<1915> «Оттепелями из магазинов…» Оттепелями из магазинов Веяло ватным теплом. Вдоль по панелям зимним Ездил звездистый лом. Лед, перед тем как дрогнуть, Соками пух, трещал. Как потемневший ноготь, Ныла вода в клещах. Капала медь с деревьев. Прячась под карниз, К окнам с галантереей Жался букинист. Клейма резиновой фирмы Сеткою подошв Липли к икринкам фирна [362]Или влекли под дождь. Вот как бывало в будни. В праздники ж рос буран И нависал с полудня Вестью полярных стран. Небу под снег хотелось, Улицу бил озноб, Ветер дрожал за целость Вывесок, блях и скоб. <1915> Рерих Н. К. Три радости Кисть. 1916 Государственная Третьяковская галерея «Не как люди, не еженедельно…» Не как люди, не еженедельно. Не всегда, в столетье раза два Я молил тебя: членораздельно Повтори творящие слова! И тебе ж невыносимы смеси Откровений и людских неволь. Как же хочешь ты, чтоб я был весел, С чем бы стал ты есть земную соль?! <1915> На пароходе Был утренник. Сводило челюсти, И шелест листьев был как бред. Синее оперенья селезня Сверкал за Камою рассвет. Гремели блюда у буфетчика. Лакей зевал, сочтя судки. В реке, на высоте подсвечника, Кишмя кишели светляки. Они свисали ниткой искристой С прибрежных улиц. Било три. Лакей салфеткой тщился выскрести На бронзу всплывший стеарин. Седой молвой, ползущей исстари, Ночной былиной камыша Под Пермь, на бризе, в быстром бисере Фонарной ряби Кама шла. Волной захлебываясь, на волос От затопленья, за суда Ныряла и светильней плавала В лампаде камских вод звезда. На пароходе пахло кушаньем И лаком цинковых белил. По Каме сумрак плыл с подслушанным, Не пророня ни всплеска, плыл. Держа в руне бокал, вы суженным Зрачком следили за игрой Обмолвок, вившихся за ужином, Но вас не привлекал их рой. Вы к былям звали собеседника, К волне до вас прошедших дней, Чтобы последнюю отцединкой Последней капли кануть в ней. Был утренник. Сводило челюсти, И шелест листьев был как бред. Синее оперенья селезня Сверкал за Камою рассвет. И утро шло кровавой банею, Как нефть разлившейся зари, Гасить рожки в кают-компании И городские фонари. <1915>
Памяти Демона[363] Приходил по ночам В синеве ледника от Тамары. Парой крыл намечал, Где гудеть, где кончаться кошмару. Не рыдал, не сплетал Оголенных, исхлестанных, в шрамах. Уцелела плита За оградой грузинского храма. Как горбунья дурна, Под решеткою тень не кривлялась. У лампады зурна, Чуть дыша, о княжне не справлялась. Но сверканье рвалось В волосах, и, как фосфор, трещали. И не слышал колосс, Как седеет Кавказ за печалью. От окна на аршин, Пробирая шерстинки бурнуса, Клялся льдами вершин: Спи, подруга, — лавиной вернуся. «Сестра моя — жизнь и сегодня в разливе…» Сестра моя — жизнь и сегодня в разливе Расшиблась весенним дождем обо всех, Но люди в брелоках высоко брюзгливы И вежливо жалят, как змеи в овсе. У старших на это свои есть резоны. Бесспорно, бесспорно смешон твой резон, Что в гро́зу лиловы глаза и газоны И пахнет сырой резедой горизонт. Что в мае, когда поездов расписанье Камышинской веткой читаешь в пути, Оно грандиозней Святого писанья, Хотя его сызнова все перечти. Что только закат озарит хуторянок, Толпою теснящихся на полотне, Я слышу, что это не тот полустанок, И солнце, садясь, соболезнует мне. И, в третий плеснув, уплывает звоночек Сплошным извиненьем: жалею, не здесь. Под шторку несет обгорающей ночью, И рушится степь со ступенек к звезде. Мигая, моргая, но спят где-то сладко, И фата-морганой любимая спит Тем часом, как сердце, плеща по площадкам, Вагонными дверцами сыплет в степи. вернуться Фирн — слежавшийся крупинками снег. вернуться Памяти Демона. — Этим стихотворением открывается книга стихов Б. Пастернака «Сестра моя — жизнь». «Я посвятил «Сестру мою жизнь» не памяти Лермонтова, а самому поэту, как если бы он еще жил среди нас, — писал впоследствии Б. Пастернак, — его духу, до сих пор оказывающему глубокое влияние на нашу литературу. Вы спросите, чем он был для меня летом 1917 года? — Олицетворением творческого поиска и откровения, двигателем повседневного творческого постижения жизни» (Б. Пастернак. Стихотворения и поэмы. М.-Л., «Советский писатель» («Библиотека поэта». Большая серия), 1965, с. 632). Книга «Сестра моя — жизнь», в которую вошли «Памяти Демона» и последующие в данной публикации стихотворения, отнесена самим поэтом к лету 1917 года. |
