– И что это за зверь? – поинтересовалась Элиана.

– Таких больше нет ни в нашем краю, ни на Западе, ни на Востоке. Но этот череп, – он указал пальцем на тот, что был собран из осколков, – привезен как раз с Востока. Местные жители называют эти останки костями драконов. Огромных существ, подобных ящерам, что летают и пышут огнем. Они верят, что мощи способны исцелять.

Элиана вопросительно посмотрела на него.

– Возможно, мне еще не встретился тот недуг, с которым они могут справиться, – улыбнулся Иоанн. – Пока я вижу только кости. Кости зверей, которых больше нет.

– Парочка таких заняла бы место во всем ковчеге, и Ною пришлось бы строить отдельную лодку, – Элиана протянула руку к черепу, но Иоанн перехватил ее за запястье.

– В том-то и дело, что в Библии я не нашел о них ни слова. Эти животные могли бы быть полезны, как лошади, вкусны, как бараны или намного опаснее волков. Возможно, они были не столь важны и многочисленны, чтобы о них упоминать.

Элиана мягко убрала его руку со своего запястья и снова посмотрела на черепа. Кем были эти чудовища? Их челюсти могли бы перетереть хребет козы без труда, а клыки способны разорвать человека на части. Неужели им не хватило силы справиться с врагами и заполонить землю? Даже дикие собаки сбиваются в стаи и держат в страхе поселения.

– Глядя на эти кости, греки слагали легенды о героях, детях богов, – продолжал Иоанн. – А мы говорим о потомках ангелов. Посмотри, что за тварей мы преподнесли до небес! Всему виной наше невежество. И я вижу в твоих глазах живой интерес. Ты хочешь знать больше. Для большинства людей, живущих там, за стеной, эти скелеты будут лишь кучей костей. И если из них нельзя сварить суп, то ни к чему и придавать значение.

– Большинство людей глупы, – резко ответила Элиана. – Они не способны мыслить, их желания сродни животным. Хозяин Натан пояснял мне разницу между пастырем и паствой.

– В таком случае мне не придется повторяться, – монах указал на выход, и они покинули костницу.

Солнечный свет и тепло были удивительны после мрачных стен с могильным запахом.

Они прошли через сад, и, подходя к кельям, вновь встретились с крестоносцами. Заметив, как вздрогнула Элиана, монах взял ее за плечо и тихо произнес:

– Наш клан очень древний. Созидатели жили так давно, что, возможно, сами оставили рисунки на стенах в пещерах, которые мы нынче пытаемся разобрать. И Египет далеко не всегда был мусульманским. Здесь обитали люди, чья мудрость намного превышала нашу. И крестоносцы тоже были не всегда. Римляне узнали о Христе много позже, чем о Юпитере. Говорил ли тебе мой друг о тамплиерах?

– Ордене, что стережет гроб Господен?

– О нем самом, – подтвердил Иоанн. – Так знай, что ты, войдя в наши ряды, стала над ними, как отцы стоят над своими детьми.

Элиана тихо ахнула, желая задать множество вопросов одновременно, но монах лишь улыбнулся.

Монастырь святой Екатерины был удивительным местом. Первая ночь несла Элиане много тревог и разных мыслей. Она сравнивала свое пребывание в каменной крепости с заточением, наказанием, винила Натана бен-Исаака в жестокости. Забравшись на плоскую крышу склада, она лежала, глядя на звезды. Огни в эту пору были потушены, ни один голос или шорох не нарушал тишину. Элиана смотрела на светящиеся точки, рассыпанные по небу, на черный силуэт башни с недвижимым колоколом. Призрачный лунный свет серебристой дымкой лежал на стенах монастыря и на горах, что его окружали. И вдруг странное чувство, неведомое до сих пор, посетило сердце Элианы. Это было спокойствие, безмятежность, удивительное осознание собственной защищенности.

Впервые за всю жизнь она засыпала с улыбкой, и жесткая постель, и крошечная келья казались ей королевскими хоромами.

На следующее утро Элиана дожидалась Иоанна возле колодца, чтобы успеть поймать его до утренней молитвы. Заметив его, идущего с другими монахами, она не решилась подойти, но он сам отделился от братьев и направился вдоль тени, что отбрасывала колокольная башня. Элиана нагнала его и негромко спросила:

– Где мне можно приступить к обучению? Я бы не хотела терять время попусту.

– Попусту? – переспросил монах, будто не расслышал. – Да, это недопустимо. Я проведу тебя в библиотеку, как только закончится молитва.

Он собрался уйти, но Элиана остановила его, схватив за локоть:

– А сейчас? Что мне делать, пока вы молитесь?

Иоанн мягко высвободил руку.

– Видишь колодец? Носи из него воду и поливай деревья в саду.

– Деревья?! – Элиана пришла в изумление, – я должна находиться здесь, пока ты не научишь меня. И чем скорее мы примемся за это…

– Лекарь не определяет длительность болезни, – перебил ее Иоанн, строго нахмурившись. – Он может предположить, но сам больной определяет, скорее излечится, или же умрет. Пока ты этого не поймешь, поливай деревья.

Элиана в растерянности смотрела, как он уходит. Да, монастырь подарил ей прекрасную ночь, спокойную и тихую, и восхитительный рассвет, полный надежд. Но слова монаха заставили ее усомниться, что она когда-либо покинет эти стены.

Она выполнила указание Иоанна и поливала деревья, несмотря на усталость. Когда он пришел, то застал ее вспотевшей и выдохшейся, но не сдавшейся. Ведра были слишком маленькие, ходить приходилось часто, и при этом еще много деревьев остались с сухой почвой.

– Почему вы не проложите здесь трубы? – спросила Элиана, обернувшись к молча наблюдающему за ней Иоанну. – Было бы достаточно вылить воду возле колодца, и она сама побежала бы дальше, к деревьям.

– Разумеется, – кивнул тот. – Но как тогда я смогу занимать своих глупых учеников?

– Глупых? – она оставила ведра, – тогда зачем я здесь? Зачем Натан бен-Исаак спас меня, зачем отправил к вам? Наверняка, хватает мудрецов, которых и учить не нужно.

– Хватает, – невозмутимо подтвердил монах, будто не услышал в словах девушки гнева и раздражения. – А знаешь ли ты, почему мужчины царствуют, а не женщины?

Удивившись вопросу, Элиана только вздохнула и развела руками.

– Мужчину можно сравнить с морем, а женщину – с рекой, – Иоанн двинулся вдоль посаженных деревьев, и девушка пошла за ним. – Река может разлиться на берега, может иссохнуть или уйти под землю, на ее пути можно построить дамбу. Море же кажется неизменным. Оно может штормить и молчать в штиле, но не может вдруг исчезнуть вовсе, а если и так, то перемены затянутся на века.

Он остановился и посмотрел на нее сверху вниз:

– Женщины так же переменчивы, такова ваша природа и ваше предназначение. В этом ваша сила. Но в мужчине есть постоянство, есть дисциплина. И это наша сила. Задача же Созидателей – построить общество из людей, способных проявлять гибкость и податливость восприятия, как это свойственно женщинам, и твердость в достижении целей, как это присуще мужчинам. Нам есть чему учиться друг у друга.

– И потому пока вы правите, мы подчиняемся, – хмыкнула Элиана, сплетая руки на груди. – Неплохо же вы придумали.

– Ты не услышала меня, – скорбно вздохнул Иоанн. – Поставь во главе селения женщину, и получишь десятерых. Сегодня она будет говорить одно, а завтра по велению луны и звезд – другое. Женщина должна быть очень умна, чтобы подчинить свою природу разуму. А мужчине этого не нужно. С периода возмужания и до глубокой старости наши помыслы неизменны. В основном. Потому даже не слишком мудрые из нас имеют преимущество.

– Значит, постоянство – залог процветания? Глупых мужчин гораздо больше, чем умных женщин, – улыбнулась Элиана. – Поэтому и найти среди них достойных проще.

– Ты поняла, – он улыбнулся в ответ. – И вот ответ, зачем нам нужны такие, как ты. Мы охотимся, как за золотом, за людьми, чье мышление отличается от обыденного. Чей взгляд не затуманен навязанными принципами, а восприятие открыто к новому. Таких мало, крайне мало. Но за нами будущее.

Элиана согласно кивнула. Слова монаха пришлись ей по душе. Но когда она снова напомнила ему, что пришла учиться и хочет приступить скорее, он ответил ей: