нам переправила побыстрее. Все? Я пошел дальше совещаться…

— Ну вот… Я в вашем распоряжении, — входя в переговорную, сообщил Родик. — Что чай не пьете?

— Не хочется. Размышляю. Я, конечно, надеялся на другое… Развалится ведь завод, пока мы будем спецодежду продавать. Разворуют…

— Все может быть, но покупать ненужную игрушку не вижу смысла. Однако решать вам.

— Понимаю… А нельзя хоть как-нибудь поддержать производство?

— У вас и без того склад переполнен. Думаю, что все ваши бусы скоро придется просто выбросить. Кому они сейчас нужны? У меня даже ювелирка сидит без реализации, собираемся закрывать. А ваши стекляшки… Извините за прямоту, атавизм социализма. Они и раньше никому не были нужны. Вы хоть одну женщину в ваших бусах видели?

— Народные ансамбли…

— Да-да. Ряженые… Я имею в виду обиход. Хотя бы в деревне?

— Ну-у-у…

— То-то и оно. Если и делать, то что-то другое. Может быть, витражи или плитку. Я вас понимаю. Вам страшно народу правду сказать. Подставьте полуправду. Мол, будем осваивать новую продукцию, а для этого необходимо демонтировать старое оборудование, сделать проекты и прочее. Этим оправдаетесь.

— Попробую. Хорошо бы вам на завтрашнем собрании выступить и как-то так объяснить.

— Я же обещал это сделать. Мое предложение никак собрание не отменяет. Наоборот, оно необходимо для будущей продажи сертификатов акций. Дополните повестку дня вопросами реконструкции и связанным с этим отправлением работников в неоплачиваемые отпуска. Я выступлю и пообещаю поддержку. Демонтаж вашего старья все равно надо производить. Для хранения спецодежды необходимо место. Там немалые физические объемы требуются. А если коммерция даст быстро необходимые деньги, то все, что я говорю, станет полновесной правдой. Не будем загадывать.

— А кто за эту спецодежду платить станет?

— Считайте, что мы. Нам ее дают на консигнацию, а транспортные расходы не столь велики и, как правило, укладываются в предоплату, производимую покупателем.

— Так с покупателя надо брать предоплату?

— Конечно. Это закон. Вы должны быть уверены, что покупатель существует и платежеспособен. Предоплату мы берем маленькую. Около десяти процентов. Покупателю разъясняем, что это залог серьезности его намерений. Все это понимают.

— А как я буду получать свою долю?

— Молча. Черным налом. Я вас научу. Важнее вам понять, что есть прибыль, от которой и зависит ваша доля. Подсчитать прибыль можно по-разному. Это придется обговаривать. Не сейчас. Сначала надо принять стратегическое решение. Причем сегодня. Завтра — собрание.

— Понятно. А вдруг прибыли вообще не будет?

— Это во многом от вас зависит. Мы давно занимаемся этим направлением. Прибыль есть. Однако коммерция есть коммерция. Всякое случается.

— А зачем вы мне передаете? Сами получали бы все.

— У нас есть более рентабельные направления. На все рук не хватает. Да и вас испытать хотим. Ведь все, что мы обсуждаем, — в конечном счете, партнерство, а партнеров надо тщательно выбирать. Не обижайтесь, но мы вас очень мало знаем, а деловые ваши качества нам вообще неизвестны.

— Понимаю, но и я ведь могу все потерять.

— Потерять? Что потерять? Долги? Бездействующее производство? Груду металлолома? Должность без зарплаты и перспектив?

— Я так не считаю.

— Не будем спорить. У всякой вещи два конца. Всегда есть минимум два мнения, а вот решение должно быть одно, и оно за вами.

— Ох. Давайте попробуем. Что народ завтра еще скажет…

— Что скажет — это не важно. Важно, чтобы решение приняли нужное нам, а вы правильно понимали собственное «попробуем». Я «попробуем» расцениваю как ваше согласие. Дав его, обратного пути у вас не будет. Как говорит один подлец: «Процесс пошел». Так «да» или «нет»?

— Родион Иванович, вы совсем меня задавили.

— Александр Павлович, я вас не задавил, а пытаюсь внести полную ясность в наши отношения. Мы и без того затянули принятие решения более чем на три месяца.

— Я не согласен. Сегодняшнее ваше предложение отличается от предыдущих.

— Предыдущих не было. Было только изучение документов с известной вам целью. Цель осталась без изменений, а вот способ ее достижения и соответствующие задачи мы сейчас сформулировали с учетом существующих реалий и объемов ваших долгов. И то и другое стало нам известно не так давно. Полагаю, что подавляющее большинство коммерсантов, увидев состояние вашего предприятия, отказались бы и от самой цели. Кстати, мои партнеры на таком решении и сегодня настаивают. Поэтому Михаил Абрамович и не принимает участия в нашем разговоре. Я это делаю на собственный риск, пользуясь своим положением генерального директора. Последний раз спрашиваю: «да» или «нет»?

— Да.

— Хорошо. Завтра в девять утра я буду у вас. Еще раз обсудим детали проведения собрания. Повестку дня дополним в процессе обсуждения. Подготовьте кого-нибудь для внесения в нее этих дополнений. Можно сделать это после вашего отчетного доклада. О перспективах вам все равно необходимо говорить. Пока к себе едете, пофантазируйте по поводу будущего перепрофилирования продукции. Витражи и плитка — это я для примера сказал. Можно с тем же успехом линию термопластирования открыть. У меня через полгода, вероятно, будет много заказов на пластмассовые изделия для телефонии. Поразмышляйте… Все. Желаю вам счастливого пути.

— Всем привет! — входя в квартиру, крикнул Родик.

— Привет, папчик, — отозвалась из спальни дочка. — Я уроки делаю. Мама к своим в Дмитров уехала. Ужин на плите. Сам подогреешь или мне это сделать?