<1900> ЕВГЕНИЙ ТАРАСОВ[22] Смолкли залпы запоздалые…[23] Смолкли залпы запоздалые, Смолк орудий гром. Чуть дымятся лужи алые, Спят кругом борцы усталые — Спят нездешним сном. Вечер веет над скелетами Павших баррикад. Над телами неотпетыми Гимны скорбными приветами В сумраке звучат. Спите, братья, с честью павшие, — Близок судный час. Спите, радости не знавшие, — Ночь в руках у нас. Все, что днем у нас разрушено, Выстроим во мгле. Жажда битвы не задушена В раненом орле. Ночью снова баррикадами Город обовьем. Утром свежими отрядами Новый бой начнем. Спите, братья и товарищи! Близок судный час — На неслыханном пожарище Мы помянем вас! <Декабрь 1905> Братьям[24] Новый год я встречаю не гордыми, мощными гимнами. Новый год к нам подкрался средь стынущих тел мертвецов. Но молчать не могу. Буду плакаться с вьюгами зимними Над могилами павших — нам близких и милых — борцов. Будь я сердцем суровей — лишь местью святою звучала бы Эта песня моя, увлекая вперед и вперед. Но не верен мне голос. Протяжной, медлительной жалобой Провожаю кровавый — для многих неконченный — год. Сердце слишком полно неотмщенными алыми обидами, И молчать не могу, — для молчанья не стало бы сил. Но простите, коль песни мои прозвучат панихидами Над холмами несчетных — нам близких и милых — могил. <Декабрь 1905> Ты говоришь, что мы устали… Ты говоришь, что мы устали, Что и теперь, при свете дня, В созданьях наших нет огня, Что гибкий голос твердой стали Обвит в них сумраком печали И раздается, чуть звеня. Но ведь для нас вся жизнь — тревога… Лишь для того, чтоб отдохнуть, Мы коротаем песней путь. И вот теперь, когда нас много, — У заповедного порога Нас в песнях сменит кто-нибудь. Мы не поэты, мы — предтечи Пред тем, кого покамест нет. Но он придет — и будет свет, И будет радость бурной встречи, И вспыхнут радостные речи, И он нам скажет: «Я — поэт!» Он не пришел, но он меж нами. Он в шахтах уголь достает, Он тяжким молотом кует, Он раздувает в горне пламя, В его руках победы знамя — Он не пришел, но он придет. Ты прав, мой друг, — и мы устали. Мы — предрассветная звезда, Мы в солнце гаснем без следа. Но близок он. Из гибкой стали Создаст он чуждые печали Напевы воли и труда. <1905>
Старый дом Воздух к вечеру прозрачен. Ветер тише. Пыли нет. Старый дом тревожно-мрачен. В старом доме поздний свет. Кто-то щурится пугливо, Кто-то ходит за окном… А ведь было: спал счастливо, Спал спокойно старый дом. Спали лапчатые ели, Спали мощные дубы. На деревне песни пели Истомленные рабы. Песни пели. Песни плыли, Разливались по реке. Дни за днями проходили Здесь — неслышно, там — в тоске. Завтра так же, как сегодня, А сегодня — как всегда. Что же, — станет посвободней? Если станет — так когда? Было время — миновало И травою поросло. Старый дом глядит устало. Птица бьется о стекло. Тихий парк в ограде древней По ночам не может спать. За рекою на деревне Звонких песен не слыхать. Странно-чуткою дремотой Все охвачено вокруг. На деревне ждут чего-то, Что-то ярко вспыхнет вдруг. Где-то тень летучей птицы Промелькнула, замерла. В старом парке стало тише, Всюду трепет, всюду мгла. В старом доме бродит кто-то, Окна мертвы. Свет погас. На деревне ждут чего-то. Ждут, когда свершится час. Ждут, когда прольются росы, Звонких песен не поют. На деревне точат косы, Эй, вставай, крещеный люд! <1906> ВАЛЕРИЙ БРЮСОВ[25] ИЗ КНИГИ СТИХОВ «TERTIA VIGILIA»[26] (1900) Из цикла «Возвращение» «Ребенком я, не зная страху…» Ребенком я, не зная страху, Хоть вечер был и шла метель, Блуждал в лесу, и встретил пряху, И полюбил ее кудель. И было мне так сладко в детстве Следить мелькающую нить, И много странных соответствий С мечтами в красках находить. То нить казалась белой, чистой; То вдруг, под медленной луной, Блистала тканью серебристой; Потом слилась со мглой ночной. Я, наконец, на третьей страже. Восток означился, горя, И обагрила нити пряжи Кровавым отблеском заря! вернуться Тарасов Евгений Михайлович (1882–1943) в студенческие годы был революционером-пропагандистом в петербургской рабочей среде. После ареста и ссылки принял участие в революции 1905 года. Сотрудничал в горьковских сборниках «Знание». Две книги его стихов — «Стихи 1903–1905» (1906) и «Земные дали» (1908). Впоследствии отошел от литературной работы. В советские годы работал экономистом. Стихотворения Е. Тарасова печатаются по тексту издания: Революционная поэзия (1890–1917). Л., «Советский писатель» («Библиотека поэта». Малая серия), 1959. вернуться Смолкли залпы запоздалые… — Написано в связи с разгромом декабрьского вооруженного восстания московских рабочих, в котором принимал участие и автор стихотворения. вернуться Братьям. — Написано под новый, 1906 г., отражает впечатления от разгрома повстанческих отрядов на баррикадах Красной Пресни. вернуться Брюсов Валерий Яковлевич (1873–1924) родился в Москве. Окончил историко-филологический факультет Московского университета (1899). Один из родоначальников русского символизма. Выпустил три сборника «Русские символисты» (1894–1895) в основном со своими стихами. Переводил французских символистов (Бодлера, Верлена, Малларме, Рембо). Прошел сложный путь общественных и литературных исканий. Еще в начале 900-х годов признавал неизбежность революции, угадал ее движущую силу — пролетариат. Во время революции 1905 г. клеймил либералов, ликовавших по поводу манифеста 17 октября. Но задачу революции видел лишь в беспощадном уничтожении старого строя. Большое значение имела просветительская деятельность Брюсова, его работа в области художественного перевода, и прежде всего переводы из армянских поэтов. Безоговорочно принял Октябрьскую революцию. В 1920 г. вступил в Коммунистическую партию. Работал в Наркомпросе, Госиздате, Книжной палате, вел ряд курсов в Московском университете и в организованном им в 1921 году Высшем литературно-художественном институте. Избранные стихотворения послеоктябрьского периода творчества В. Брюсова см. в томе БВЛ «Советская поэзию» (т. 1). Стихотворения В. Брюсова печатаются по тексту издания: Валерий Брюсов. Собрание сочинений в семи томах, т. 1 и 2. М., «Художественная литература», 1973. |
