Картинка Мелко, мелко, как из сита, В тарантас дождит туман, Бледный день встает сердито, Не успев стряхнуть дурман. Пуст и ровен путь мой дальний… Лишь у черных деревень Бесконечный все печальней, Словно дождь, косой плетень. Чу… Проснулся грай вороний, В шалаше встает пастух, И сквозь тучи липких мух Тяжело ступают кони. Но узлы седых хвостов У буланой нашей тройки, Доски свежие мостов, Доски черные постройки, — Все поплыло в хлябь и смесь, Пересмякло, послипалось… Ночью мне совсем не спалось, Не попробовать ли здесь? Да, заснешь… чтоб быть без шапки. Вот дела… — Держи к одной! — Глядь — замотанная в тряпки Амазонка предо мной. Лет семи всего — ручонки Так и впилися в узду, Не дают плестись клячонке, А другая — в поводу. Жадным взглядом проводила, Обернувшись, экипаж И в тумане затрусила, Чтоб исчезнуть, как мираж. И щемящей укоризне Уступило забытье: «Это — праздник для нее. Это — утро, утро жизни». Старая усадьба Сердце дома. Сердце радо. А чему? Тени дома? Тени сада? Не пойму. Сад старинный, всё осины — тощи, страх! Дом — руины… Тины, тины что в прудах… Что утрат-то!.. Брат на брата… Что обид!.. Прах и гнилость… Накренилось… А стоит… Чье жилище? Пепелище?.. Угол чей? Мертвой нищей логови́ще без печей… Ну как встанет, ну как глянет из окна: «Взять не можешь, а тревожишь, старина! Ишь затейник! Ишь забавник! Что за прыть! Любит древних, любит давних ворошить… Не сфальшивишь, так иди уж: у меня Не в окошке, так из кошки два огня. Дам и брашна — волчьих ягод, белены… Только страшно — месяц за год у луны… Столько вышек, столько лестниц — двери нет… Встанет месяц, глянет месяц — где твой след?..» Тсс… ни слова даль былого — но сквозь дым Мутно зрима… Мимо, мимо… И к живым! Иль истомы сердцу надо моему? Тени дома? Шума сада?.. Не пойму… ТРИЛИСТНИК БАЛАГАННЫЙ
Серебряный полдень Серебряным блеском туман К полудню еще не развеян, К полудню от солнечных ран Стал даже желтее туман, Стал даже желтей и мертвей он, А полдень горит так суров, Что мне в этот час неприятны Лиловых и алых шаров Меж клочьями мертвых паров В глаза замелькавшие пятна. И что ей тут надо скакать, Безумной и радостной своре, Всё солнце ловить и искать? И солнцу с чего ж их ласкать, Воздушных на мертвом просторе! Подумать, что помпа бюро, Огней и парчи серебро, Должна потускнеть в фимиаме: Пришли Арлекин и Пьеро, О, белая помпа бюро! И стали у гроба с свечами! Шарики детские Шарики, шарики! Шарики детские! Деньги отецкие! Покупайте, сударики, шарики! Эй, лисья шуба, коли есть лишни, Не пожалей пятишни: Запущу под самое нёбо — Два часа потом глазей, да в оба! Хорошо ведь, говорят, на воле. Чирикнуть, ваше степенство, что ли? Прикажите для общего восторгу, Три семьдесят пять — без торгу! Ужели же менее За освободительное движение? Что? Пасуешь?.. Эй, тетка! Который торгуешь? Мал? Извините, какого поймал… Бывает — Другой и вырастает, А наш Тит Так себя понимает, Что брюха не растит, А все по верхам глядит От больших от дум!.. Ты который торгуешь? Да не мни, не кум, Наблудишь — не надуешь… Шарика детски, Красны, лиловы, Очень дешёвы! Шарики детски! Эй, воротник, говоришь по-немецки? Так бери десять штук по парам, Остальные даром… Жалко, ты по-немецки слабенек, А не то — уговор лучше денет! Пожалте, старичок! Как вы — чок в чок — Вот этот пузатенький, Желтоватенький И на сердце с Катенькой… Цена не цена — Всего пятак, Да разве еще четвертак, А прибавишь гривенник для барства, — Бери с гербом государства! Шарики детски, шарики! Вам, сударики, шарики, А нам бы, сударики, на шкалики!.. Умирание Слава богу, снова тень! Для чего-то спозаранья Надо мною целый день Длится это умиранье, Целый сумеречный день! Между старых желтых стен, Доживая горький плен, Содрогается опалый Шар на нитке, темно-алый, Между старых желтых стен! И бессильный, точно тень, В этот сумеречный день Все еще он тянет нитку И никак не кончит пытку В этот сумеречный день… Хоть бы ночь скорее, ночь! Самому бы изнемочь, Да забыться присмиренным, И уйти бы одуренным В одуряющую ночь! Только б тот над головой, Темно-алый, чуть живой, Подождал пока над ложем Быть таким со мною схожим… Этот темный, чуть живой, Там, над самой головой… |
