<1901> Слова — хамелеоны Слова — хамелеоны, Они живут спеша. У них свои законы, Особая душа. Они спешат меняться, Являя все цвета; Поблекнут — обновятся, И в том их красота. Все радужные краски, Все, что чарует взгляд, Желая вечной сказки, Они в себе таят. И сказка длится, длится И нарушает плен. Как сладко измениться, — Живите для измен! 6 ноября 1901 «Все равно мне, человек плох или хорош…» Все равно мне, человек плох или хорош, Вое равно мне, говорит правду или ложь. Только б вольно он всегда да сказал на да, Только б он, как вольный свет, нет сказал на нет. Если в небе свет погас, значит — поздний час, Значит — в первый мы с тобой и в последний раз. Если в небе света нет, значит — умер свет, Значит — ночь бежит, бежит, заметая след. Если ключ поет всегда: «Да, — да, да, — да, да», — Значит, в нем молчанья нет — больше никогда. Но опять зажжется свет в бездне новых туч, И, быть может, замолчит на мгновенье ключ. Красен солнцем вольный мир, черной тьмой хорош. Я не знаю, день и ночь — правда или ложь. Будем солнцем, будем тьмой, бурей и судьбой, Будем счастливы с тобой в бездне голубой. Если ж в сердце свет погас, значит — поздний час, Значит — в первый мы с тобой и в последний раз. Из цикла «Сознание» Терцины Когда художник пережил мечту, В его душе слагаются картины, И за чертой он создает черту. Исчерпав жизнь свою до половины, [60]Поэт, скорбя о том, чего уж нет, Невольно пишет стройные терцины. В них чувствуешь непогасимый свет Страстей перекипевших и отживших, В них слышен ровный шаг прошедших лет. Виденья дней, как будто бы не бывших, Встают, как сказка, в зеркале мечты, И слышен гул приливов отступивших. А в небесах, в провалах пустоты, Светло горят закатным блеском тучи — Светлее, чем осенние листы. Сознаньем смерти глянувшей могучи, Звучат напевы пышных панихид, Величественны, скорбны и певучи. Все образы, что память нам хранит, В одежде холодеющих весталок Идут, идут, спокойные на вид. Но, боже мой, как тот безумно жалок, Кто не узнает прежний аромат В забытой сказке выцветших фиалок. Последний стон. Дороги нет назад. Кругом, везде, густеют властно тени. Но тучи торжествующе горят. Горят огнем переддремотной лени И, завладев всем царством высоты, Роняют свет на дольние ступени. Я вас люблю, предсмертные цветы! <1900>
Веласкес Веласкес, Веласкес, единственный гений. Сумевший таинственным сделать простое, Как властно над сонмом твоих сновидений Безумствует солнце, всегда молодое! С каким унижевьем, и с болью, и в страхе, Тобою — бессмертные, смотрят шуты, Как странно белеют согбенные пряхи В величье рабочей своей красоты! И этот Распятый, над всеми Христами Вознесшийся телом утонченно-бледным, И длинные копья, что встали рядами Над бранным героем, смиренно-победным! И эти инфанты с Филиппом Четвертым, Так чувственно-ярким поэтом-царем, — Во всем этом блеске, для нас распростертом, Мы пыль золотую, как пчелы, берем! Мы черпаем силу для наших созданий В живом роднике, не иссякшем доныне, И в силе рожденных тобой очертаний Приветствуем пышный оазис в пустыне. Мы так и не знаем, какою же властью Ты был — и оазис и вместе мираж, — Судьбой ли, мечтой ли, умом или страстью Ты вечно — прошедший, грядущий и наш! <1901> ИЗ КНИГИ СТИХОВ «ТОЛЬКО ЛЮБОВЬ» (1903) Из цикла «Безрадостность» Безглагольность Есть в русской природе усталая нежность, Безмолвная боль затаенной печали, Безвыходность горя, безгласность, безбрежность, Холодная высь, уходящие дали. Приди на рассвете на склон косогора, — Над зябкой рекою дымится прохлада, Чернеет громада застывшего бора, И сердцу так больно, и сердце не радо. Недвижный камыш. Не трепещет осока. Глубокая тишь. Безглагольность покоя. Луга убегают далёко-далёко. Во всем утомленье — глухое, немое. Войди на закате, как в свежие волны, В прохладную глушь деревенского сада, — Деревья так сумрачно-странно-безмолвны, И сердцу так грустно, и сердце не радо. Как будто душа о желанном просила, И сделали ей незаслуженно больно. И сердце простило, но сердце застыло, И плачет, и плачет, и плачет невольно. вернуться Исчерпав жизнь свою до половины… — Перифраз стиха, которым Данте начал свою «Божественную комедию»: «Nel mezzo del cammin di nostra vita» («До середины пройдя нашу жизнь»). |
