20 июня 1905 Проводы На Перуновом холму Во дворе и в терему Собираются на бой. Прощай, прощай! Перун, Перун, Оборони. Охорони. Одна, одна, Я от окна Не отойду. Кляни, колдун, Дави, валун, Не отойду. На лютый бой Перун рудой Тебя ведет, Трубой зовет. И я с тобой Иду на бой, Не отгони! Не взял — осталася, Поцеловалася, И терем пуст. Ушел золо́ченный, Неопороченный, Услада уст. Порок, позор — Жена в ладье. Перунов взор — Жена в ладье. Скорее, жрец, Зажги костер! Кричит птенец, Кремень остер. Перун, пыряй Снопами стрел! Еще напор, И ворог мрет. Перунов мор Врагу удел. Крепким поясом свяжусь. Он вернется — я дождусь — На мою, мою постель. Полог золотом затку, Меду выварю, медку, — После боя вою [212] хмель. Декабрь 1906 Стрибог[213] Угнал за волны челны, За тот за вал девятый, За тот за вал проклятый. Валами валит волны, Волнует кипень солный, Качает кубок полный И роет, рвет, как ратай, Вздымает луг измятый, Курчавит холм горбатый. А берег воем стонет. Разметан женский волос, Голосит женский голос: «Недаром высох колос И солнце жгло-кололось! Куда Стрибог их гонит? Я парус рыжий шила. Я в лодке дно смолила. Я рыбака любила. Я сеть плела. Я ветки жгла — Смола текла. Я плод несла. Стрибог, Стрибог, Суровый бог! Верчу я рог, Стучу в порог, Чтоб ты, Стрибог, Мутить не мог Морских дорог». Сорвал Стрибог кору с дубов, Свернул трубой — И рог готов. Трубит на жен, бегут гурьбой С морских песков в глубокий ров. За ними свист со всех краев, За ними вой со всех концов, Поднятый, бог Стрибог, тобой! «Хо-хо! Мужей бы надо вам! Хо-хо! Я вам легко их дам! — И скачет сам по тем волнам, Где водный страх припал к челнам. — Назад, туда плыви, прилив! Несись на них, разлей залив И в ров — хо-хо! — с верхов к пескам Нахлынь, отдай весь ров валам. Я жен — хо-хо! — отдам мужьям!» И валом валит волны, Расплескал кубок полный, Качает кипень солный И топит ров прибоем. Бегут тела и челны, И всплыли жены с воем. Несет их море роем. Хмелен победным зноем, Стрибог упился боем И воет: «Упокоим, На дне любовь сокроем! Морское дно, покоем И женам будь и воям!» Июнь 1907
Из раздела «Темь» Из цикла «Сердце» Городские дети Городские дети, чахлые цветы, Я люблю вас сладким домыслом мечты. Если б этот лобик распрямил виски! Если б в этих глазках не было тоски! Если б эти тельца не были худы, Сколько б в них кипело радостной вражды! Если б эти ноги не были кривы! Если б этим детям под ноги травы! Городские дети, чахлые цветы! Всё же в вас таится семя красоты, В грохоте железа, в грохоте камней Вы — одна надежда, вы всего ясней! 1907 На массовку[214] Леса вековые сосновые, Луга зеленее зеленого И неба, лазурью вспоенного, Края, засмеяться готовые, Нежно-лиловые. Стволы, побуревшие в летах, Гордые ржавыми латами, И между стволами лохматыми, В дальних просветах, Вразброд Рабочий народ. Шапки надвинуты, вскинуты Лица вспотевшие. Все одной радостью двинуты. Все восхотевшие Счастья свободного. Мира негодного Путы истлевшие Будто бы скинуты. Пестрыми массами Движутся, движутся, Густо на просеки нижутся. В городе дымном Станками, машинами, кассами Дух искалечен. В труде заунывном Голод всегда обеспечен. Рокот, и грохот, и вой Фабрики, по́том и кровью живой — Там, за спиною. Сердце зарделось Весною. В леса захотелось, На волю — Услышать про новую долю. Гулко текут по оврагу Морем шумливым, Скованы дружным порывом, Снова и снова Пьют заповедную брагу Воздуха, воли, лучей. Слова, кипящего слова, Смелых речей! Смолкло. Над желтым обрывом Оратор… вернуться Стрибог — бог ветра у древних славян. вернуться На массовку. — А. В. Луначарский назвал это стихотворение «первым подарком поэта рабочему движению» («Литературное наследство», т. 74, М., 1965, с. 46). |
