— Тебе не стоит показываться в моем обществе за пределами базара, мой друг, — предостерег Аббан. — Моя компания сведет на нет все уважение, которое ты заработал в Лабиринте.

— Тогда мне придется еще потрудиться. Что толку в уважении, если я не могу прогуляться с другом?

Аббан низко поклонился ему.

— Когда-нибудь настанет день, когда благородные люди полюбят сына Джефа.

Арлен улыбнулся.

— Когда настанет такой день, Аббан, я сам повезу тебя через пустыню.

Аббан схватил Арлена за руку.

— Остановись, — приказал он.

Арлен подчинился, доверяя другу, хотя и не заметил ничего необычного. По улице шли женщины с тяжелыми ношами, а впереди них шагал отряд дель’Шарум. Еще один отряд приближался к ним с противоположной стороны. Впереди каждого шествовал дамэ в белых одеждах.

— Клан Каджи, — проговорил Аббан и указал подбородком на воинов, идущих перед ним. — Другие принадлежат к клану Маджа. Нам лучше подождать здесь.

Арлен рассматривал два отряда. Те и другие воины одеты в черное. В руках у них простые копья без всяких украшений.

— Как ты определяешь разницу между ними? — спросил Арлен.

Аббан пожал плечами.

— Все очень просто, — ответил он.

Вдруг один дамэ что-то крикнул другому, и они начали о чем-то спорить.

— О чем они спорят? — спросил Арлен.

— Всегда об одном и том же, — объяснил Аббан. — Дамэ клана Каджи верит в то, что демоны песка обитают в третьем круге Ада, а демоны ветра — в четвертом. Маджа утверждает обратное. Эвиджа не вносит ясности в этот вопрос, — добавил он, имея в виду святейший канон Красии.

— Но какая, в сущности, разница? — недоумевал Арлен.

— Те, кто находится на нижнем уровне, наиболее удалены от взора Эверама, — сказал Аббан, — и погибают первыми.

Теперь дамэ уже кричали, а дель’Шарум обоих отрядов гневно потрясали копьями, выступая на защиту своих вожаков.

— Они будут биться друг с другом из-за того, каких демонов нужно убивать первыми? — спросил Арлен.

Аббан плюнул в пыль.

— Каджи дерутся, с Маджи и по более пустяковым поводам, Пар’чин.

— Но ведь с заходом солнца появятся настоящие враги! — протестовал Арлен.

Аббан кивнул.

— И тогда Каджи и Маджи будут сражаться бок о бок. Наша мудрость гласит: «Ночью мой враг становится моим братом». Однако до заката еще далеко.

Один из воинов Каджи ударил воина Маджи толстым концом копья и сбил его с ног. Через мгновение все воины обеих сторон вступили в бой.

Дамэ стояли в стороне, не участвуя в потасовке, и продолжали кричать друг на друга.

— Почему власти терпят это? — спросил Арлен. — Разве Андра не может запретить такие побоища?

Аббан покачал головой.

— Андра должен принадлежать ко всем кланам и в то же время быть вне их союзов, только на деле он всегда поддерживает клан, воспитавший его. Но в любом случае не в его силах покончить с междоусобной враждой в Красии. Нельзя запретить мужчинам проявлять свои мужские качества.

— Скорее они ведут себя как дети, — заметил Арлен.

— Воины дель’Шарум умеют лишь владеть копьями, а дамэ знают одну только священную книгу Эвиджа, — с грустью в голосе согласился торговец.

Мужчины пока не кололи друг друга наконечниками копий, однако бой явно разгорался. Если кто-то не вмешается в событие, скоро появятся первые жертвы.

— Даже не думай об этом, — велел Арлену Аббан, хватая его за руку, когда тот рванулся вперед.

Арлен хотел что-то возразить, а Аббан, взглянув через плечо друга, широко открыл рот и упал на одно колено. Потом потянул вниз Арлена.

— Стань на колено, если хочешь спасти свою задницу, — прошептал он.

Арлен осмотрелся и увидел источник страха Аббана. По улице шла женщина, закутанная в белые одежды.

— Дамэ’тинг, — пробормотал он. Таинственная Травница Красии нечасто появлялась на людях.

Арлен опустил взгляд долу, однако не стал на колени. Какая разница, ведь она не обратила на них никакого внимания, спокойно шествуя к месту схватки. Дамэ побледнели, увидев ее, и начали что-то кричать своим людям. Бой тотчас прекратился, и воины расступились, давая проход дамэ’тинг. По дороге вновь, как ни в чем не бывало, двинулись повозки.

— Ты храбр или безумен, Пар’чин? — спросил Аббан, когда женщина скрылась из виду.

— С каких это пор у вас мужчины преклоняют колени перед женщинами? — недоумевал Арлен.

— Воины не становятся на колени перед дамэ’тинг, но каффиты и шины, если они не полные болваны, должны это делать, — объяснил Аббан. — Даже дамэ и дель’Шарум боятся ее. Говорят, она может предсказывать будущее и знает, кто из мужчин переживет ночь, а кто погибнет от когтей демонов.

Арлен пожал плечами.

— Ну и что? — сомневался он. Дамэ’тинг предсказывала его судьбу в первую же ночь, когда он вошел в Лабиринт, только он не почувствовал, что она на самом деле видит будущее.

— Оскорбляя дамэ’тинг, ты бросаешь вызов судьбе, — заключил Аббан, глядя на Арлена как на круглого дурака.

Арлен покачал головой.

— Мы сами хозяева наших судеб, — заявил он, — даже если дамэ’тинг кидает кости и видит то, что случится с нами.

— Что ж, я не завидую тебе, если ты обидишь эту женщину, — промолвил Аббан.

Они продолжили путь и вскоре подошли к дворцу Андры, огромному куполообразному строению из белого камня, такому же древнему, как сам город. Охранные знаки здесь покрыты позолотой и сверкают в ярких лучах солнца, падающих на величественные шпили.

Не успели они ступить на дворцовое крыльцо, как к ним стремительно бросился дамэ.

— Убирайся прочь, каффит! — закричал он.

— Прошу прощения, — извинился Аббан, опустил глаза долу и попятился назад.

Арлен не сдвинулся с места.

— Я Арлен, сын Джефа, Вестник с севера, известный так же, как Пар’чин, — представился он на красианском языке. А потом опустил на землю копье, которое даже в завернутом виде говорило само за себя. — Я принес письма и дары Андре и его министрам, — продолжал Арлен, поднимая вверх свою суму.

— У тебя плохие друзья, Северянин, — сказал дамэ, бросая хмурый взгляд на Аббана, лежащего в пыли.

Арлен хотел дать суровый ответ, однако сдержал себя.

— Пар’чину нужен сопровождающий, — заговорил Аббан. — Я хотел проводить его…

— Я не просил тебя говорить, каффит, — прервал его дамэ и пнул торговца в бок.

Мускулы Арлена напряглись, и лишь предостерегающий взгляд друга удержал его на месте.

Дамэ как ни в чем не бывало повернулся к нему.

— Я передам твои послания, — проговори он.

— Герцог Ризона просил меня лично передать его дар Дамаджи, — заявил Арлен.

— Ни за что не позволю шину или каффиту войти во дворец, — усмехнулся дамэ.

Ответ разочаровал Арлена, однако не явился неожиданным. Ему никогда ранее не доводилось видеть Дамаджи. Он передал дамэ письма и пакеты и хмуро посмотрел ему вслед.

— Я ведь говорил тебе, мой друг, — обратился к Арлену купец. — Зря ты взял меня с собой. Только Дамаджи никогда не потерпят в своем присутствии чужака, будь он хоть сам герцог Ризона. Тебя вежливо попросят подождать, а потом забудут о тебе, покоящемся на шелковой подушке.

Арлен заскрипел зубами. Интересно, как вел себя Реген, посещая Копье Пустыни? Неужели его учитель терпел такое обращение с собой?

— А теперь не отужинаешь ли ты со мной? — спросил Аббан. — У меня есть красивая дочь пятнадцати лет от роду. Она станет тебе хорошей женой на севере и будет вести хозяйство во время твоих отъездов.

«Какое еще хозяйство?» — подумал Арлен, представляя себе крошечную квартирку в Форт-Анджире, наполненную книгами, где он не был уже более года. Он посмотрел на купца, понимая, что его умный друг более заинтересован в торговых связях и предлагает свою дочь с этой целью, а не ради ее счастья или заботясь о доме Арлена.

— Ты оказываешь мне честь, — отвечал он, — однако я пока не собираюсь сдаваться.

— Я так и думал, — вздохнул Аббан. — Полагаю, ты пойдешь к нему?