— В каком кармане? — спрашивает Джерал, держа малыша на вытянутой руке.

Роджер немедленно показывает. Великан всегда держит конфеты в одном и том же месте.

Большой Вестник улыбается, доставая ризонский сахар, завернутый в скрученную кукурузную оболочку. Роджер визжит от радости, прыгает на траву и разворачивает сладость.

— Что привело тебя в Ривербридж на сей раз? — спрашивает Вестника Джесум.

Выходит вперед Жонглер, откидывая назад пестрый плащ. Он высокий, у него длинные золотистые волосы и бурая борода. Подбородок абсолютно квадратный, а кожа бронзовая от загара. Поверх шутовского костюма он носит плащ, украшенный зелеными листьями на коричневом фоне.

— Арик Сладкоголосый, — представляется незнакомец, — господин Жонглер и герольд его высочества герцога Райнбека Третьего, Хранителя Лесной Крепости, Носителя Деревянной Короны и Повелителя Анджира. Я прибыл, дабы осмотреть село до приезда его высочества.

— Герольд герцога — Жонглер? — обращается Питер к Джералу, поднимая вверх бровь.

— Сойдет для сельской местности, — отвечает Джерал, подмигивая. — Люди не так склонны вешать человека, напоминающего им о налогах, если он забавляет ребятишек.

Арик окидывает его сердитым взглядом, но Джерал лишь смеется в ответ.

— Будь добр, приведи хозяина постоялого двора, чтобы он забрал наших лошадей, — говорит Арик Джесуму.

— Я хозяин, — отвечает отец Роджера, протягивая руку. — А это мой сын, Роджер, — кивает он в сторону мальчика.

Арик не обращает внимания ни на протянутую руку, ни на малыша. Он достает прямо из воздуха серебряную луну и бросает ее перед собой. Джесум ловит монету и с любопытством смотрит на нее.

— Возьми лошадей, — говорит Арик.

Джесум хмурится, однако кладет монету в карман и идет к животным. Джерал отказывается от помощи и сам ведет своего коня за поводья.

— Все-таки взгляни на мои обереги, Питер, — говорит Джесум. — Ты пожалеешь, если я сообщу Кэли о твоем отказе. Она прибежит сюда и закатит тебе истерику.

— Похоже, мосту требуется серьезный ремонт до приезда его высочества, — замечает Арик.

При этих словах Питер выпрямляется и кидает на Джесума кислый взгляд.

— Ты хочешь спать сегодня за слабыми оберегами, господин Жонглер? — спрашивает Джесум.

При этих словах бронзовая кожа Жонглера начинает бледнеть.

— Если не возражаешь, твои охранные знаки осмотрю я, — предлагает Джерал. — Я исправлю их, коль они еще не совсем испорчены, а в противном случае сам приведу туда Питера. — Он ударяет о землю копьем, сурово глядя на Караульного. Тот делает большие глаза и понимающе кивает.

Джерал усаживает Роджера на своего огромного боевого коня.

— Держись крепче, — велит он, — мы сейчас прокатимся на лошадке!

Роджер смеется и тянет коня за гриву. Его отец и Джерал ведут лошадей к постоялому двору. Арик выступает впереди, словно вельможа, сопровождаемый слугами.

Кэли ждет у дверей.

— Джерал! — восклицает она. — Какой приятный сюрприз!

— Кто это? — спрашивает Арик, быстро приглаживая волосы и оправляя одежду.

— Кэли, — отвечает Джесум и добавляет: «моя жена», видя, что глаза Арика продолжают горсть нездоровым любопытством.

Арик, будто не слыша слов хозяина, широкими шагами идет к женщине, откидывая на ходу яркий плащ.

— Приятно познакомиться, мадам, — говорит он, целуя ее руку. — Я Арик Сладкоголосый, господин Жонглер и герольд герцога Райнбека Третьего, Хранителя Лесной Крепости, Носителя Деревянной Короны и Повелителя Анджира. Его высочество будет рад увидеть такую красавицу, когда прибудет на ваш замечательный постоялый двор.

Кэли закрывает рот рукой, ее бледные щеки покрываются румянцем под цвет рыжих волос. В ответ на приветствие она неуклюже приседает.

— Вы с Джералом, наверное, устали. Входите. Я угощу вас горячим супом и приготовлю ужин.

— С удовольствием, госпожа, — говорит Арик, вновь кланяясь.

— Джерал обещал осмотреть наши обереги до наступления темноты, Кэл, — замечает Джесум.

— Что? — спрашивает Кэли, отрывая взгляд от очаровательной улыбки Арика. — О, ставьте лошадей в сарай, а я покажу господину Арику комнату и начну готовить ужин.

— Отличная мысль, — соглашается Арик и подает ей руку. Они уходят в дом.

— Присматривай за ним, — шепчет Джерал. — Его называют Сладкоголосый, потому что от его голоса у женщин становится сладко между ногами, и я не знаю ни одной, кто не согласилась бы нарушить брачную клятву.

Джесум хмурится.

— Роджер, — говорит он, снимая сына с лошади, — ступай в дом и будь с мамой.

Роджер кивает, прыгает на землю и убегает.

— Последний Жонглер ел огонь, — сказал Роджер. — Ты умеешь глотать огонь?

— Конечно, — отвечал Арик. — А еще я могу выплевывать его, как делают демоны огня.

Роджер захлопал в ладоши, а Арик повернулся к Кэли, которая склонилась за стойкой, чтобы налить ему кружку эля. Она распустила волосы.

Роджер вновь потянул шута за край плаща. Тот отдернул его, и тогда малыш стал тянуть за штанину.

— В чем дело? — нахмурился Арик, поворачиваясь к нему.

— Ты умеешь петь? — спросил Роджер. — Мне нравится пение.

— Может быть, я спою тебе. Позднее, — ответил Арик, вновь отворачиваясь.

— О, исполни для него песенку, — попросила Кэли, ставя на стойку перед шутом кружку с пенистым напитком. — Он будет счастлив.

Взгляд Жонглера устремился к верху ее платья, который таинственным образом расстегнулся, когда Кэли наливала пиво.

— Ну разумеется, — согласился Арик, лучезарно улыбаясь. — Вот только сделаю глоток твоего прекрасного эля, чтобы смыть дорожную пыль в горле.

Он осушил кружку одним глотком, не отводя глаз от выреза платья, и сунул руку в большую пеструю суму, стоящую на полу. Кэли вновь наполнила кружку Арика, а он достал лютню.

В комнате зазвучало богатое контральто, чистое и красивое. Жонглер пел и наигрывал на инструменте. Песня была о деревенской девушке, которая упустила единственный в жизни случай полюбить человека, уехавшего в Свободные Города, и потом всю жизнь горько сожалела. Кэли и Роджер слушали, словно зачарованные. Когда он закончил, они начали громко аплодировать.

— Еще! — крикнул Роджер.

— Не сейчас, мой мальчик, — сказал Арик, трепля его волосы. — Может быть, после ужина. А почему бы тебе самому не поиграть?

С этими словами Жонглер достал соломенную бандуру с полосками из палисандрового дерева, вставленными в лакированную деревянную раму. Крепкая веревка соединяла ее с палкой величиной в шесть дюймов с обточенным деревянным шаром на конце.

— Возьми и поиграй немного, пока я поговорю с твоей милой мамой, — сказал он.

Роджер взвизгнул от радости, схватил игрушку, уселся на пол и стал ударять по деревянным полоскам, в восторге от разнообразных звуков, издаваемых инструментом.

Кэли смеялась, глядя на сына.

— Он когда-нибудь станет Жонглером…

— У вас не много посетителей, — заметил Арик, махнув рукой в сторону пустых столов в общей комнате.

— О, во время обеда народу собралось предостаточно, — сказала хозяйка, — хотя в это время года у нас редко появляются гости. Разве что Вестник заедет.

— Тебе, наверное, одиноко управлять пустым постоялым двором? — спросил Арик.

— Роджер не дает скучать. Он поднимает шум, когда здесь царит тишина, и наводит ужас во время караванного сезона, если пьяные гуртовщики напиваются, начинают петь песни среди ночи и будят малыша.

— Представляю, как тебе самой трудно уснуть при таком шуме.

— Нелегко, — призналась Кэли. — А вот на Джесума ничего не действует, спит без задних ног.

— Правда? — удивился Арик, скользя ладонью по руке женщины.

Ее глаза расширились, дыхание затруднилось, однако она не отстранилась.

Входная дверь с грохотом распахнулась.

— Обереги исправлены! — крикнул Джесум.

Кэли открыла рот и отняла руку так быстро, что пролила эль на стойку. Тотчас схватила тряпку и стала вытирать.